Ольга Климова - Там...

— Вы о чем? — не выдержал ничего не понимающий самый молодой.

— Это всего лишь детеныш. Личинка.

— Да бросьте вы, — молодой недоверчиво покосился на остальных — верят или нет. И, видя их реакцию, уже более робким голосом произнес. — Какая же тогда мама?

— Скоро увидим.

— И как скоро?

— Когда появится — узнаешь, может через минуту, а может, через несколько дней. Личинка отъевшаяся, надолго хватит. Надо увести самку отсюда.

— Куда ее увести?

— Река рядом, да и деревня близко. Что не так пойдет, отравим и воду и землю вокруг. Надо уводить подальше. Хотя бы от воды.

— РавИер прав, — вмешался Старший. — Отведем куда сможем. Вы двое, — он кивнул на своих товарищей, — отправляйтесь назад. Подтвердите, что прав был Шатир. Время перехода приходит. Пусть Совет готовится. Чем быстрее доедете, тем лучше. А мы остаемся. Справимся вчетвером? — Старший вопросительно глянул на темный капюшон. Тот подумал и твердо кивнул головой. — Вот и хорошо, значит, нам спешить некуда. Да, — старший поднял бубенчик, — будете проезжать на обратном пути, верните.

— А как же, — младший из всадников подался вперед, — вы ведь говорили, что с первым двадцать… и два мага. А тут четверо?

— Остальных он заменит, — Старший кивнул на капюшон. — или поедешь за двумя магами.

Двое всадников развернулись и помчались прочь.

— Да как же ее уведешь, она же еще больше будет? — молодой с ужасом смотрел на оставшихся товарищей.

— Прекрати ныть. Хотел походов и приключений — получай. Иначе надо было в городе оставаться. Запахом уведем, — Старший пнул сапогом раздувшееся тело пониже хвоста. — Если тут отрубить, надолго хватит. — и достал из ножен длинный меч.

Молодой сконфуженно отвернулся, потом быстро слез с лошади и кинулся помогать старшему.

Несколько минут спустя, четверо лошадей с седоками уносились прочь от зловещей воронки и вспухшей вокруг земли, залитой мутной жижей и внутренностями личинки, таща за собой на привязи кусок хвоста, сочившийся вонючим секретом.

Я пролежала в бреду двое суток. Отпаивали меня каким-то отваром. Выбираясь из бреда, я видела перед собой ложку с чем то горячим и дрожащими губами все старалась ее ухватить и съесть побольше. Меня с силой переворачивали и долго растирали нывшую спину. Мое лицо и руки были смазаны чем-то, и казалось, что я тону в вязкой жиже. Я захлебывалась криком, пытаясь объяснить, что не могу дышать. И вновь проваливалась в темную бездну. Там я плавала, хватая мутную жижу ртом, стараясь получить из нее как можно больше кислорода. В голове все вертелось — так дышат рыбы, значит и я смогу.

А потом я поняла, что дышу — дышу носом. Это так восхитило меня, я пришла в долгожданное сознание.

Меня у своего дома подобрала женщина, затащила к себе. Обмыла, ухаживала за мной, пока я валялась без сознания, кормила и лечила. На третий день я пришла в себя и с трудом смогла встать. Долго благодарила свою молчаливую спасительницу. После отдыха и пищи тело потихоньку приходило в себя. И хотя неделя истязаний грозила напоминать о себе еще долго, я понимала, что чувствую себя вполне нормально, для человека, не так давно находившегося при смерти.

Я с безумной улыбкой сидела за чистым деревянным столом и смотрела на хлопочущую беременную хозяйку, ставящую мне под нос тарелку с похлебкой и ломоть хлеба с кружкой чего-то там. Усилием воли заставила себя есть очень медленно. Боже, как вкусно! Самая вкусная еда за всю мою жизнь.

В глубине души мне было стыдно за то, что я причиняю неудобства. Огромный живот колыхался, когда хозяйка то и дело подбегала то ко мне, то к печке, то выбегала во двор. Надо адрес ее узнать и записать. Обязательно приеду потом и отблагодарю.

Я медленно и долго жевала все то, что мне принесли. Женщина сидела и смотрела на меня с понимающим видом. Когда я опустошила миску, в голове чудесным образом прояснилось. Видимо, взгляд мой стал осознанным, женщина впервые за все время обратилась ко мне:

— Ну ты как?

— Спасибо. — язык вяло ворочался. — Я думала, помру, не доберусь до людей. Шесть дней по лесу блуждала. — Я сфокусировала смыкающиеся глаза на хозяйке дома: та была одета в просторную рубаху и свободные шаровары, под которыми прорисовывался огромный живот — скоро рожать уж наверное.

— Поздравляю, — я попыталась улыбнуться и кивнула на живот. — Скоро уже?

— Да, немного осталось, — женщина бережно обхватила свое сокровище.

— Хорошо у вас, уютно, прям деревня настоящая, все так… натурально, — я рассматривала печку, деревянные полы, скамьи.

— Деревня и есть. За похвалу спасибо. Ты это, — замялась женщина, — муж дотемна вернется, уезжал он на неделю, я тебя-то и оставила, но ты бы ночлег сегодня где в другом месте нашла. Негоже на сносях путнику отказывать, вот я и впустила. Только муж ругаться будет. Не любит он чужаков. Ты не обижайся на меня только. Порядки у нас такие, — женщина примирительно положила мне ладонь на руку. — Ты вроде отошла уже от травок.

— А-а, да без проблем. На что же мне обижаться? Вы меня с того света вытянули. Я так вам благодарна. И все понимаю, что я не к месту и неудобно. Я уйду. Где у вас телефон тут есть? — я вытащила из кармана мобильник и включила — связи так и не было.

— Чего есть? — хозяйка с некоторой опаской отодвинулась от меня.

— Телефон, мне позвонить надо, меня ищут ведь. Домой побыстрее хочу. Если бы сразу позвонила, не валялась бы у вас. Не обременяла.

Женщина подумала, казалось, она не вполне меня понимает.

— Это к старосте, наверное, найдет тебе, поможет. Я покажу отсюда как пройти, сама уж не пойду, тяжеловато.

— Да да, конечно, спасибо вам за еду, что впустили, что ухаживали. Никогда не забуду этого.

— Давай, умойся что ли, — меня подвели к лоханке с водой и кувшином на улице, хозяйка полила водой, а я с наслаждением отмыла грязь с рук и лица. Вообще, мягко говоря, от меня разило. Я это отлично понимала. К провонявшей потом и сыростью леса одежде, в которую я вновь влезла, теперь добавился еще запах мази, которой меня обильно смазывали и растирали.

Взглянула на свое отражение в воде — оттуда на меня смотрела опухшая красная морда со впалыми глазами и синяками под ними. Слежавшиеся волосы торчали соломой в разные стороны. Мне самой стало страшно на мгновение, но я быстро себя успокоила. Ерунда это все, вылечу, почищу лицо, отмою все. Вопрос времени. В тепле и насморк стал полегче и кашель почти прошел.

Пока я умывалась, моя спасительница внимательно меня разглядывала а потом спросила.

— А ты откуда все же будешь? Не в обиду, странная ты. И одежа твоя странная, чудная какая-то.