Джон Толкин - Властелин Колец

Все замолчали. Ветер свистел меж камней и деревьев, но в свист этот посреди окружавшей их ночной черноты вплетался заунывный, с переливами вой.

Неожиданно Арагорн вскочил.

— Как воет ветер? — воскликнул он. — Он воет волчьими голосами. Варги перебрались на западную сторону гор!

— Так стоит ли теперь ждать утра? — сказал Гэндальф. — Всё, как я говорил. Охота началась! Если мы и доживём до рассвета, кто из вас захочет теперь пробираться по ночам к югу, преследуемый дикими волками?

— Как далеко отсюда до Мории? — спросил Боромир.

— Ворота находились к югу-востоку от Карадраса примерно в пятнадцати милях для вороны и около двадцати для волка, — мрачно ответил Гэндальф.

— Тогда по утру придется выйти сразу, как рассветёт… если сможем, — сказал Боромир. — Боишься дальнего орка, не уйдешь от близкого волка.

— Верно, — согласился Арагорн. — Но, с другой стороны, где волк, там и орк.

— Зря я не послушался Элронда, — шепнул Пин Сэму. — Все-таки, никуда я не гожусь. Маловато во мне от Брандобраса Бычьего Рыка: от этого воя прямо кровь стынет. В жизни ещё так не боялся!

— У меня, мистер Перегрин, душа тоже в пятки ушла, — шепнул Сэм в ответ. — Но нас пока не съели, да и народ в Отряде подобрался крепкий. Один Гэндальф чего стоит! Что бы там ни ждало его впереди, бьюсь об заклад, кончит он не в волчьем желудке!

Чтобы обезопасить себя на ночь Отряд поднялся на вершину невысокого холма, у подножия которого они укрывались. Вершина была увенчана кучкой старых кривых деревьев в круге из серых валунов. Очутившись под деревьями, хранители развели небольшой костер, прекрасно понимая, что ночная тьма не помешает рыскающим вокруг варгам найти их.

Путники сидели возле костра и все, кроме двух часовых, дремали, — это был не сон, а тревожное забытьё. Пони Билл трясся от страха; он взмок, словно только что пробежал миль двадцать. Вой теперь слышался со всех сторон, то ближе, то дальше, и сверкающие глаза то и дело заглядывали в чёрной ночной темноте через кромку холма. Некоторые их обладатели подходили едва ли не к самому каменному кругу. Внезапно в проходе между валунами возникла фигура огромного волка — он застыл в проёме и хрипло взвыл, словно капитан, который подал сигнал к атаке.

Гэндальф встал и, подняв свой жезл, шагнул навстречу зверю.

— Слушай, собака Саурона! — крикнул он. — Перед тобою Гэндальф! Прочь, если тебе дорога твоя вонючая шкура! Посмей только вступить в этот круг, и я освежую тебя от пасти до хвоста!

Волк зарычал и прыгнул вперёд. Мелодично прозвенела спущенная тетива, и, коротко взвыв, он рухнул на землю: эльфийская стрела пронзила ему горло. Следящие за хранителями глаза моментально исчезли. Гэндальф и Арагорн подошли к ограде: волков на склонах холма уже не было — стая отступила. Путников окружала безмолвная тьма, нарушаемая лишь вздохами ветра.

Миновала полночь, близился рассвет; на западе, почти у самой земли, то гасла, ныряя в драные тучи, то снова бледно вспыхивала убывающая луна. Внезапно громкий многоголосый вой вырвал Фродо из зыбкого забытья: варги, беззвучно окружившие холм, со всех сторон ринулись в атаку.

— Сушняка в костер! — крикнул Гэндальф хоббитам. — Мечи наголо! Стать спиной к спине!

В неверном свете разгорающегося костра Фродо видел, как серые тени перемахивают через валуны. Арагорн сделал молниеносный выпад — и огромный зверь, злобно скуля, рухнул на землю с пронзённым горлом; холодно блеснул меч Боромира — и у второго отлетела голова; рядом с ними, крепко упершись ногами в землю, вращал своим топором Гимли; пел лук Леголаса; однако всё новые серые тени волна за волной вплескивались в ограду.

Фродо с надеждой глянул на Гэндальфа. Фигура мага, как показалось хоббиту, неожиданно выросла. В пляшущих языках пламени она походила на статую древнего короля, высеченную из серого камня и водружённую на вершине холма. Вот эта грозная тень склонилась, как туча, подняла горящий сук и шагнула навстречу волкам. Те попятились. Гэндальф швырнул горящий сук высоко в воздух, и тот внезапно полыхнул слепящей молнией, а за вспышкой громом раскатилось произнесенное магом заклинание:

— Наур ан едраит аммен! Наур дан и нгаурот!

Раздался громкий гул и треск, и дерево над его головой превратилось в неистово полыхающий факел; огонь быстро побежал по вершинам, и над холмом, ярко осветив поле битвы, распустился гигантский огненный цветок. Мечи хранителей, разбрызгивая искры, крушили ошеломлённых зверей. Последняя стрела Леголаса вспыхнула в воздухе и пронзила сердце огромного варга — вожака стаи. Остальные обратились в бегство.

Огонь медленно угасал; к рассвету лишь искры пробегали по серому пеплу, да горький дым курился над обугленными стволами, а ветер сдувал его тёмные клубы с холма. Враги были разбиты и не вернулись.

— Ну, что я говорил? — сказал Сэм Пину, устало засовывая в ножны свой меч. — Старину Гэндальфа просто так не сожрёшь. Во даёт! Этак и без волос недолго остаться!

Когда совсем рассвело, от волков и следа не осталось: на склонах холма не было даже трупов! О разыгравшейся битве напоминали только остатки стволов да валявшиеся на земле стрелы Леголаса — все целые, кроме одной, от которой остался только наконечник.

— Этого я и опасался, — заметил Гэндальф. — На нас набрели вовсе не обычные волки, искавшие себе добычи. Давайте быстро позавтракаем — и в путь!

Погода в этот день опять изменилась, словно по приказу могущественной силы, которая больше не нуждалась в буране, потому что путники отступили от перевала, а, напротив, испытывала нужду в ясном небе, когда всё, что шевелится на пустошах, видно издалека. Ветер, сменившийся ночью с северного на северо-западный, утих. Тучи исчезли далеко на юге, и над путниками засинело высокое небо, а вершины гор озарили лучи бледного зимнего солнца.

— Мы должны добраться до ворот Мории до заката, — сказал Гэндальф, — иначе, боюсь, мы вообще до них не доберёмся. Расстояние небольшое, но Арагорн редко бывал в этих местах и не знает здешних дорог, да и я был у западной стены Мории всего один раз, причём очень давно, так что, возможно, нам придётся поплутать.

Ворота вон там, — продолжал маг, указывая жезлом на юго-восток, где склоны гор круто обрывались и терялись в тенях, лежащих у их подножия. Там смутно угадывалась линия отвесных утесов, центральный из которых, самый высокий, походил на огромную серую стену. — Когда мы спустились с перевала, я, как некоторые, безусловно, заметили, вывел вас значительно южнее исходной точки, и это оказалось весьма кстати, потому что теперь наш путь сократился на несколько миль, а нам надо спешить. Идёмте!