Сергей Волков - Затворник

Хвостворту не мог налюбоваться и надивиться. "Небо! Дома расскажу - никто не поверит!" - только и мог он подумать.

Пройдя с десять поприщ, матьянторцы остановились на привал у большого поселка. Здесь, как и при входе в долину, их уже ждал прием - так же одетые селяне во главе со старостой, огромный котел кипящего супа из рыбы и сливок, хлеб с маслом, сметана... Да что там еще перечислять!

Уже начинало смеркаться, когда у дороги на пути отряда показалось селение. На этот раз - немалое, целая слобода, примерно в двести дворов. Путников на дороге заметили издалека, и у окраины села стала собираться пестрая толпа людей. Молодых - больше чем старых, а девушек, кажется - больше, чем юношей. Или это Хвосту так показалось?

Когда подошли совсем близко, то Хвост обратил внимание на стоявшую во главе сельчан женщину, с виду лет сорока пяти или чуть больше. Она была высокой, выше со стоящих кругом мужчин, и плотной - но, конечно, не такой, как Кувалда. Женщина была в белом платье до пят, с воротом и пояском, расшитыми голубым узором. Золотистые длинные волосы стягивал обруч-венок из широких деревянных пластинок. Женщина стояла впереди, и как будто на некотором отдалении от остальных. Спина ее держалась прямо, широкие плечи были расправлены в стороны, а взгляд и выражение лица - величавы. Если кто здесь и походил на царицу и владычицу края, то только она. Но Кувалда говорила, что сестра ее очень красивая. А женщина, стоявшая на дороге перед матьянторцами, была лицом приятна, но красавицей Хвост ее не назвал бы, к тому же и в летах.

"Может, Кувалда имела в виду, что ее сестра в сравнении с ней самой, с Кувалдой - красавица? - подумал дубравец - Ну что ж, тогда верно!"

Сотьер встал напротив Царицы, и опустился перед ней на одно колено.

- Здравствуй, светлая госпожа царица! - сказал он. - Благодарю от нас всех за спасение и за теплую встречу! Не знаем, как тебя благодарить!

- Встань, ты же не слуга, и не ответ здесь держишь! Вы гости! - ответила она, и Сотьер поднялся на ноги. - Если я могу заколдованных вернуть, вылечить раненных, и спасти добрых людей от турьянцев, то другой благодарности мне не нужно. Знаю, все про ваш поход - и как вы бились, и кого встретили. Знаю, что моим приемом остались довольны.

- Как не быть довольными! - усмехнулся Сотьер.

- Отдыхайте у нас, сколько вам нужно - говорила царица, обращаясь ко всем - Ешьте с нами за одним столом. Ходите по всем дорогам и тропам. Река, лес, и ключи - ничего для вас не запретно! Может быть, что-то нужно еще?

"Да пожалуй, нужно!" - приметил просебя Хвостворту. Он дивился тому, как много молодых хорошеньких сельчанок толпилось позади царицы - целые стайки - шептались меж собой, алели румяными щечками, улыбались и сверкая глазами, посматривали украдкой на пришлых людей.

"Вот на эту тропу я бы свернул побродить! - думал Хвост, радуясь, что синяк под его глазом по дороге успел сойти - Здесь-то ягодки почище, чем растут в лесу! Куда тут тебе, господин Колах, с твоей бледной поганкой! Дарю ее тебе, черт с вами обоими!"

Стотьер еще раз поблагодарил владычицу, и сказал, что кроме ее милости желать гостям нечего.

- Добро! - сказала Царица, и показала рукой на просторное пустое место слева от дороги - Здесь разбивайте лагерь, идите мыться с дороги, а после ждем вас всех на ужин.

Сотьер поклонился, велел своим людям располагаться на ночлег, и сам пошел, куда указала хозяйка. Царица, развернувшись, зашагала в селение.

И тут из толпы селян, до сих пор почти скрытая за спиной властной женщины, выбежала девушка, в почти таком же белом платье, такая же золотоволосая, но ниже ростом, чем Царица, и тонкая, как веточка. Неловкими шажками она подбежала к Кувалде, накинулась на нее и обняла - рук едва хватило, чтобы обхватить огромную фигуру!

- Здравствуй, сестренка! - воскликнула она, смеясь.

- Здравствуй, моя милая! - захохотала в ответ и Кувалда. И нежно, аккуратно, словно боясь нечаянно сломать, обняла изящную девушку своими огромными руками.

Хвост снова удивился, хотя, кажется, уже ничему здесь удивляться не приходилось!

"Кто здесь Царица, а кто кувалдина сестра?" - подумал он.

Названные сестры расцеловались, и девушка, чуть отодвинувшись и держа Кормахэ за руки, заговорила:

- Ну как ты, что ты, рассказывай! Как я боялась за вас всех, ты бы знала! Я думала, у меня сердце выпрыгнет, когда это все видела!

- Да ничего, милая! - ответила Кормахэ - Все утряслось, слава Небу и вам с госпожой!

Они обнялись, и болтая на ходу, пошли куда-то в сторону: Одна огромная, грязно-серая, в оружии с ног до головы, другая - ей по плечо, изящная, легкая, вся белая, и такая чистая, словно светилась изнутри. Хвост изумленно моргал глазами им вслед.

- Эй, стреженец! - одернул его краснолицый бенах-весельчак - Смотри, глаза проглядишь! Пойдем-ка, барахло сбросим - да булькаться в тепленьком! Спеши, пока воду не замутили!

Хвостворту пошел, куда все.

Матьянторцы сложили свои пожитки, разделись до тельного, и двинулись - толпой и кучками - вверх по склону, в сторону кромки леса. Там из-под земли поднимались, как пушистые белые хвосты, целый ряд столбов пара. Путь до купален был вымощен камнем, а ближе к источникам разбивался на множество мелких дорожек. Темнело понемногу, и люди из слободы принесли и расставили кругом светильники, горевшие ярким ровным светом. Огня в них не было видно, и как, отчего они светили - было непонятно. Может быть, снова от колдовства.

Но Хвоста занимало не это. От кипящих пышущих паром ключей, горячая вода по канавкам стекала в ванны, выложенные серым и белым камнем. Разные - круглые и овальные, маленькие - в самый раз для одного человека, и большие - на целый десяток, одни открытые, другие - обнесенные сверху дощатыми стенками и увенчанные крышей. всего их было дюжины две. И люди, с серой от грязи кожей, с лицами, черными от копоти костров, опускались в эти странные но, черт, такие потрясающе приятные купальни! Кажется, даже обильная еда и сон на теплой траве не были так кстати после множества дней лесных скитаний! Хвост влез в одну из ванн, растянулся в ней, и каждая мышца, каждая косточка в нем запела...

- О-о-о-о-о-о... - слышалась отовсюду.

- Во-о-о-о-о-от же ж твою ж... - протянул Хвостворту.

Он лежал, балдея как свинья в луже, и думал что не в жизнь на захочет встать. Прямо ощущал, как грязевой панцирь на нем растворяется, и из-под слоев нечистот начинает пробиваться живая кожа, как теплые волны обдают его при каждом движении. И нега, нега неописуемая во всем теле... Он лил воду себе на голову из ладоней, и прозрачная в ладонях, вода сбегала по его лицу черными струйками. Мало было поливаться - Хвост нырял с головой, под водой тормошил волосы что было сил, а вынырнув, высунул язык, как собака, и упал затылком на каменную оградку купальни.