Владимир Пекальчук - Живые и мертвые

– Так даже еще хуже будет, – согласилась Кира ан Кранмер. – Сейчас у Саргона за спиной орки, в лесах – жаждущие мести эльфы, а под рукой у нас – дварфы. Если спасовать сейчас – позже будет только хуже, потому что если обмануть ожидания эльфов в этот раз, во второй они не придут. Позже мы останемся совсем одни против Саргона.

– Резонно, – сказал Тааркэйд, – но дело в том, что потом еще кто знает что будет, но сию секунду это нам не прибавит войск. Мы в очень сильном меньшинстве, и давайте посмотрим правде в глаза: нет у нас шансов эту битву выиграть.

– А вот и нет, – возразил да Ксанкар, – я скажу прямо противоположное. Сейчас мы в положении, в котором просто не можем проиграть. Мы победим, даже если ляжем костьми все до единого. У Саргона сейчас на счету каждый солдат, и мы должны заставить его принять бой. Мы будем сражаться, стойко и отчаянно, потому что чем больше телмарцев погибнет, тем труднее будет отбивать поредевшей армией орков. Наша задача – нанести Саргону такой урон, какой возможно. И после битвы он в любом случае бросится обратно, своей обескровленной армией помогать войскам, которые сейчас пытаются отбиваться от орков. У него не будет ни времени, ни людей, чтобы захватить нашу страну. И чем больше телмарцев погибнет здесь, тем труднее будет Саргону справиться с вторжением орков. И тем больше времени мы выиграем для Эренгарда.

– Толку с выигранного времени, если мы потеряем всю армию?!

– Мы не обязательно должны ее потерять. Когда Саргон поймет, что победы малой кровью ему не видать, он окажется перед выбором: продолжать сражаться, зная, что с каждой минутой его потери возрастают, а победой воспользоваться не удастся, или отступать, чтобы сохранить свое войско. А ведь есть еще народ. Как только Саргон, даже разбив нас, поворотит обратно, это будет выглядеть словно бегство с поджатым хвостом. Мы вернем людям Эренгарда веру в себя и свою страну. И когда телмарский тиран вернется, ему придется иметь дело не с жалким войском, собранным с огромным трудом монархами, едва восстановившими свою власть. Ему придется иметь дело с Эренгардом. Со всем Эренгардом. Который уже будет готов побить захватчика… еще раз!

На несколько секунд после пламенной речи да Ксанкара повисла тишина, а затем Пейн ан Кранмер сказал негромко:

– Вот слова сына этой страны, который еще помнит былое величие. И я согласен: у нас нет иного выхода, кроме как сражаться, как сражались наши отцы, деды и прадеды. Стоять насмерть, до конца.

– До конца, – негромко повторил старший Ремзин.

– До конца, – повторил старый генерал.

До конца. Два слова обежали собравшихся по кругу, повторяемые каждым по очереди, кроме эльфов, пока не вернулись к королю. Тааркэйд посмотрел на жену, и оба одновременно кивнули:

– До конца.

После чего королева распорядилась:

– Зовите парламентера обратно. – И когда телмарец вновь предстал перед ними, сказала: – Мы тут посовещались и решили, что нехорошо твоему королю обратно несолоно хлебавши поворачивать. Саргон пришел сюда воевать – и мы дадим ему то, за чем он пришел. Наш ответ таков: раз пришла в его голову дерзкая мысль позариться на Эренгард – мы проучим его, как проучил телмарского короля мой дед, а до того – отец моего деда. Если окажется у Саргона кишка тонка сражаться и он задаст стрекача без боя – мы последуем за ним и сами вторгнемся в Телмар. Так что лучше пусть не оттягивает неизбежное. Ступай!

Офицер молча поклонился и пошел прочь, к коню, удерживаемому под уздцы гвардейцем.

– Вообще-то мы могли бы отпустить Саргона с миром, а затем двинуться за ним и нанести удар с тыла, – заметил Тааркэйд. – Ну что ж, жребий брошен.

– Он давно брошен, – сказала королева, – а в чужой стороне мы и вовсе лишились бы выгодной позиции, и в случае поражения весь Эренгард увидел бы, как не Саргон, но мы убегаем после неудачного вторжения.

– Тоже верно, любовь моя. Генерал, прикажите трубить готовность к бою. Час близится. Что ж, теперь нам осталось лишь убедить армию в том, в чем сэр Зерван убедил нас всех.

Он галантно предложил супруге руку, и вдвоем монархи Эренгарда стали спускаться по склону, чтобы обратиться к войску с призывом стоять насмерть.

Зерван легко отыскал орка в переднем ряду на правом фланге. Генерал Ланкар отвел ему место среди не самых лучших солдат одного из графов с западной границы, надеясь на то, что закованный в броню исполин прорубит брешь в рядах наступающего противника, чем уравняет шансы, позволив солдатам вклиниться в порядки врага.

Орк, возвышающийся на три головы над самыми высокими из воинов, неподвижно стоял, уперев свою огромную секиру в землю и недобро взирая на врага по ту сторону реки.

– Тебе стоит пригнуться и спрятаться среди солдат, – сказал вампир, пройдя в передний ряд сквозь строй, – тогда твое появление будет большим сюрпризом и произведет больший эффект.

– Дельная мысль, – согласился изгой и снова умолк, пока Зерван объяснял сержанту, что от него требуется.

Затем они оба несколько минут стояли, щурясь от только-только проснувшегося солнца, созерцая вражеские порядки на той стороне и слушая пламенную речь королевы Леннары.

– …Враг долгие десятилетия терпеливо ждал, смотря на нас с жадностью и злобой, и вот теперь, воспользовавшись нашей слабостью, пришел огромным полчищем к нам домой! Он думает – мы слабы и падем к его ногам, словно покорные рабы! За вами – наша родина! Ваши дома, ваши семьи – вы отдадите их захватчику без боя?! Ваши жены, дети, родители, родные – у каждого из вас есть кто-то, ради кого стоит сражаться до конца! Мы выросли в стране, долгие годы не знавшей войны! Наши деды и прадеды в жестоких битвах отстояли для нас право на жизнь, свободу и небо над головой! Теперь наш черед отстоять такое же право для наших собственных детей!

– Собственно, я пришел сказать, что ты очень мне помог, и я в долгу перед тобой, который вряд ли смогу вернуть, – сказал наконец вампир.

– Орки не требуют платы за дружбу, – просто ответил тот.

– Хорошей битвы тебе, Арситар. И всем нам. Прощай.

– Прощай, вождь со щитом на щите. Пускай боги помогут тебе.

– И тебе.

Орк с усмешкой покачал головой:

– Я больше не нуждаюсь в их помощи. Все, что мне осталось сделать, я должен сделать сам.

Зерван еще раз кивнул на прощание и пошел обратно на холм, слушая крики воодушевленных солдат, громыхая доспехами и молча радуясь, что хотя от гнетущей ауры дня не спасает никакая броня, солнечным лучам сквозь сталь нагрудника и шлема не проникнуть. Несмотря на это, несколько сотен шагов от переднего края до командного пункта показались ему весьма длинными.