Владимир Васильев - Атлантида

— Ну что ж, — начал мэтр Пудр, рассматривая какие-то записки, принесенные им и разложенные на столе, — продолжим наши занятия языком западных стай. Попробуйте самостоятельно перевести следующую, весьма распространенную фразу…

Мэтр Пудр поднял одну из своих записок ближе к глазам и проговорил нечто совершенно непонятное для ушей Вотши.

— Ну, — мэтр Пудр поднял глаза от своей записки, — кто попробует первым?!

«Неужели эта тарабарщина может что-то означать?» — изумленно подумал Вотша.

— Неужели никто из вас не может перевести такую простую фразу? — раздраженно проговорил наставник.

— Я могу, — раздался голосок княжны, но мэтр Пудр только недовольно мотнул своей взлохмаченной головой.

— Кто, кроме княжны?

И тут из-за спины Вотши раздался противный писклявый голосок:

— Мэтр, мне за этим извергом совершенно ничего не слышно! Я, конечно, без труда перевел бы то, что вами было сказано, если смог бы расслышать!

Вотша невольно обернулся и сразу же наткнулся на довольную, издевательскую ухмылку невысокого рыжего, веснушчатого мальчишки с кривыми зубами и разноцветными глазами. Мэтр Пудр задумчиво пожевал губами, неожиданно улыбнулся и обратился к Ладе:

— Княжна, я прошу вас сделать небольшое послабление в правилах поведения вашего пажа — пусть он встанет у свободного пюпитра. При необходимости он всегда успеет прийти вам на помощь.

Княжна обернулась, обежала глазами стоявших позади нее мальчишек, презрительно сморщив носик при взгляде на рыжего писклю и, повернувшись к мэтру, потребовала:

— Пусть рыжий Гаст перейдет к свободному пюпитру, а мой паж займет его место!

— Вот еще! — пикнул было возмущенный Гаст, но мэтр Пудр немедленно оборвал возможные пререкания:

— Гаст, освободи место!

Рыжий мальчишка, недовольно ворча себе под нос, собрал с парты свои вещи и переместился к свободной парте в первом ряду, а Вотша, отступив на четыре шага назад, встал на освободившееся место.

Мэтр Пудр довольно оглядел своих учеников, снова улыбнулся и громко повторил свою непонятную фразу:

— Ну? Теперь, Гаст, ты хорошо слышал то, что я сказал? Переводи!

Гаст растерянно поскреб щеку, метнул быстрый взгляд в сторону Юсута, поднявшего глаза к потолку, и пискляво забормотал:

— Ну, это значит… это… вопрос! «Как тебя зовут?».

На несколько секунд в библиотеке повисла тишина. Мэтр Пудр внимательно разглядывал рыжего Гаста, а тот ковырял ногтем свой пюпитр. Затем наставник встал из-за стола, подошел поближе к отвечавшему мальчику и медленно, раздельно проговорил:

— Нет, Гаст, ты не стал лучше слышать после того, как между нами не стало изверга, — он обвел взглядом своих учеников и, вернувшись доске, взял в руки мягкий белый камешек. — Ну что ж, объясняю еще раз!

Мэтр написал на шкуре строку, состоявшую из непонятных значков, и принялся объяснять, каким образом из этих значков, из этих незнакомых, непонятных звуков получается фраза: «Я живу в вольном городе Парже».

Вотша завороженно слушал наставника, ему вдруг открылось, что в мире есть и другая, непонятная… пока что непонятная речь, иное, загадочное письмо. И это новое, другое, загадочное было для маленького изверга жгуче интересным.

Теперь каждое утро после завтрака он бежал в библиотеку, предвкушая нечто чрезвычайно интересное, захватывающее! У него, правда, не было необходимых для занятий вещей, не было чем и на чем писать, но зато у него была отличная память и живое, жадное воображение! Однажды, спустя четыре месяца своих невольных занятий, он неожиданно для самого себя после одного из вопросов наставника поднял руку, повторяя жест учеников, знавших правильный ответ. И когда рассеянный мэтр Пудр произнес, словно само собой разумеющееся: — Говори, Вотша! — извержонок вышел из-за своего пюпитра и, слегка запинаясь, сделал совершенно правильный разбор предложенного текста.

Все воспитанники мэтра Пудра, включая и княжну, смотрели на затесавшегося в их компанию изверга, раскрыв рты, и только сам мэтр, довольно улыбаясь, проговорил:

— Ну вот, я всегда говорил, что для человека достаточно умного и усердного нет ничего невозможного.

«Человека! — ошеломленно повторил про себя Вотша. — Человека! Не изверга!»

А наставник вдруг замолчал, словно сам удивился своим словам, но, спустя несколько секунд, добавил:

— После занятий подойди ко мне… с разрешения княжны, конечно.

Когда занятия закончились, мэтр Пудр выдал Вотше чернильницу, связку перьев, несколько листиков темной шероховатой бумаги и учебник языка западных стай, написанный самим мэтром.

— Тебе надо практиковаться в письме! — наставительно произнес мэтр Пудр. — И в чтении. Мне почему-то кажется, что устный словарный запас у тебя уже вполне достаточен.

Спустя три года Вотша прекрасно владел тремя наречиями языка западных стай, двумя наречиями языка восточных стай, языком северных стай и двумя наречиями языка южных стай, еще на двенадцати наречиях он мог достаточно хорошо изъясниться.

К четырнадцати годам Вотша вытянулся и превратился в высокого, стройного парня, гибкого и сильного. Свои длинные, соломенного цвета волосы он заплетал в косу или завязывал на затылке в хвост. На поясе его белой рубахи всегда красовался подарок князя Всеслава — короткий широкий нож в простых кожаных ножнах.

Именно в тот год незадолго до дня летнего солнцестояния в княжеский город Край начали съезжаться гости из разных стай. Первым с южных гор приехал отец Юсута, вожак горных ирбисов, Юмыт. Его поезд, состоявший из нескольких десятков повозок, запряженных маленькими косматыми коньками и управляемых извергами, одетыми в рваные халаты на голое тело, сопровождали двадцать могучих ирбисов во главе с самим вожаком. Длинный поезд долго проходил улицами Края, и жители города с удивлением рассматривали невиданных гостей.

Вслед за Юмытом прибыл вожак южных лисиц Хаан. Двадцать пять всадников вихрем промчались через город, так что никто в нем и не успел понять, что к их князю пожаловал новый гость. Князь Хаан был столь же рыж, как и его сын, Гаст, столь же худощав, мелок и кривозуб. Ни один изверг не сопровождал этого вожака.

Постепенно в Крае собрались отцы всех шестерых воспитанников мэтра Пудра и вожаки еще четырех стай. Наблюдательный Вотша вдруг понял, что у Всеслава сошлись вожаки всех сколько-нибудь значительных стай Севера, Юга и Востока. Каждый вечер в замке шумели пиры и празднества, каждый день Всеслав вел долгие беседы с одним или с другим вожаком, или они собирались по нескольку человек и о чем-то разговаривали в строго охраняемых комнатах. Три-четыре раза вожаки вместе со своими ближними дружинниками выезжали на охоту в степь или в западные леса. Дважды на ристалищном поле княжеского замка устраивались турниры, хотя участвовали в них только волки, ирбисы, медведи и тигры, прибывшие с совсем уже далекого Востока.