Viva la Doppelgänger, или Слава Доппельгангеру - Игорь Олегович Давыдов

пьяную девицу. Скидываешь её на меня и уходишь общаться с совой.

— Ну, я же говорил, что у меня есть пара дел. Это — одно из них, — отшутился молодой человек, а после резко посерьезнел. — Послушай, я сам не рад, что всё так складывается. Пытаюсь подстроиться под ситуацию. Но… Броня прокляла душу Ганнибала. А Ростинка пока ещё от него не отслоилась.

Ёлко тяжело вздохнула.

— Так вот о каких кошмарах идёт речь? Пакеты информации из Стенающей Рощи?

Тинка не преминула вставить ремарку:

— С настоящей неподдельной болью, кстати!

“Номер два” понимающе покивала.

— Алкоголь туманит рассудок. Но это не очень хорошее средство спасения.

Дарк кивнул.

— Я пытаюсь педалировать перестройку личности. Ну и кое-какие суррогаты сгодятся. Вроде использования максимально далёких от привычного самосознания Ганнибала персон. Он полагает себя альфачом, а мы сейчас с ним — как с маленькой девочкой. Проснётся от ужаса, вцепится в кого из нас. Авось полегчает. Может в таком режиме и дотянет до полной перековки.

Ёла невесело не то улыбнулась, не то просто поморщилась и отвела взгляд.

— Вилами по воде писано.

— А как же “это достаточно нелепо, чтобы сработать”?

— Это достаточно разумно, чтобы сработать. Но не уверена, что мы сможем достаточно ослабить влияние…

— Она выдержит, — уверенно ответил Даркен. — Тут удачно сошлись звёзды: кардинально противоположные архетипы, долгая история взаимоотношений с семьёй Праведных, сильная личность. Без последствий вряд ли обойдётся, но выдержит.

Ёла перевела взгляд на возлюбленного и тепло, дружелюбно улыбнулась.

— Раз ты так говоришь… у тебя фейское чутьё на людей.

Молодой человек принялся избавляться от лишней одежды, чтобы заскочить перед сном в душ.

— Рад, что ты меня поддерживаешь. Но сегодня поддержка нужна не только лишь всем…

В следующую секунду “номер один” ощутил прикосновение ручек Ёлко. Аналитик как-то ловко и совершенно беззвучно скользнула с кровати и прямо за спину своему господину. Она стала помогать Даркену избавиться от одеяний. И было это скорее мило, чем эротично. В конце концов, в задачи девушки входило отправить возлюбленного выспаться. Ну, насколько это возможно с учётом ограничений по времени и беспокойной Ростинкой под боком.

Пан Маллой осёкся. Всего на секунду. Но затем продолжил уже медленней, тише и спокойней:

— Точнее поддержка нужна не прямо вот всем, а каждому… в этой комнате… хотя бы…

— Вали уже в ванную, — толкнула его Ёлко. — Я свожу Ростинку после тебя.

— А мы можем вместе… — попыталась подать голос огневласая, но её разом перебили Дарк и его возлюбленная:

— Исключено!

3.

Глаза у Даркена уже слипались, но он стойко переносил этот дискомфорт. Не хотел отправляться в объятия Гатеи, не дождавшись девочек.

И вот, наконец, сначала затихли звуки журчания воды, а после, через некоторое время, из ванной вышли Ёла и Тинка. Последняя, кстати, тоже облачилась в футболку “номера один”, но уже другую. Беленькую. С надписью: “Привет, я КРУТОЙ”. Ей очень шло.

Едва лишь увидев девчат, молодой человек откинул в сторону одеяло и похлопал рядом с собой…

И тут фем-версия Ганнибала не выдержала. Она засмеялась во весь голос. И даже более: её буквально сложило пополам.

— Аха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Вот умора! Бва-ха-ха-ха-ха!

Дарк задумчиво склонил голову на бок.

— Что не так?

