Ольга Хрипина-Головня - Колыбельная для эльфа

Мориан обвел лучников медленным, внимательным взглядом и беззвучно зашевелил губами. Вздохнул, потянулся мысленно вглубь земли Милари, к Дому тиа, к самой тиа, к Силелю и не сдержал улыбки, почувстовав отклик. То ли спящая сила, то ли Хранители, то ли сама тиа. Подбодрили неслышными голосами: ты не один.

"Снимай и как только я выйду за пределы действия — ставь снова", — приказал эльф, потянувшись сознанием к Амарисуне.

Здесь, вблизи земли Милари, знание, как это сделать, пришло удивительно легко.

"Атакуй их без промедления"

Суна не посмела ослушаться.

Защитный щит разлетелся невидимыми осколками и тотчас луки вспыхнули огнем, заставив эмъенов побросать их. Взорвалась земля у ног Суны, брызнула жирной крошкой во все стороны. Ударила по друзьям холодная волна, и откат от удара сбил с ног трех близстоящих эмъенов. Аэль поднялась с колен и обнажила меч. Амарисуна встала с подругой рядом, спиной к спине. Эльфийка метнула в лицо кинувшимся в их сторону эмъенам ветер и засыпала глаза снегом и землей.

Аэль взмахнула мечом, останавливая ближайшего эмъена, и Суна очертила вокруг себя, Алларда и подруги защитный круг. Мориан и Амарг остались там, за его пределами.

Шестеро эмъенов, замахнувшись силери, кинусь к девушкам.

Воздух задрожал, заклубилась прозрачная завеса. Раскрыв в беззвучном крике рот, оглушенные эмъены покатились по земле, сжимая головы руками.

Суна опустилась на колени, борясь с подступившей к горлу тошнотой.

Обороняться и атаковать, атаковать и обороняться — нет, она не настолько сильна. Но прежде чем защита падет, и оставшиеся в живых эмъены схватятся с ней и Аэль, Мориан успеет победить Амарага.

Мориан успеет сделать хоть что-нибудь…

— Значит, вот как? — Амарг с легкой улыбкой смотрел на Суну, поднявшую в последнем усилии руки над головой. Воздух вокруг нее замерцал, вспыхнул ярким светом и погас.

Хранительница исчерпала запас силы.

Суна выхватила из-за спины меч и заняла оборону, встав спиной к Аэль. Четверо из эмъенов поднялись на ноги.

— Хорошо, недооценил, — кивнул Амарг. — Хранительница оказалась немного сильнее, чем я ожидал. Но все равно эльф. Нам не интересен их бой.

Нам интересен наш — ибо я намерен покончить с существованием рода Милари прямо сейчас.

Глаза Амарга вспыхнули огнем.

…Эльф не смог бы объяснить, где он оказался. Его тело одновременно осталось у границы земли и оказалось здесь. Под ногами мягко стелилась сочно-зеленая трава, где-то за деревьями звенел ручей. Было пасмурно и тепло, и возле его плеча стояла Женщина. Стояла прямо, гордо и смотрела перед собой; темно-синие глаза казались бедонными как озеро в грозовую погоду. Неровно обстриженные короткие волосы топорщились в разные стороны, делая Женщину похожей на разозлившегося ежа. И Мориан знал, что она — его суть, его сила, и пока эльф рядом, жив, Амаргу будет некогда оглядываться на тех, кто остался сражаться у границы.

…Амарг стоял на плоскогорье, поросшем низким, пестрым разнотравьем. По небу быстро бежали серые, рваные облака, и дул холодный резкий ветер. Пахло полынь-травой и хотелось петь, раскинув руки, песнь великого рода.

Потом. Он споет ее потом, вместе с Ашой, когда женщина, что стоит рядом с тиа, упадет с порванным горлом. Амарг обернулся и посмотрел на Деву, стоящую позади. Золотые как солнечные лучи волосы блестели как чешуя и змейками скользили по плечам. Нежное лицо с гладкой, будто фарфоровой кожей напоминало о старинных работах великих художников.

