Джоэл Розенберг - Меч и Цепь

Холодок пробежал по спине Карла.

—  Чьибиохимимические изменения?

— Андреа. Никто об этом не знает, кроме тебя, меня и Эллегона. Она беременна, Карл, хоть и всего несколько дней. Полагаю, с меня поздравления, или как?

Господи!

— Ты врешь! — Он повернулся к Словотскому. — Правда ведь врешь?

— Да нет. Что, теперь-то хоть призадумаешься? Будешь выпендриваться — подставишь не только себя, меня и, кстати сказать, Энди. Тебя убьют, мы все снова попадем в черный список, и жизнь нерожденного ребенка — твоего ребенка! — окажется в опасности. — Словотский фыркнул. — Так как — все еще намерен играть в Одинокого Странника? Попробуй только назвать меня Тонто — слово даю, всажу в тебя нож.

У Карла голова шла кругом. Ребенок?..

— Карл, ты…

— Ладно. Ты своего добился. — Я буду отцом.Он прижал кулаки к вискам. У меня будет ребенок.

— Будем надеяться, — мрачно отозвался Словотский. Потом, заулыбавшись, хлопнул Карла по плечу. — А можно мне быть крестным?

— Заткнись.

Словотский хмыкнул.

—  Чтотебе нужно? — Кузнец выдернул из горна багрово мерцающий кусок металла и шмякнул его на наковальню. Придерживая брус длинными железными щипцами, он несколько раз на пробу ударил по нему молотом — прежде, чем браться всерьез.

Сторонясь взлетевших искр, Карл сделал пару шагов назад.

— Мне нужен кусок цепи, — проговорил он на эрендра. — Примерно вот такой длины, — воин развел руки на три фута, — и с грузиками на концах — цилиндрическими, с половину моего кулака. Если ты, конечно, можешь сделать такую вещь.

— Подумаешь, сложность! — Кузнец вернул оббитую болванку в горн. — Будет тебе твоя цепочка — к полудню, ежели спешно.

Пот стекал по его лицу, пропадая в густой рыжей бороде; подкачав мехи, он подхватил ковш с края дубового бочонка и сделал несколько жадных глотков. Пил он с явным наслаждением, а напившись, запрокинул голову и тоненькой струйкой пустил воду на свое разгоряченное лицо; потом тряхнул головой.

— И зачем же она тебе? — поинтересовался он, жестом и движением бровей предлагая Карлу воду.

— Для обряда. — Карл взял ковш и отхлебнул воды. — Я апостол бога металлов.

Кузнец склонил голову к плечу.

— Нет такого бога.

— Значит, я не его апостол.

Кузнец откинул голову и захохотал.

— А Теернусу оторвут его длинный нос, если он не перестанет совать его куда не следует? Ладно, храни свои тайны. Что до цены…

— Это еще не все. Цепи мне нужно две. И мне нужны еще кое-какие твои товары. Наковальня, самый необходимый инструмент — молот, щипцы, — а еще металл в прутьях, листах и слитках, немного…

Кузнец фыркнул.

— В Метрейле, хвала богам, столько дел, что и двух кузнецов не хватит — но ты-то никакой не кузнец. — Опустив молот, он обеими руками взял правую руку Карла. — Достаточно взглянуть на эти мозоли, чтобы сказать, что если ты с чем и умеешь управляться, то с мечом, а уж никак не с молотом. А для ученика ты слишком взрослый.

Карл выдернул руку.

— Это для друга. И какую же цену ты просишь — за все? — Сосредоточиться на разговоре воину было донельзя трудно: в глубине его головы билась, вопила и выделывала коленца одна-единственная мысль: я буду отцом!

Теернус покачал головой.

— Ты не знаешь, о чем говоришь. — Он обвел рукой семь разных наковален, расставленных вдоль стен кузни — каждая на своем куске дерева. Они различались размером и видом, от малютки, вряд ли весящей более трех фунтов, до кубического чудовища таких размеров, что даже Карлу вряд ли удалось бы его поднять. — Даже самому дурному ковалю, чтобы он хоть что-нибудь сделал, нужно по меньшей мере две наковальни. Если твой приятель собрался не только лошадей ковать — ему нужно будет не меньше трех. И я возьму за них дорого. Знал бы ты, чего стоит сделать новую наковальню!.. — Он уставился на Карла из-под тяжелых бровей. — Я буду последним дурнем, если стану помогать тебе — за какую угодно цену — обустраивать здесь этого твоего друга, чтобы он потом перебил у меня клиентов.

Карл замотал головой.

— Вот уж чего я делать не собираюсь. Клянусь. Кузнец кивнул.

— Поклянись на мече — очень прошу.

Карл медленно обнажил меч и уравновесил его на раскрытой ладони.

— Клянусь, что сказанное мной — правда.

Кузнец повел плечами.

— Что ж, тогда решено. Замечательная вещица — твой меч. Не скиффортской, случайно, работы?

— Понятия не имею. Хочешь взглянуть?

— Конечно. — Теернус взял рукоять в огромные ладони. Осторожно держа меч, он провел по лезвию ногтем большого пальца. — Очень острый. И, уверен, хорошо держит заточку. — Он щелкнул по клинку и с улыбкой вслушался в чистый звон. — Нет, — ответил он самому себе. — Этот клинок не из Скиффорта. В Скиффорте добрая сталь — но не настолько. Надо полагать, он энделльский. Тамошние гномы свое дело знают. — Он порылся в деревянной укладке, отыскал шерстяной лоскут и подал и меч, и тряпицу Карлу. — Откуда он у тебя?

Карл пожал плечами, отер клинок и возвратил его в ножны. Честно ответить кузнецу он не мог: тот просто не поверил бы. Или — что еще хуже — поверил. Там, дома, на Другой Стороне, меч этот был просто кухонным ножом. Он преобразился при переходе — и преобразился хорошо.

— Я его нашел, — проговорил он. — Даже и не вспомню где. — Лучше уйти от ответа, чем быть пойманным на лжи. — Ну, так: когда наковальни и все прочее будут готовы?

— Хм-м-м… Сколько ты еще пробудешь в Метрейле?

— Пока не сядет солнце. Я иду в… — Он припомнил Ахирову карту областей Эрена и наудачу выбрал город. — В Аэрик — и хотел бы уйти из Метрейля не позже заката.

— Не выйдет, — покачал головой кузнец. — Слишком много мне надо сделать. Кое-каким металлом я мог бы и поделиться, но лишних молотов у меня нет, да и с наковальнями возни не оберешься.

Карл вытащил пару платиновых монет, зажал одну меж большим и указательным пальцами и показал кузнецу. На одной ее стороне был изображен какой-то бородач, на другой — стилизованные волны.

— Ты уверен?

— Пандатавэйская денежка, а? — Кузнец протянул ладонь. — Что ж… Пару таких в задаток, и еще шесть — когда заберешь товар.

— Это ведь все-таки платина — да к тому же монета Пандатавэя. Я думал — ты удовлетворишься этими двумя, да и сдачу мне дашь. Золото или железо.

— Не дам, — ухмыльнулся кузнец. — И я бы вообще не сказал, что ты думал.Давай поладим на семи платиновых — по рукам?

Деньги проблемой не были, но Карл не хотел привлекать к себе внимания, соглашаясь с явной переплатой.

— Три. И ты дашь мне пять золотых сдачи. Пандатавэйских — не здешнего непонятно чего.