Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад

волосы растрепаны, до босых пяток струилась длинная ночнушка.

Колдун встревожился всерьез.

— Что случилось?

Клима закатала рукава и показала в кровь изрезанные руки. Одни порезы были еле заметны, другие поглубже. Но все изображали один и тот же знак: три вертикальных черты пересекает горизонтальная.

И этот знак никуда не исчезал.

— Я больше не обда, — сказала Клима, и ее голос сорвался.

Глава 15. Истоки

Кровь моя — секунда в этом бое.

Кровь моя, пролейся в свет зари.

Мать моя, открой лицо родное.

Мать моя, молю, заговори.

К. Бальмонт

…Клима заставила себя выйти из комнаты спустя сутки после рокового утра, и даже Тенька затруднялся прочесть по глазам, чего ей это стоило. На первое совещание обда шла, словно на казнь: ей страшно было взглянуть на людей. Казалось, они тут же обо всем догадаются.

Но потом внутри поднялось что-то прежнее, стальное, не имевшее отношения к дару высших сил.

«Не догадаются».

«Подчинятся, как и прежде».

«Разве я — никто и ничто?»

«Разве мой голос, взгляд, ум и память — это бирюльки, которые можно забрать в любой момент?»

Годы борьбы за власть не прошли даром: обда прекрасно помнила, на что способен каждый из подданных, и как они выглядят, если недоговаривают или пытаются склонить ее решения в свою пользу. И какой тон в речи нужно взять, чтобы подобного не случалось. Клима обнаружила, что в самом деле не стала глупее или недальновиднее, да и вообще кроме светящейся крови внутри нее мало что изменилось.

В разгар совещания вышла заминка: один из ответственных за снабжение задал сложный вопрос, отвечать на которые прежде помогала интуиция. Клима открыла рот — но подходящих слов не было. Она молчала несколько бесконечно долгих секунд, а потом в ней снова ожило то, стальное:

«Разве без дара я, одолевшая стольких врагов, не способна выкрутиться?»

Клима сделала широкий жест в сторону присутствующих.

— Вопрос крайне важный. Что вы думаете по этому поводу, судари? Я желаю вас услышать.

И предложения посыпались, как из дырявого мешка. А уж распознать среди сотни слов нужные Клима была способна в любом состоянии. Ей показалось, подданные рады высказаться, услужить обде советом и получить за него похвалу. Климе даже стало жаль, что она раньше не додумалась провернуть такое, принимая большую часть решений единолично.

К концу дня Клима умудрилась позабыть о своей утрате, столько навалилось привычных дел. И лишь когда к ней подошел начальник наскоро сформированной тюремной стражи и спросил, когда сударыня обда собирается принимать клятвы у раскаявшихся благородных господ, Климу снова кольнуло мерзкое чувство страха и ледяной пустоты внутри.

Смерчи с совещаниями. Их может проводить даже Лернэ, были бы советники толковые. Но присяги, бдение на капище, умение держать толпу, наконец, коронация — все это могла только истинная обладательница дара.

Клима отменила вечерние дела и потащила Теньку на капище, привезенное в Мавин-Тэлэй из Института.

Они просидели там целую ночь, по очереди комкая в ладонях загустевшую воду. И лишь под утро, когда Клима без сил прикорнула над чашей, пришел ответ.

Обда совершила недостойное правителя. Пусть она поймет и исправит свою ошибку.

…Потом Клима в исступлении трясла Теньку за воротник и требовала сказать, в чем была треклятая ошибка. Но вед, против обыкновения, молчал как рыба, и отговаривался, что любимой обде это все равно не поможет. Сказано же: сама должна понять. И с чего она взяла, что Тенька знает?

— Ты колдун! — злилась Клима. — Высшие силы тебе всё говорят, когда ты приходишь на капище! Я чую!

— Ну, мало ли, чего говорят, — отнекивался Тенька. — Может, оно вообще к тебе не относится!

— Ты будешь мерзким бородатым стариком! — предрекла Клима. — Совьешь логово на чердаке самой высокой башни и будешь расхаживать там в ночном колпаке, таком грязном, что он будет казаться черным и колом стоять от реактивов! А твои ученики станут называть тебя психом, потому что ты будешь якобы все на свете знать, но по своим загадочным причинам с ними не делиться!

Тенька философски ответил, что при наличии логова (то есть, лаборатории) и реактивов он согласен даже на такую старость.

— Хотя бы намекни! — всерьез взмолилась Клима, отпуская его.

Тенька задумчиво почесал в затылке.

— Давай считать, что ты заработалась, устала и твое чутье начало сбоить, — предложил он многозначительно. — Съезди куда-нибудь подальше и отдохни. А в Мавин-Тэлэе пару-тройку недель и без тебя справятся.

Предложение показалось Климе настолько бредовым, что назвать Теньку психом она захотела прямо сейчас, не дожидаясь старости. Но если он и впрямь что-то знает или о чем-то догадывается?

— Куда же я поеду? — спросила обда почти растерянно. — В Гарлей? В Институт? К сильфам в гости? Или в горы к Эдамору и Налине?

— Съезди к себе домой, — так же многозначительно посоветовал Тенька. — Зарин говорит, вы давно собирались, но там орденские земли были, не пробьешься. А сейчас — всё твое, самое время навестить родню. Интересненько это получится…

— Это получится скучно, — проворчала Клима. — Там отец, с которым мы и в детстве были чужими, мачеха и выводок детей, которые вовсе меня в лицо не помнят. Впрочем, — ей вспомнились сны и стопка бумаг, перетянутых маминой лентой, — мне есть, о чем расспросить отца.

В тот же день Клима передала часть дел членам ставки и объявила, что улетает в неотложное путешествие, а куда именно, даже Валейке знать необязательно. Вместе с Тенькой и верным Зарином они сели на лучшие быстролетные доски и взяли курс на восток, где среди лесов под Рогульной крепостью приютилась маленькая и ничем не примечательная деревенька…

* * *

Три доски приземлились далеко за околицей, у проселочной дороги. Деревня раскинулась внизу, между пологих холмов, окруженная лесами, рощами и пролесками. Царила удивительная тишина: ничего, кроме птичьего стрекота, шума веток на ветру и журчания реки о камешки дна. Яркое закатное солнце окрашивало природу в золото.

— Только здесь я понимаю, как сильно скучал по дому! — проговорил Зарин, полной грудью вдыхая родной воздух. — Всё кругом кажется таким маленьким, словно я, прошедший полстраны, вырос и стал слишком неповоротливым для нашего уголка.

Клима посмотрела на речку и рассохшийся мостик. На символический частокол и крыши домов в отдалении. Кажется, восемь лет назад все было точно такое же. Сердце упорно отказывалось екать и радостно замирать. Обычная деревня. Обычный ручей со старым мостом.

— Да-а, — протянул Тенька, осматриваясь кругом. — Здесь войны не было со времен Ритьяра Танавы, не меньше. И за рекрутами, наверное, не