Лорел Гамильтон - Пуля

   Тот, у кого были прямые волосы и сине-ореховые глаза, произнес:

   - Мефистофель.

   Я моргнула.

   - Что за имя? - поинтересовалась я.

   - В честь Мефистофеля, - ответил он.

   Я смотрела на него, ожидая, что он улыбнется, но он только смерил меня серьезным высокомерным взглядом. Улыбка так и не появилась.

   Я повернулась к парню с вьющимися волосами.

   - А тебя как зовут?

   - Гордость, - сказал он.

   Нахмурившись, я посмотрела на него:

   - Повтори.

   - Мое имя -Гордость, - повторил он. Его тон был извиняющимся, как будто ему не сильно оно нравилось. Мне стало интересно, был ли Мефистофель в восторге от своего имени, ведь каким надо было быть самоуверенным, чтобы так представляться.

   Я хотела спросить, чем они так насолили своей матери, но не стала. Я повернулась к Мике. И выдала ему взгляд, который, надеюсь, ясно говорил:

   "И это лучшие из пяти?"

   - Одну из золотых вертигриц зовут Зависть, - заметил Мика, с лицом настолько пустым, насколько у него это вышло.

   Я хотела спросить, шутит ли он, но знала, что нет.

   - В начальной школе, наверное, было весело, - произнесла я, наконец.

   - Мы учились на дому, - ответил Гордость.

   - Держу пари, что так, - согласилась я.

   Жан-Клод выдохнул слова в мой разум:

   - Ты чувствуешь это?

   Единственное, что я чувствовала, было то, что они слишком высокомерны и их распирает от чувства собственной важности, но подозреваю, что отчасти это была бравада. Под бравадой всегда скрывают страх, или, по крайней мере, неуверенность.

   - Чувствую что? - поинтересовалась я.

   - Нечто, - сказал он.

   Вслух я произнесла:

   - Вы учились на дому.

   - Я только что сказал это, - заметил Гордость.

   - Ладно, вы когда-нибудь уезжали далеко от дома?

   Они посмотрели друг на друга, затем Мефистофель быстро оглянулся на Джейка, и потом снова посмотрел на меня.

   - Нет, - произнес Гордость.

   - Какое это имеет значение? - спросил Мефистофель, и из-под его высокомерия выглянул гнев. Он хорошо его скрывал, но ему было неуютно.

   - Просто пытаюсь узнать вас, - ответила я.

   - Твой Нимир-Радж выбрал нас для тебя, - сказал Гордость.

   - И я собираюсь позже поговорить с ним об этом, - произнесла я.

   Мика наклонился и тихо прошептал рядом с моим ухом:

   - Другие были еще больше напуганы или сердиты.

   Я положила руку ему на бедро. Я хотела успокоить и его, и себя, и прикосновение помогло. Мне не нравились эти мужчины. Я, безусловно, не хотела, чтобы они задержались здесь надолго.

   Натаниэль прислонился к нашим ногам, начиная играть рукой с моей икрой в ботинках до колена, которые он сам для меня выбрал. Ему эти парни тоже не нравились.

   Ашер придвинулся, чтобы стать позади Жан-Клода, и положил руку ему на плечо. Я знала, почему ни Ашер, ни Ричард не были довольны ими. Ни один из нас не был ими доволен. Позже мы с Джейком серьезно поговорим об этом.

   - Парни, вы хотите остаться с нами? - поинтересовалась я.

   Они снова посмотрели друг на друга, и Мефистофель остановил себя прежде, чем снова взглянул на Джейка. Гордость произнес:

   - Нам сказали, что у нас нет выбора.

   - Я - большой сторонник того, чтобы выбор был всегда, - заявила я.

   - Если мы уедем отсюда, нас убьют, - сказал Мефистофель.

   - Если вы хотите остаться здесь, пока не станет безопасно, это одно. Но я желаю знать, хотите ли вы, двое, остаться здесь с нами и быть нашими тиграми?

   - Что вы сделаете, если мы скажем, что не хотим? - спросил Гордость.

   - Мне действительно не нравится вынуждать людей делать что-либо против их воли.

   Они снова посмотрели друг на друга.

   - Это не то, что мы слышали, - произнес Мефистофель.

   - А что вы слышали? - поинтересовалась я, и первая капля гнева просочилась в мои слова.

   - Разве ты не сделала его своей Невестой? - спросил Гордость, указывая на Никки.

   - Да.

   - Это ведь принуждение, - сказал он.

   Я не могла с этим поспорить, и недостаточно хорошо их знала, чтобы объяснить, что я сделала это, чтобы спасти двух других мужчин, сидящих рядом со мной, что Никки похитил меня, и я использовала оружие, которое было у меня под рукой. Я не могла объяснить им это, так что я могла сказать?

   - Да, это так.

   - Но нас ты не хочешь принуждать? - спросил он.

   - Скажем, я не хочу сегодня пополнять мой список грехов.

   Они, нахмурившись, глядели на меня.

   - Грехов?

   Мефистофель поинтересовался:

   - Что это значит?

   - Это значит, что лишение кого-либо воли является злом. Я предпочла бы больше этого не делать.

   - А что может заставить тебя сделать это снова? - задал вопрос Гордость.

   - Самозащита или защита людей, которых я люблю.

   Он посмотрел мимо меня на Никки:

   - Ты угрожал Аните и ее людям?

   - Да, - ответил Никки.

   - Как?

   - Я могу рассказать им? - спросил он.

   Я подумала и затем сказала:

   - Конечно.

   - Я помог похитить Аниту, и мы грозились убить Мику, Натаниэля и Джейсона, волка зова Аниты. Мы забрали ее оружие, воспользовались магией, чтобы удостовериться, что она не может позвать на помощь, и ранили ее. Она сделала то, что могла, чтобы заставить меня быть готовым совершить все, что угодно, чтобы защитить ее и ее любимых мужчин.

   - Ты не винишь ее? - уточнил Мефистофель.

   - Нет.

   - Почему нет?

   - Не думаю, что могу.

   - Что это значит?

   - Это значит, что я не думаю, что могу винить Аниту в чем-либо. Я просто хочу доставлять ей удовольствие.

   Гордость оглянулся на меня:

   - Так он действительно твоя Невеста в полном смысле этого слова?

   Я пожала плечами.

   - Очевидно.

   - Но тебе не нравится это. Ты беспокоишься, что лишила его свободы воли, - сказал он.

   - Да.

   - Почему? - поинтересовался он.

   - А вас бы это не беспокоило? - спросила я.