Гарри Тертлдав - Император Крисп

– Да, тяжелый удар, – пробормотал Крисп. Если бандиты Ливания смогли уничтожить Кизик, то ни один город в западных провинциях не может считаться в безопасности. А если Ливаний захватил на монетном дворе и золото, то с его помощью он способен сотворить неслыханные злодеяния. Золото и фанасиоты, как правило, были понятиями несовместимыми, но Крисп не считал Ливания типичным фанасиотом. Если он правильно разгадал сущность ересиарха, то Ливания больше заботила собственная персона, а не светлый путь.

Но, несмотря на весь нанесенный ущерб, – голова Криспа стала работать чуть быстрее, – они совершили поступок, который мог обернуться для них роковой ошибкой: фанасиоты предоставили имперской армии шанс вклиниться между собой и их крепостью у границы Васпуракана.

– Если шею вытягивать слишком далеко, можно лишиться головы, – пробормотал Крисп.

– Ваше величество? – переспросил гонец.

– Ничего, – отозвался Крисп и вышел из палатки в одних льняных подштанниках. Не обращая внимания на удивленные возгласы халогаев, он стал громко призывать к себе генералов. Если ему не дают спать, то нечего и им дрыхнуть, раз всех ждет работа.

Два дня спустя Саркис в десятый раз произнес:

– Фокус в том, ваше величество, чтобы они не проскочили мимо нас.

– Да, – тоже в десятый раз ответил Крисп. Центральное плато западных провинций вовсе не было плоским, как в приморских низинах; на этой сильно пересеченной местности расщелины переходили в ущелья, а те, в свою очередь, – в долины. И если имперская армия не сумеет занять правильную позицию, то ее положение между фанасиотами и Эчмиадзином утратит смысл, потому что мятежники проскользнут мимо нее, а потом будет уже слишком поздно. На это, вероятно, и делал ставку Ливаний, решившись нанести удар по Кизику.

– А как вы собираетесь выбрать правильную позицию? – отыскал Саркис новый вопрос.

– Лучшее, что мне приходит в голову, звучит примерно так, – сказал Крисп.

– Я расположу армию вблизи одной из центральных долин, а далеко вперед и в стороны вышлю разведчиков. Конечно, никакой гарантии это не дает, но именно так мы и поступим, если у тебя не отыщется идеи получше. А я на это надеюсь.

– Я мыслю примерно так же, – заметил Саркис. – Беда лишь в том, что Ливаний наверняка догадается о наших замыслах.

– К сожалению, – признал Крисп. – Но если мы начнем играть в игру под названием «если он здесь, то мы там, а если он там, то мы здесь», то попросту заплутаем в этих лабиринтах. Поэтому я от нее отказываюсь и поступлю так, как сочту наилучшим при данных обстоятельствах.

– Будь у нас любой другой противник, я назвал бы это мудрым решением, ваше величество. Но Ливаний… он, кажется, никогда не поступает так, как от него ждут. – Услышав стук копыт бегущей галопом лошади, Саркис повернул голову.

Крисп последовал его примеру. – Похоже, еще один гонец, – заметил Саркис. Нет, сразу два.

– О Фос, что еще? – простонал Крисп. Каждый гонец, добиравшийся в последние дни до императора, привозил плохие новости. Ну сколько это может продолжаться?

Всадники, разумеется, направлялись прямиком к императорскому штандарту, отмечавшему местонахождение Криспа в колонне. «Уже детей стали в гонцы записывать», – подумал он, заметив, что у одного всадника нет бороды. Другой тоже выглядел ненамного старше.

Крисп уже настроился услышать неизбежное «Да возрадуется ваше величество» и очередное неприятное известие. Бородатый всадник заметил его под штандартом с лучистым солнцем и сложил ладони у рта, чтобы громче крикнуть. Но выкрикнул он совсем не то, что ожидал услышать Крисп:

– Отец!

Сперва Крисп решил, что над ним решил пошутить Катаколон, причем не очень удачно, но потом узнал голос. Он не был уверен, что услышит этот голос вновь и захочет ли его слышать.

– Фостий, – прошептал он.

Сын приблизился в сопровождении второго всадника. Несколько халогаев быстро отделили Фостия от Криспа – они знали, где находился Фостий, но не знали, чем все это завершилось. Криспу одновременно захотелось и поблагодарить их, и ударить.

– Все кончилось хорошо, отец… я избежал светлого пути, – произнес Фостий.

– А чем ты это докажешь, твое младшее величество? – спросил один из халогаев, опередив Криспа. Ожидая ответа, северянин не сдвинулся с места.

«Но какие у него могут оказаться доказательства?» – удивился Крисп. Тем не менее доказательство нашлось.

– Позволь представить тебе Оливрию, дочь Ливания.

К этому времени Крисп уже догадался, что Фостия сопровождает женщина.

Чтобы развеять все сомнения, она стянула с головы широкополую шляпу, и ее волосы рассыпались по плечам волнистым черным водопадом.

– Ваше величество, – произнесла она, низко кланяясь в седле.

«А ведь она не просто сопровождает Фостия, – догадался Крисп. – Она для него больше чем спутница». Фостию не хотелось отводить от нее взгляд, даже чтобы взглянуть на отца. Такой же телячий взгляд Крисп замечал и у Катаколона, только тот не обращал его дольше месяца-другого на одну и ту же девушку. Но у Фостия он увидел этот взгляд впервые, и Оливрия отвечала ему таким же взглядом.

Неужели они притворяются перед ним? Вряд ли.

– Ты здесь по своей воле, девушка, или Фостий похитил тебя? – спросил Крисп.

– Фактически это я его похитила, ваше величество, – храбро ответила Оливрия. Такого ответа Крисп не ожидал. – С тех пор в наших отношениях произошли и другие изменения, – добавила она.

– Так я и подумал. – Крисп перевел взгляд на Фостия, который все еще улыбался, словно школьник, которому вскружили голову. Автократор принял решение. – Отойдите в сторону, – приказал он халогаям. Секунду помедлив, они повиновались. Крисп тронул коня, приблизился к Фостию и протянул к сыну руки.

Мужчины обнялись.

Вскоре Фостий разжал объятия.

– Извини, отец, – сказал он, – но обнимать кольчугу больно. Мне столько всего надо тебе рассказать… знаешь ли ты, например, что фанасиотам помогает Макуран?

– Про это я знаю. И рад услышать от тебя подтверждение – теперь я вижу, что тебе действительно можно доверять.

Он тут же задумался, стоит ли быть настолько откровенным. Лицо Фостия застыло в столь хорошо знакомой Криспу маске, скрывающей все его чувства и мысли. Неужели всего через минуту после воссоединения они опять перестанут понимать друг друга?

Однако Оливрия исправила ситуацию:

– Я не виню вас за осторожность по отношению к нам, ваше величество. Но светлый путь действительно больше не манит нас.

К облегчению Криспа, лицо Фостия прояснилось.

– Это так, – подтвердил он. – Я насмотрелся на этом пути больше, чем в силах вынести. Да, отец!.. Заид с тобой?