Ёла пожала плечами. Она подошла к Буклю, взяла его на руки и прижала к груди, почёсывая пёрышки.

— Думаю, её смущает твоя пижамка-медвежонок.

— А вот и зря, — горделиво вздёрнул нос “номер один”. — Это шикарная штука. Зачарованная ткань. В такой можно уснуть в канаве под дождём и всё равно будет комфортно!

— Думаю, ей просто кажется, что ты выглядишь нелепо.

— Нонсенс! Я выгляжу круто! А ещё — миленько!

Ростинка тем временем нашла в себе силы, чтобы выдавить из себя пару фраз. Ну и заодно протереть выступившие на уголках глаз слёзки.

— Это ты специально, чтобы отбить у меня желание напялил.

Ёла вздохнула.

— Нет. Просто иногда он такой.

— Какой?

— Невыносимый.

“Номер два” вручила птица гостье, после чего взяла последнюю за плечи и повела к кровати.

— И с этим придётся смириться. Без этой черты Дарк не был бы Дарком.

Молодой человек тем временем многозначительно пригрозил Ростинке.

— Смотри, не обижай Букля. Он тебя приспит, конечно. Да и вообще, крепче других сов его породы. Но всё же, он — живое существо.

— Я тоже.

Ростинка забралась под одеялко и прильнула к телу “номера один”, после чего её бровки удивлённо взлетели вверх.

— Ого! Что это за ткань такая? На тебе как будто бы ничего нет! Я чувствую рельеф твоих мышц, словно бы ты с голым торсом лежишь.

— Говорю же — зачарованная, — молодой человек жестом показал Ёлко устроиться так, чтобы по итогу рыжая самоучка оказалась между ними, как если бы была их дочуркой, испугавшейся бабайки из шкафа. — В основе шёлк, как ткань, на которую проще всего писать заклятия, но по итогу её переделали до основания.

— Шикарно! Хочу себе такую же! Это ты сделал?

— Не-е-е-е. В смысле, идея-то была моя. Кое-что из заклинаний — тоже я. Но по итогу оно шло под заказ. В конце концов, мне просто дико лень заниматься рутиной, а профессия швеи, она, как бы, подразумевает эту самую рутину.

Тем временем Ёлко уже заняла местечко рядом с Ростинкой, не постеснявшись прижаться к ней поплотней. Чтобы та даже во сне чувствовала, что не одна. Дарк рывком накрыл их всех одеялом. Впрочем, аналитику всё равно пришлось подтягивать уголок со своей стороны.

— Тогда ты…

Молодой человек прижал палец к губам самоучки.

— Спи.

— Колыбельную!

— Чтобы ты снова полезла целоваться?

— Не полезу!

— Честно?

— Да.

— Почему я должен тебе верить?

— Твой капюшон с ушками меня конкретно вымораживает и не даёт забыть о том, что ты сейчас изображаешь из себя большую мягкую игрушку. Я, быть может, и приняла бы это нормально, дай ты мне привыкнуть сначала к этим самым ушкам и только потом откинь одеяло, но нет же: тебе надо было меня огорошить!

— У тебя просто нет хорошего вкуса, — фыркнул Даркен.

— Тебе это сейчас на руку, идиота кусок. Так будешь петь колыбельную?

Ёлко вздохнула.

— Это всё чересчур напоминает мюзикл.

“Номер один” возмущённо фыркнул.

— А ты-то чего ворчишь? Ты же любишь, когда я пою.

Аналитик улыбнулась. Хвала богемийской косметологии, некромагичкам не требовалось смывать боевой раскрас перед сном, потому они ложились вечером и вставали с утра всегда настолько красивыми, насколько могли себе позволить. Так что, здесь и сейчас не стоило удивляться ярким розовым блестящим губам Ёлы.

— Ага. Да. Люблю. Я вообще люблю тебя, хотя ты меня часто бесишь, бака.