Кори Доктороу - Всё пройдет...

- Ее забрала СБ? - догадался Лоренс.

- Так мы все подумали. В квартире, где жила Аня, ничего не осталось - ни щепки от мебели, ни ворсинки от ковра. Ну и понятно - мы стараемся поменьше это обсуждать. Учитывая обстоятельства, излишнее любопытство может быть чревато...

- Как давно это случилось?

- Года два назад, - ответил мужчина. Еще двое жильцов прошли мимо; оба старательно делали вид, будто не замечают ничего вокруг. - Послушайте, Лоренс, - добавил он, - по большому счету я вовсе не против монастырей. Это просто замечательно, что разные... словом, те, кто не сумел найти свое место в реальном мире, могут обратиться в Орден. С другой стороны... Откровенно говоря, мне не очень нравится, как вы зарабатываете средства на собственное содержание. Я даже говорил об этом с сестрой, когда она в последний раз приезжала меня навестить, но она здорово рассердилась. Ей безразлично, сама она следит за собой или это делает кто-то другой. Вы понимаете?

Лоренс глубокомысленно кивнул.

- Да, разумеется. Так и есть. Мы не проводим резкой границы между наблюдением за собой и за другими. Каждый член Ордена регулярно знакомится с личной статистикой остальных братьев и сестер. Это помогает нам быть честными.

- Это прекрасно, но только когда у тебя есть выбор: быть субъектом или объектом наблюдения. Если выбора нет... - мужчина не договорил и отвел взгляд, а Лоренс вдруг подумал о том, что они стоят чуть не посреди улицы, где ходят люди и работают многочисленные камеры наблюдения. Вдруг кто-то из прохожих - шпик или осведомитель? Полицейские, с которыми он столкнулся при выходе из ворот кампуса, собирались упрятать его на месяц только за то, что ему пришло в голову записать их изображения. СБ могла наблюдать за ним сколько угодно, но у него такого права не было.

- Я понимаю. - Лоренс вздохнул. Он начал замерзать. Вокруг давно стемнело, а у него до сих пор не было ни места для ночлега, ни малейшего представления о том, где ему искать Анну Кротовски, не говоря уже о ее брате. Зато теперь ему стало понятно, почему исследование Аномалий всегда считалось таким трудным делом.

За этот день Лоренс прошел 18 453 шага - чуть не втрое больше, чем обычно в кампусе. Пульс его несколько раз учащался, но не от физических усилий. Это был стресс. Лоренс чувствовал, как натянулись, закаменели все мускулы. Чтобы справиться с ситуацией, ему необходимо было применить методику биологической обратной связи3, успокоиться, а потом проверить регистратор и проанализировать, как реагировал его организм на встречи с незнакомыми людьми.

Увы, его регистратор превратился в обломки уже много часов назад. Что касалось биологической обратной связи, то Лоренс с трудом выдержал только первые двадцать две секунды сосредоточенной работы над своими реакциями и рефлексами. Остальные 200 секунд дались ему с куда большим трудом и, кажется, не принесли желаемого результата.

Все это Лоренс проделывал уже в отеле. Номер, в который его поместили, когда-то был офисом, а еще раньше - половиной полноценной комнаты. На поцарапанном линолеуме виднелись следы от колесиков офисных кресел, а перегородка, делившая комнату пополам, была такой тонкой, что Лоренс отчетливо слышал каждый шорох, доносящийся с другой стороны. Дверь в его половину прорубили прямо из коридора, и сквозь щели между стеной и дверной коробкой просачивался слабый свет.

«Нью-Йоркер» был старым отелем; когда-то он знавал лучшие дни, зато цены в нем оказались сравнительно невысокими - Лоренсу как раз по карману. Кроме того, отель находился недалеко от центра, и он отчетливо слышал пульс ночного города за окном (ему досталась как раз та половина комнаты, где окно было). Этот шум Лоренс хорошо помнил - звук одиноких шагов и шум моторов в ночи, а когда он подошел к окну, чтобы взглянуть на перемигивающиеся внизу огни, то снова, как когда-то, испытал легкое головокружение и ощущение полета.

Клерк за стойкой регистрации сделал его цифровую фотографию, подробно записал все биометрические данные и только потом вручил ключ-поводок, к которому личный компьютер Лоренса отнесся с изрядной долей подозрения. Через каждые несколько шагов ключ начинал передавать во все стороны личные данные постояльца, к тому же без него было невозможно вызвать лифт. Кажется, вмонтированный в ключ передатчик даже сообщал гостиничной системе, в какой половинке бывшей комнаты остановился гость, и Лоренс невольно задумался, что именно будет делать администрация отеля со всей этой информацией?

Как - что?.. Конечно же, она сразу перешлет ее в Службу безопасности, а та, в свою очередь, отправит ее в Орден, где данные исследуют и проанализируют на предмет наличия подозрительных Аномалий. Ничего удивительного, что братьям и сестрам в кампусе приходилось так много работать. Сколько отелей в Нью-Йорке? А во всей стране? Плюс сотни тысяч школ, плюс миллионы такси... Нет, без работы Орден точно не останется.

В довершение всего гостиничная сеть попыталась помешать Лоренсу установить защищенное соединение с локальной сетью Ордена. К счастью, программное обеспечение, которым пользовались монахи, было классом выше, чем стандартные гостиничные программы. Лоренсу потребовалось совсем немного времени, чтобы, используя тоннельный метод, установить связь с Орденом. Линия, правда, оказалась не слишком быстрой, поскольку борьба с гостиничными программами отбирала часть ресурсов, но его это устраивало.

Как выяснилось, за прошедшие часы Герта успела подготовить для него подробное досье на Збикрота, в том числе сведения, касающиеся его работы в Сети. В кампусе у Збигнева Кротовски оказалось немало знакомых - в основном людей, с которыми он вместе обедал, играл в одной команде (спортивной или сетевой) или занимался экстремальным программированием4. К записям бесед с ними Герта сочла необходимым приложить кое-какие заметки о личной жизни и привычках Кротовски. В итоге информации получилось довольно много, и Лоренс, вздохнув, погрузился в работу.

Начал он с того, что попытался систематизировать записи по длине, количеству слов и параграфов. Когда все было готово, Лоренс стал просматривать самые короткие файлы, но сразу понял, что почерпнуть здесь что-либо полезное вряд ли удастся. Многие из них напоминали, по сути, что-то вроде недоуменного пожатия плечами: мол, не знаю, не могу сказать, затрудняюсь ответить.

Ничуть не более содержательными оказались и самые длинные записи. Все их можно было разделить на две основные категории: пространные жалобы общего характера от новичков, которые еще не освоились с повседневной рутиной Ордена, и не менее многословные протесты старожилов, проработавших со Збикротом достаточно долго, чтобы считать его образцовым братом.