Терри Брукс - Королева эльфов Шаннары

Стреса свистнул, и малышка умчалась прочь, скрывшись в роще. На прощание зверек стрельнул на нее печальными понимающими глазами.

— Позови нас, фр-р-р, Рен из рода эльфов, если мы потребуемся.

Когда они ушли и звук их шагов затих, она, крепко сжав жезл Рукха обеими руками, взглянула на Гарта.

— Что еще?

Великан подал ей знак:

«Не бойся, сядь сюда, рядом со мной. Послушай и не перебивай».

Она встала рядом с ним на колени, почти касаясь его тела и ощущая жар лихорадки. Тусклый свет, проникающий в укрытие, окутывал Гарта полумраком, а снаружи накатывали волны наполненного гарью зноя.

Она положила жезл Рукха рядом.

«Что-то происходит со мной, — делился Гарт. — Внутри. Думаю, что это яд вистерона. Он ползет по жилам, как живое существо, как огонь, который выжигает и умерщвляет меня. Я чувствую, как он что-то меняет во мне. Это неприятное чувство».

— Я снова промою твои раны и наложу повязку.

«Нет, Рен. Ты не поможешь мне этим, мы ничего не сможем сделать. Яд проник внутрь. Он — везде».

Ее дыхание участилось.

— Если ты слишком слаб, мы поможем тебе.

«Сначала я чувствовал слабость, теперь она проходит. Я снова обретаю силу, но она не моя».

Рен пристально посмотрела на него, не совсем понимая, что он говорит, но все равно пугаясь.

— О чем ты, Гарт? Я не понимаю тебя.

Он посмотрел на нее с жесткой решимостью. Его темные глаза стали суровыми, а лицо с резкими чертами казалось вырезанным из камня.

«Вистерон был порождением Тьмы, как и дракулы. Помнишь Эовен?»

Она вздрогнула, резко отодвинулась от него и попыталась встать. Он схватил ее, удерживая на месте.

«Посмотри на меня!»

Рен попыталась, но не смогла. Она видела его и в то же время не узнавала, видела черты его лица, фигуру, но не различала ни цвета, ни оттенков — она не хотела видеть действительности, которой боялась.

«Позволь мне уйти!»

Все оборвалось у нее внутри, ее душили слезы. Рен плакала беззвучно, только вздрагивающие плечи выдавали ее. Она закрыла глаза, чтобы защититься от ужаса окружающего мира, не помнить той страшной цены, которой он снова и снова требовал от нее. Она всегда будет помнить Гарта таким, каким он врезался в ее сознание, хранить в памяти его уверенность и силу, которые сквозили в чертах его лица, добрую улыбку, которая предназначалась только ей, его здравый смысл во всех делах и его дружбу, его любовь к ней.

— Я не могу потерять тебя, — прошептала она, забыв передать это знаками, и ее слова прозвучали нелепо. — Я не смогу…

Руки Гарта выпустили ее ладонь, а глаза широко раскрылись.

«Посмотри на меня».

Она глубоко вздохнула, открыла глаза и посмотрела — прямо в душу своего самого давнего и преданного друга. Но увидела лишь злобное мерцание красных огоньков.

«Уже началось», — знаками сообщил он.

Она покачала головой, яростно сопротивляясь этой мысли.

«Я не хочу допустить, чтобы такое случилось, Рен. Но я не могу сделать это сам. Ты должна помочь мне умереть».

— Нет!

Одна рука его скользнула за пояс и выхватила длинный нож — острое, как у бритвы, лезвие сверкнуло в полутьме. Она вздрогнула и рванулась от него, но он схватил ее за запястье и с силой вложил рукоятку в ее ладонь.

Его руки бешено замелькали.

«У нас осталось мало времени. Я нисколько не жалею о нашем прошлом, оно было неплохим. Я горжусь им, Рен. Ты — моя сила, здравый смысл, ловкость, опыт, жизнь. Ты все, что я имею. Ты — лучшая часть меня, и одновременно ты — сама по себе, отличная от меня во всех смыслах. Ты — та, которой и должна была стать, — девушка-скиталица, которая превратилась в королеву эльфов. Я больше ничего не могу тебе дать. Самое время проститься».