Хрупкое, стройное тело казалось окутанным легкой дымкой, и весь этот образ был достоин поклонения величайщих народов и древнейших родов.

Вот только глаза выдавали сущность Девы — холодные, жестокие, водянисто-голубые, как у речной рыбы ла-ан, колодец теней, куда нельзя смотреть, иначе потеряешь душу.

Сила Амарга, что сокрушит Мориана.

Женщина и Дева двинулись друг к другу кошачьим шагом, присматриваясь, примериваясь

От Правителя и тиа тянулись к Деве и Женщине тонкие невидимые нити — паутинки. Каждое движение, каждая эмоция, каждое ощущение будут бежть от воительниц к правителям. Тот, кто ослабнет, сдастся первым — проиграет и погибнет.

В руке у Девы блеснул, возникнув из неоткуда, длинный черный клинок. Ни рукояти, ни оплетения, — ничего, но Дева держала клинок так, будто острые края, впивающиеся в ладонь и пальцы, не причиняли никакой боли. Дева замерла и вдруг прыгнула вперед, словно пронеслась по воздуху, целясь Женщине прямо в горло. Та не отступила — только подставила под удар невесть откуда взявшийся шест. Мориан поморщился.

Женщина крутанула шест и ударила Деву в плечо. Амарг чуть прищурился.

Клинок и шест танцевали в воздухе, первый — холодно блестя в тусклых, едва пробивающихся сквозь облака лучах, второй — порхая как диковинная бабочка.

Дева увернулась от шеста и рубанула клинком наотмашь. Женщина прикрылась шестом — и клинок, ударившись о него, разлетелся пополам. Амарг еле слышно застонал. Дева отбросила обломок в сторону и кинулась на Женщину. Две фигуры покатились по земле, душа друг друга, царапаясь и кусаясь. Нет, две стихии сплелись в противоборстве, вгрызаясь друг в друга, дрожали натянутые нити, и их владельцы изо всех сил старались не упасть, побороть охватившую их слабость, прогнать накатившую боль и выиграть.

Это был долгий бой, и человек не увидел бы ничего, кроме двух сгустков света, мечущися в воздухе, да эльфа и эмъена, судорожно хватающих воздух ртом.

Женщина вцепилась пальцами в горло Девы и сдавила его. Дева захрипела, забила ногами, и схватила Женщину за кисти рук, оттаскивая от шеи. Повернула голову и впилась зубами Женщине в запястье. Та вскрикнула и тыльной стороной ладони ударила Деву в лицо. Попала кончиками пальцев в глаза — Дева зашипела как раскаленный уголь под дождем. Женщина поднялась, замахнулась, и в руке у нее появился острый нож. Дева извернулась, пнула Женщину ногой в живот и подхватилась с земли. Блеснул меч, сверкнула молния, и меч выпал из обожженной руки. Женщина взманула руками и Дева вспыхнула огнем, что сухое дерево. Страшно закричала — завопила и смахнула с себя пламя. Пошатнулась — черная, обгоревшая, скрючила пальцы, подпитываемая ненавистью Амарга, и выпустила тысячи острых иголочек. Иголочки вошли под кожу Женщине и, живые, вгрызлись в плоть, стремясь добраться до костей.

Мориан кричал и раздирал ногтями кожу, что жглась и под которой, казалось, ползли тысячи мелких насекомых.

— Милари…

— Заклинание стихий, тиа.

Закрыл глаза, распахнул и Женщина, ведомая его приказом, позвала ветер. Это было последнее заклинание, последний козырь — беспроигрышный, ведь эмъены не умели обращаться к стихиям. Закрутилась у ног Женщины поземка, влился в нее ветер с дождем, присоединился суховей да вестник пожара, и обняли Деву. Вырвали из рук вынутый из ножен кинжал, выдернули прядь волос и принялись отщипывать по кусочку кожи, с рук, которыми она загораживала лицо, с плеч, с ног, когда Дева упала на колени. С неба спланировала воронья стая, замахала крыльями, стараясь острыми клювами добраться до Женщины, но ветер лишь расхохотался, да разметал вороньи перья по земле.