Вадим Крабов - Рус - Большой Шаман

- Ври, да не завирайся, - прервал его Чик, - всего семьдесят шесть че… особей. Строй тропу, чмо! (по-русски, в гелинском не подобрался подходящий аналог) Координаты в твоей тупой башке!

Озгул во время этой тирады с усмешкой глядел на Боргула и удивленно на бывшего пленника:

- А ты, оказывается, серьезный человек, - сказал вполне уважительно, - но, как я помню, ты клялся, что золото в пятне и что-то не вижу мести твоего бога.

- А кто сказал, что в пятне золота нет? - подмигнул ему Чик, - я снова могу поклясться - есть! Причем гораздо больше сорока талантов. Поищи, если хочешь. Пятно большое.

Озгул растерялся, а потом заржал. Смеялся до слез. Провели, как мальчишку! В этом смехе смешалась досада с восхищением и… отступал подспудный страх и горечь от потери верных "волков".

"По твою душу пришел Большой Шаман", - звучал в голове голос Альгин. Не старческий. Молодой, сильный, красивый голос, такого он и в детстве у неё не слышал.

Он понял, что в живых его не оставят, теперь главное - куда попадет душа. Сбежать от этруска и не пытался, уяснил - бесполезно. Ему неведомым образом помогает само пятно, а вот на другом конце тропы… можно попытаться. Почему Предки не предупредили? Столько вопрошал. С этим разберется потом. Голос сказительницы замолк и затеплился огонек надежды…

"Не все потеряно! Рано я о душе забеспокоился", - с такой мыслью прервал свой идиотский смех. "Большой Шаман" во время приступа смотрел на него с усмешкой и, показалось, видит насквозь, - "ничего, мы еще посмотрим, кто кого!", - только успел подзадорить себя, как поймал тяжелый мешок с провизией.

- Поможешь по тропе нести, - распорядился так называемый Рус. "Ночной князь" догадался, что вся его история - выдумка чистой воды. Но так лгать в астрале! Он даже позавидовал. Сам бывший пленник держал оружие и в парных мечах, в рукоятях из бивня Ягодника Озгул с удивлением увидел… Духов! Теперь понятно - никаких знаков в них не было и снова в голове упаднически застучало: "Большой Шаман…"

- Готово! - произнес Боргул, и в локте над землей засветилось белое пятно.

- Молодец, - похвалил его Чик, после прикосновения к голове мага, - точно попал. Озгул первый, я за ним, ты замыкающий. Поторопились.

- А что со мной будет? - забеспокоился Боргул, - ты же не в обиде? Это все Озгул, я его боялся!

- Не боись, я тебя убивать не буду, - и добавил непонятное, - солдат ребенка не обидит, - с этими словами вслед за Озгулом решительно шагнул на тропу.

Не хотелось уходить из Родного мира, любопытно было познакомиться с каганами - не рабами, но куда это пятно денется? Успеет еще вернуться, а там, на другом конце Звездной тропы друзья и неизвестно что с ними. Соскучился - жуть.

Озгул мгновенно понял куда попал и завыл. Завыл в голос, как смертельно раненый волк. Сбывались худшие опасения о собственном посмертии. Права была Альгин…

Боргул не видел витавших вокруг скрытых призраков. Трава, камни - все обычное, не пятно и смертельный вой Озгула был свершено непонятен:

- Рус, я стану твоей верной собакой, могу поклясться чем угодно! - взмолился он. Пробрал его этот вой. Пустые символы координат ни о чем ему не сказали, не знал он астрального расположения "плато Шаманов", - я много чего знаю, мы с тобой таких дел наворотим! Это твое золото мне и не нужно, это все Озгул. Он "ночной князь", знаешь какой это авторитет! Очень серьезный человек, оч…

- Да заткнись ты, - прервал его Чик, - прочитал я твою память. Недостоин ты жизни и не только за издевательства на до мной…

- Ты обещал меня не убивать! - взвизгнул трусливый маг и стал лихорадочно создавать лучшую защиту, "темную скорлупу". Создавал и проклинал свою жадность.

Он редко сам участвовал в сомнительных операциях, предпочитал оставаться только наводчиком, но в этот раз пожадничал. Не доверял Озгулу, хотя тот не давал повода. Всем не доверял, судил по себе, а тут такая легкая добыча…

- Ребята, - обратился Чик к призракам, - эти двое - не гости. Только сначала покажите им золото, я обещал, - повернулся к Боргулу и сказал, - лично я тебя убивать не собираюсь, а за других я не отвечаю. Тем более за мертвых.

Боргул за этот монолог успел собрать защиту и бросил в неё Силу. Побил личный рекорд скорости создания и теперь более спокойно вертел головой.

Духи полностью вышли в реальность и стали видны "невооруженным глазом". Их число повергло мага в шок. "Скорлупа" спасала от ментальных атак и приглушала дикий хохот привидений, но это ненадолго и Боргул прекрасно понимал это и видел, как не обращая внимания на массовые развоплощения, призраки атаковали и атаковали защиту и она быстро истончалась…

- А-а-а, - вскоре завопил он, хватаясь за голову. Был подхвачен привидениями и понесен в сторону каменных развалин, где статером ранее исчез воющий Озгул.

- Вот и появятся свежие мумии, - с улыбкой произнес Чик, - а то старые прямо жуть какая-то!

Пролетавший рядом неизвестный призрак, услышав высказывание, демонически захохотал.

- Тьфу, - Чик в сердцах сплюнул, - да когда вы по-человечески смеяться начнете! - в ответ еще парочка гомерических хохотов. Пришлось махнуть на это рукой и, наконец, услышать долгожданный крик:

- Чи-и-к! - голоса Грации и Андрея слились.

Чудом удержавшись от быстрого оборачивания, Чик медленно развернулся и сразу обнял за шею тихо подкравшегося Воронка.

- Хитрец ты мой, - зашептал ему в ухо, - думал хозяина провести, - трепал единорога за уши, гладил и… еле сдерживал слезы. Как он соскучился! Для него прошло целых два месяца!

Воронок в ответ довольно фыркал, ластился, лез целоваться. Он умный скакун и понимал, что хозяин оставался на смерть. Мысленно его похоронил, потосковал за эти три дня и… он все-таки вернулся, на что и надеяться боялся. Его животные мысли полностью совпадали с людскими переживаниями Андрея и Грации, которые только-только подбежали и отвлекли на себя внимание хозяина. Но Воронок не ревновал. Ну, если только самую капельку. Кстати, его запах изменился. Стал роднее, что ли. Черный единорог не бывал в пятне, но память предков никуда не денешь.

- Чик!

- Чик!

Грация с Андреем повисли на нем одновременно. Он обнял их, оторвал от земли, сумел пару раз прокружить и устало опустил обратно. Снова еле-еле сдержал слезы. Не ожидал от себя такой сентиментальности, не в его характере. Постеснялся такой чувствительности, посчитал её слабостью:

- Хватит, - сказал довольно грубо, - борка не сожрали?

- Какого борка? - не поняла Грация, - Ты! - наконец-то дошло, - да как ты смеешь так думать! Мы о тебе три дня страдаем, ничего в рот не лезет, а ты! - хлопнула его ладонью в грудь и отвернулась.