Алексей Пехов - На перекрестках фэнтези. Сборник фантастических произведений

Подлые мысли испуганно встрепенулись и забились в дальний угол сознания, но затем вновь медленно принялись вылезать на поверхность.

Скинув кольчугу, я подошел к кровати и отстранённо вновь взглянул в окно… Звезды… Красиво, черт их возьми… Подкольчужник полетел на пол, и я рухнул на кровать с глухим рыком боли… Красота меня убивала ещё сильнее — она не была моей!

Скорее бы завтра…

Проснулся я оттого, что порыв ветра нагло хлопнул; ставнями. Стук прогнал по моей коже толпу мурашек. Хороший звук — четкий! Звук жизни… Жизни, которой тут нет… От осознания этого грубого факта я проснулся окончательно. Съев холодную курицу, минут двадцать сидел за столом и мрачно смотрел в окно на затянутое серыми тучами небо. Проехаться, что ли? В двух часах пути отсюда есть чудный березовый лесок с тихим озером. Я люблю там бывать… Там я возвращаюсь в прошлое, там ХОРОШЕЕ место.

— Дундар? — окликнул меня тихий женский голос.

— Да?

Поворачиваться не хотелось, я знал — кто это. Да и вид озёрной глади со словно приклеенными к воде кувшинками заворожил меня ни на шутку.

— Привет! — Она опустилась на землю рядом со мной и прислонилась спиной к березе. Я это скорее почувствовал, чем увидел.

— Как ты?

— Вроде живой покамест… Ты-то как? — Я принялся набивать трубку, стараясь не оборачиваться.

— Тоже…

Повисла тишина… Гнетущие минуты, нарушаемые скрежетом моих мыслей да чириканьем птиц в кронах деревьев. В такие моменты я чувствую себя ничтожеством. Мне не о чем с ней говорить. С единственным человеком, не отвернувшимся от меня… Не забывшим… И не нужным…

— Чем занимаешься? — прервала молчание она.

— Вот трубку набиваю да тебя слушаю…

Сара была мне глубоко симпатична, не как женщина, а как человек, но она меня угнетала, и потому в моем голосе послышался яд.

— Я позавчера на бал ездила… Там опять был он… — грустно сообщила она, а я зло хохотнул:

— Зачем же ездила? Как я понял, он только по балам и шляется… Захотелось вновь себя помучить?

— Я шла к подругам, хотела с ними пообщаться, а тут он…

— Нежданно да негаданно? Верно? Эх, когда же ты повзрослеешь? — Я скривился.

Сара была безнадёжно влюблена в какого-то разукрашенного, как попугай, хлыща, который не мыслил себя без балов и всяческих светских раутов. Да плюс ко всему был самым наглым бабником в этих землях. Сара же сохла по нему днями и ночами. Ненавидела, презирала и все равно сохла…

— Не знаю…

Мы вновь замолчали. Она наверняка думала о своем «принце», а я о том, какая же все-таки дрянная штука эта жизнь, несмотря на то что место хорошее…

Когда-то я был совсем не такой… Меня называли душой компании, настоящим другом, меня уважали и любили. Моё мнение частенько было решающим, а если и нет, то к нему прислушивались.

Моя самооценка выросла до небес. Я всерьез стал считать себя уникальным. Мне это внушили… Вокруг меня крутились самые прекрасные женщины, но я был предан одной, чем и гордился.

— Дундар, — спросила Сара, — тебе Миллица письмо не присылала?

Оторванный от дум, я несколько секунд соображал, но потом отрицательно покачал головой. Миллица… Мой старый друг. Полноватая, весёлая колдунья, обожающая всевозможные развлечения, частенько была моим спутником в странствиях. Но потом она осела где-то на западе, выскочила замуж за какого-то горного варвара, и с тех пор наша связь прервалась. Иногда мы посылали друг другу весточки, но часть из них, вероятно, так и не нашла своего адресата. Дрянная жизнь…

— Я тоже о ней давно ничего не слышала…

Я понимающе кивнул и вновь погрузился в свои мысли.

Когда-то я состоял в Клане Защитников. Клан считался внушительной силой… В период расцвета Клана нам никто не решался перейти дорогу. Воины, маги, влиятельные дворяне — кого только в нем не было! Потом начался развал… Защитники разбились на несколько Семей, а кто-то и вовсе пропал. Клан перестал существовать.

Семья, в которой я состоял, была, как мне тогда казалось, наиболее дружной. Мы уничтожили несколько альковов Тьмы, возродили заброшенный из-за засилья нечисти торговый путь. Сделали очень много… В нашей Семье была…

— О чем думаешь? — вновь прервала молчание Сара.

— Об Илине… — глухо ответил я и не соврал.

В нашей Семье была Илина, женщина, которую я любил. Я даже думал, что буду с ней вечно.

— Забудь о ней… Сам же мне про Павла говоришь…

— Один-один, — ухмыльнулся я. — Уела… Вот только не могу, я вчера от нее письмо получил…

— Сжёг бы… — фыркнула она.

Может, так и надо было сделать — зарубцевавшаяся рана вновь кровоточила и жгла сердце болью… Как и раньше…

— О чем пишет?

— Просит, чтобы я её простил… Говорит, что любит…

— Да… — Сара слегка покачала головой и, сорвав травинку, принялась её жевать. — Я бы в это не очень-то верила…

— Вот и я не знаю, что делать…

Поднялся ветер, принялся играть с листвой берез и сгонять с веток загомонивших птиц. А мы сидели на берегу, прислонившись к березам, и смотрели на серое зеркало воды.

Я сам, наверное, виноват… С каждым днём я замечал, что выпадаю из Семьи… Доходило до того, что узнавал об очередных её деяниях от посторонних людей, я понял, что больше им не нужен. Именно тогда Тьма вползла в мою душу. Обида открыла ей путь, обида на то, что оказался выброшен за ненадобностью… Я был воином, а зачем воин без войны? Я перестал покидать замок Болотного Вепря. Мать и отец не могли нарадоваться этому, но меня сиё отнюдь не успокаивало. Тем более что и встречи с Илиной становились всё реже и реже. А потом и вовсе прекратились. Видимо, я не нужен был и ей, раз оказался ненужным Семье.

Однажды я отправился по делам на запад, в столицу… А потом получил послание от Строгнана… Что погибли отец и мать, что у меня больше ничего нет. Лишь позже я узнал, через чьи земли прошла в замок Болотного Вепря армия Зиновия. Это был один дворянин из той, моей когда-то, Семьи. В душе проснулась злоба, и Тьма ещё больше утвердилась в правах моего хозяина. Позже оказалось, что Илина знала о намерении одного из Семьи пропустить Зиновия… Я проклял её…

Её слова о том, что никто не знал о целях моего врага, не возымели действия. Поначалу… Потом я приполз к ней и умолял простить… Она простила, но скоро ушла сама, сказав, что таким, каким стал, я ей не нужен. Цапля и журавль, честное слово…

Тьма взяла меня полностью. С отрядом наёмников я выжег все приграничные поселения того члена Семьи, что пропустил убийцу моих родителей. Я не жалел никого — ни детей, ни женщин. Благодаря моему давлению Вольная Дружина Лесного Графа, повелителя здешних краев, объявила Семье войну. И та распалась…