Варвара Еналь - Когда сойдутся тени

Кей, Гаэс и Сэм остались одни у костра. Кей не хотелось вставать, усталость сковывала все тело, а мигающие, оранжевые лепестки огня навевали дремоту.

Появившийся со стороны расседланных и стреноженных лошадей Марк опустился рядом с Кей на покрытые одеялом ветки, протянул ей горсть шоколадных конфет, мягко спросил:

— Все еще грустишь о Грэге?

Теплые нотки в его голосе тронули Кей, она сказа просто:

— Конечно.

— Но за него ты можешь быть спокойна. В Сосновом Приюте Грэг в безопасности, его любят, о нем заботятся. Да и ты, может, дней через десять вернешься, — Марк достал из кармана короткой куртки еще конфет и угостил Гаэс и Сэма.

— Ты уверен, что мы вернемся? — Кей осмелилась озвучить свой скрытый внутренний страх, который грыз ее еще в Лионасе.

— Я верю, что мы все вернемся, — Марк говорил уверенно, спокойно, словно он уже не раз отправлялся в земли, занятые баймами и знает, чего ожидать от таких путешествий, — отчаиваться и сомневаться нельзя, это тебе и Джейк скажет. Так что, не вешай нос, Кей.

Он смотрел на Кей, и оранжевыми искрами в его глазах отражались языки костра.

Гаэс неожиданно спросила:

— Что будет с Леонардо?

Марк некоторое время молчал, раскалывая в руках грецкие орехи, потом ответил:

— Поправится и уйдет к баймам, наверное. Но будет это не скоро — у него повреждено бедро.

— Не могу себе представить, что можно добровольно хотеть вернуться к баймам, — покачала головой Гаэс.

— Он, вроде бы и не хочет, но жизнь в Суэме его не устраивает, — заметила Кей.

— Но почему? — пшенично-русые брови Гаэс взметнулись вверх.

— Он май-нинос, — ответил Марк, — и он не искупленный. У него нет связи с Создателем. Потому он не свободен и не может жить праведно.

— Значит, надо его освободить, — не сдавалась Гаэс.

— Только если он сам этого захочет. Против воли освободить его никто не может.

Сэм подбросил еще веток в костер и сказал:

— Ну, может, он и захочет. Наверное, ему уже надоела жизнь с баймами. Пообщается с моим отцом и решит примириться с Создателем.

— Да будет так, — согласился Марк.

Про обычаи баймов, поведанные Леонардо, не говорили — было противно, мерзко и больно даже думать о принесении в жертву Гзмардануму людей.

Пошел снег — маленькие, редкие снежинки неторопливо, осторожно опускались с неба.

— Наверное, будет снегопад ночью, — тревожно заметил Сэм, — нас под открытым небом засыплет.

— Не засыплет. Мы устроимся под ветками вон той, крайней ели, — Марк мотнул головой в сторону дерева-гиганта, росшего на самом краю ложбины.

Высоко расположенные над землей ветви образовывали что-то вроде колючего свода, под ними уже накидали обрезанных сучьев кустарника и там же, около дерева, стояла небольшая, темно-серая, похожая на шатер, палатка.

— Я пойду, посмотрю на палатку, — Гаэс поднялась, запахнула плащ и двинулась в сумрак.

У костра остались только Кей и Марк — Сэм ушел к лошадям, сказав, что припас сахар для своего скакуна. Марк все так же сидел рядом с Кей, все так же чистил орехи и угощал девушку, передавая ей бугристые ядра в коричневой, тонкой шкурке.

— Я до сих пор не могу понять, почему я оказалась в числе избранных, — тихо призналась Кей.

— У каждого избранного своя задача, каждый должен выполнить свою миссию. Так сказал Джейк. Создатель избрал нас, значит мы способны справиться. Ну, а силу, мудрость и знания нам даст Отец. Наша сила и наша надежда в Нем. Дверь Проклятия могут закрыть только избранные, искупленные май-нинос. На черных землях суэмцы сразу перерождаются.

Марк взял ладонь Кей и тихонько сжал ее. Кей не забирала руку — прикосновения Марк были теплыми и успокаивающими.

— Какие земли называют черными, Марк? — спросила она.

— Те, что находятся вокруг Храма на Верблюжьей Горе. Говорят, что на них не растет ничего, даже мох. Но я там не бывал и не видел.

— Наверное, скоро увидим, если доберемся, — вздохнула Кей, — после того, как добудем меч в подземельях Хаспемила.

— Не забегай вперед. Нам бы в замок Гаднаэми сначала попасть. Эх, жалко я не взял гитару, а то я бы тебе спел.

— Гаэс нравится, как ты поешь…

— А тебе нравится?

— Ты хочешь, чтобы мне нравилось?

— Конечно. Я хочу тебе нравиться.

Кей не могла понять — дурачится Марк, или говорит серьезно. Но, наверное, это и не имело значения здесь, в этом странном лесу, окруженном баймами.

— Могу спорить, Кей, что Марк морочит тебе голову, — Мэн шумно опустился на груду веток у костра и добавил, — Палатка готова, можешь идти отдыхать. И я тоже, пожалуй, лягу. Завтра раненько вставать.

В палатке, на одном из двух спальных мешков уже сидела Гаэс и расчесывала густые, золотисто-медные волосы. Свет масляного фонаря, стоявшего на складном, низком стульчике, слабо освещал ее тонкую фигуру, и лишь отдельные прядки блестели червонным золотом.

— Неплохо, — сказала Кей, присаживаясь на меховой спальник, — это, конечно, не фургоны, но все равно уютно.

— Ничего, через ночь уже будем спать в замке, вернее, в его подвалах, — ответила Гаэс. После грустно добавила:

— Там, где погиб мой дедушка.

На следующий день также ехали через лес нгурхори, так же хрустел под копытами лошадей снег, так же смыкались над головой толстые ветви с голубоватыми иглами. Так же в морозном воздухе разливался терпкий, горьковатый аромат елей.

Кей казалось, что стало еще холоднее, чем вчера, и она чувствовала, как замерзают пальцы в вязаных перчатках. Ехали молча, лишь иногда негромко напевал Марк, но слова песни терялись под шатром горько пахнущей хвои. Ближе к обеду стал сыпать снег. Лохматыми, рваными хлопьями он кружился в воздухе, оседая горками на капюшонах и плечах. Кей то и дело стряхивала с себя рыхлые горки и плотнее надвигала капюшон. И здесь, на севере осадки — дождь или снег — стали выпадать днем. Что-то переменилось в Суэме, Кей чувствовала, и виной этому была близость баймов.

Внезапно отряд остановился. Марк, придержав коня, обернулся, коротко бросил:

— Что-то с тропой… Вроде как нет проезда, — спешился и исчез за стволами.

— Ну вот, теперь еще застрянем в этом лесу с толстыми деревьями, — проворчал Смаик, тоже спешился и взял поводья лошадей, на которых сидели девушки.

— Здесь должна быть ровная, свободная тропа, — нахмурилась Гаэс, — я пойду посмотрю, что случилось.

— Почему мы стоим? — из-за деревьев показался Кассаэл, за ним Наэс.

— Сейчас узнаю, — Гаэс соскользнула с лошади и прошла вперед, огибая стволы елей.