Дмитрий Казаков - Я, маг! (сборник)

В описании ритуала, полученном от ангела, ни о чем подобном не говорилось. Харальд отступил на несколько шагов, разглядывая преграду. Что-то она ему напоминала, что-то знакомое, очень близкое, свое...

Словно молния, мелькнула мысль, на миг разогнав клубящуюся вокруг тьму: «Штандарт!» Да, преградой на пути стал флаг, такой же, что и над донжоном замка, белый, как молоко, символ магического достоинства Владетеля...

Харальд ощутил, как в душе поднимается забытое давно чувство – гнев. Он не понял, откуда в руке взялся меч, да и некогда было об этом думать. С яростным криком человек, пытающийся перестать быть магом, кинулся на преграду.

Под лезвием она треснула, словно яичная скорлупа, и начала разваливаться, опадать вниз, в бездну, до невозможности тонкими кусками. В полной тишине следил Харальд, как исчезают одним за другим осколки сияющего белизной великолепия...

Когда все закончилось, он обнаружил, что дрожит, а руки его пусты. Меч выполнил свою миссию и пропал.

Утерев ладонями мокрое от пота лицо, он двинулся дальше, и тропа под его ногами продолжала светиться неярким белым светом.

Поворот направо, а потом налево он сделал совершенно бездумно. Слишком устал для того, чтобы осознавать происходящее. Просто двигался так, как запомнил по схеме

Последняя тропка должна привести его к выходу из рисунка, туда, где красуется спираль. Но дойти до нее Харальду не удалось.

Перед собой он увидел нечто вроде зеркала, очень тонкого и чистого. Бликующая пленка тянулась в темноту и там пропадала, и в ней отражался худощавый мужчина с вытянутым лицом. В светлых волосах его змеились заметные пряди седины, глаза смотрели угрюмо, а лоб был изборожден морщинами, словно кора столетнего дуба.

В самой зеркальной пленке чувствовалось кипение силы, она словно пульсировала теплом, давая понять, что проникнуть через нее будет делом непростым. Именно в этой пленке, или прямо за ней, таилась суть заклинания, сотворенного Харальдом. «Пройди сквозь себя, – думал он, разглядывая отражение – Если сможешь».

Он сделал шаг, другой. Что-то мешало двигаться, что-то тяжелое, холодное, висящее на боку.

Недоумение было в глазах отражающегося в пленке человека, когда он снял с плеча сумку, затем оно быстро пропало, сменившись решимостью.

Руки дергало холодом, как будто книга внутри сумки пыталась заморозить человеку руки, лишить его возможности двигаться. Не обращая внимания на боль в пальцах, Харальд широко размахнулся и швырнул сумку с книгой прямо в отражающую поверхность.

Словно слиток раскаленного металла упал в ледяную воду. На миг зеркало треснуло, явив безумное переплетение языков пламени всех цветов радуги Затем края зеркала вновь сомкнулись, выбросив наружу клуб дыма, а из глубины зеркала послышалось яростное шипение Оно становилось все громче и громче и переросло в визг...

Тьма по сторонам треснула, словно разодранная завеса, и Харальд увидел рядом две давно виденные, но хорошо знакомые фигуры. Сапфировые глаза многорукой богини были спокойны, но лицо искажала гримаса, а руки были угрожающе воздеты. Кабаноголовый гигант смотрел внимательно, но чудовищное напряжение сказывалось в его судорожно вздутых мышцах.

Визг оборвался, будто его обрезали, и все закончилось Харальд вновь стоял один на светящейся дорожке, а впереди его ждала зеркальная пленка.

Он оглянулся – путь тянулся назад, словно давая возможности для отступления

«Что ты делаешь. – зашептал в голове бесплотный, но настойчивый голос – Ты разве не знаешь, что лишившийся возможности творить заклинания маг умирает? Остановись! Прерви ритуал! Глупый, глупый маг»

«Да, я – маг!» – подумал Харальд и решительно двинулся к пышущей жаром зеркальной поверхности...

Эпилог

Из «Описания Вещей Чудесных» Лудуна Носатого (1663 г.):

...и последним из владельцев Книги Жажды был Владетель Харальд, бесславно сгинувший на вершине могущества. Можно полагать, что именно сей губительный предмет и стал причиной его падения.

Из «Истории Владетелей» Иисуса Тирянина (1735 г.):

Харальд Кровопийца... Один из пяти Владетелей за полтора тысячелетия, отмеченных Белым Цветом. Год рождения неизвестен. По слухам, происхождением он с запада, из семьи фон Триз. Род этот угас в конце шестнадцатого века, и получить более достоверные сведения невозможно. Правил землями севернее Бабиля от Пьяной реки до Лесной реки с 1566 по 1567 год. До того как стать Владетелем, служил наемником, участвовал в нескольких войнах. Возвысился неожиданно благодаря неимоверной магической силе. По легендам, в одиночку брал замки с многочисленным гарнизоном Весной 1566 года появился во Владении Олава Любящего Темноту, которого победил и убил. Жесточайшим образом расправился с замыслившими бунт вассалами. За эту жестокость и еще за то, что не гнушался использовать кровь в магических ритуалах, и получил свое прозвище. Прославился как непревзойденный полководец. В тот же год захватил западную часть Владения Лии Певуньи. Летом 1567 года разгромил соединенные армии трех Владетелей у Лесной реки (по легенде, с помощью целого войска существ, созданных магическим путем), после чего захватил замок Владетеля Иссахара и ослепил его. По неясным причинам отказался от дальнейших завоеваний и вернулся в свой замок. Обстоятельства гибели Харальда неясны, согласно легендам он не погиб, а неожиданно лишился магического дара и добровольно отказался от власти. Достоверно известно лишь, что трупа Кровопийцы не видел никто, а осенью 1567 года его Владение неожиданно рухнуло и к лету следующего года было поделено между соседями.

Истребитель магов

Его глаза – подземные озера,

Покинутые царские чертоги.

Отмечен знаком высшего позора,

Он никогда не говорит о Боге.

Его уста – пурпуровая рана

От лезвия, пропитанного ядом.

Печальные, сомкнувшиеся рано,

Они зовут к непознанным усладам.

В его душе столетние обиды,

В его душе печали без названья.

На все сады Мадонны и Киприды

Не променяет он воспоминанья.

Он злобен, но не злобой святотатца,

И нежен цвет его атласной кожи.

Он может улыбаться и смеяться,

Но плакать… плакать больше он не может.

Глава 1

НА ЮГ

Огромная бурая туша выметнулась из-за кустов. Затрещали ветви, Гуннар ощутил ужас, представив, что сейчас произойдет. Хрустнут кости, алая кровь брызнет на серый предвесенний снег…