Рен задыхалась, перед глазами стояла мутная пелена.

— Ты не можешь просить меня об этом. Не можешь!

«Я должен. Больше некому. Я не могу рассчитывать, что еще кто-то справится с этим».

— Нет! — Она уронила нож, будто он обжег ее. — Лучше я умру, — задыхаясь, проговорила она.

Гарт снова вложил нож ей в руку. Она трясла рукой, отказываясь держать нож. Гарт вновь коснулся ее, как бы завораживая взглядом. Он начал дрожать, возможно, от холода, а может, и еще от чего-то. Красное мерцание в его глазах становилось все более отчетливым и ярким.

«Я исчезаю, Рен. Меня крадут у самого себя. Ты должна поторопиться. Быстрее. Не позволяй мне превратиться…»

Он не закончил, его огромные, сильные руки уже дергались в конвульсиях.

«Ты можешь. Мы довольно часто упражнялись в этом. Я не могу доверять себе. Я могу…»

Мускулы Рен напряглись, окаменели. Она взглянула через плечо, намереваясь позвать Стресу или Трисса, кого-нибудь. Хотя знала, что никто ей не поможет. Никто ничего не может сделать.

— Но должно же существовать какое-то противоядие, Гарт? — Ее слова звучали безумно. — Я попрошу Стресу! Он все знает!

Большие руки Гарта заставили ее замолчать.

«Стреса уже знает правду. Ты прочла это в его глазах. Он ничего не может сделать. Не думай об этом. Помоги мне. Возьми нож и воспользуйся им».

— Нет!

«Ты должна!»

Его рука вдруг взметнулась вверх, словно готовая ударить ее. Рен инстинктивно вскинула руку, чтобы защититься. Другая ее рука, в которой был зажат нож, тоже поднялась и замерла в нескольких дюймах от его груди. Их взгляды встретились. На мгновение ее охватило какое-то бесчувствие, осталось лишь ужасное сознание необходимости того, что она должна сделать. Правда ошеломила Рен. Она задержала дыхание.

«Быстрее, Рен…»

Она не шевельнулась. Гарт взял ее за руку и осторожно потянул к себе, пока острие ножа не оказалось у его груди.

«Сделай же это!»

Рен медленно, но непреклонно покачала головой.

«Рен, помоги мне».

Она посмотрела на него сверху вниз, заглянув в глаза: адское мерцание, которое охватывало его изнутри, разливалось ужасом. Она вспомнила себя ребенком, когда впервые пришла к скитальцам и встала рядом с ним, едва доставая ему до коленей. А вот ей уже десять, она, тонкая, как прутик, с нежной упругой кожей и быстрыми ногами, ловит его в лесу. Вспомнились их бесконечные игры…

Она чувствовала дыхание Гарта на своем лице, его близкое присутствие. И вдруг вернулся тот покой, который он внушал ей, когда она была ребенком.

— Гарт, — прошептала она в отчаянии и почувствовала, как большие руки поднялись, чтобы сжать ее руки.

И она вонзила нож.

ГЛАВА 28

Рен мчалась прочь. Она бежала от поляны к роще, застыв от горя, ничего не видя от слез, и, как щит, держала перед собой жезл Рукха. Она бежала сквозь мрак и полутьму раннего утра, не замечая отдаленного грохота Киллешана и ответных толчков Морровинда, бежала, не помня ничего. А больше всего ей хотелось забыть момент и место смерти Гарта, хотя она знала, что это останется с ней навсегда. Она неслась через кустарник, цепляясь за ветви с безрассудной невнимательностью. Путалась в высокой траве и куманике, спотыкаясь о куски вулканических пород. Она ничего не чувствовала. Бежало не ее тело, а ее память.