Роберт Сальваторе - Рискованная игра Лютиена

Лютиен слегка поморщился, все еще не в силах привыкнуть к подобному обращению. Он был вождем повстанцев, прославленным героем Эриадора, и не очень близкие к нему люди неизменно именовали юношу «достопочтенный сэр» или «мой господин».

— Сообщения о выходе армии из Эйвона подтвердились, — продолжал эльф. — Ходят слухи о большом скоплении циклопов — полагаю, преторианской гвардии — в районе Принстауна.

Это было похоже на правду. Принстаун находился по другую сторону Айрон Кросса, к юго-востоку от Монфора. Он располагался довольно далеко, зато был ближайшим к Мальпьюсантовой стене. А только там находился перевал, через который армия могла пройти хотя бы летом. Однако попытка преодолеть его суровой зимой была заранее обречена на неудачу.

И все же переход в зимнее время от Принстауна до Монфора через крепость Дун Карит, которая прикрывала путь к Мальпьюсантовой стене, займет много недель и к тому же сильно измотает армию. Лютиен почувствовал некоторое облегчение при мысли, что король Гринспэрроу вряд ли двинется в путь, до того как весна войдет в полную силу, а основная масса снега растает.

— Есть и другой вариант, — хмуро произнес эльф, заметив блеск надежды в глазах Лютиена.

— Порт-Чарлей, — догадалась Кэтрин, имея в виду морской порт, находившийся к западу от Монфора.

Эльф кивнул.

— Что породило эти слухи — факты или страх? — спросил Оливер.

— Я не знаю, ходят ли вообще такие слухи, — ответил эльф.

— Страх, — уверенно сказал хафлинг. — И страх вполне обоснованный, — добавил он про себя.

С тех пор как бои в Монфоре слегка поутихли, повстанцы стали больше задумываться о том, что происходит вокруг взбунтовавшегося города, и тут же поползли слухи об огромном флоте, скопившемся в Порт-Чарлее. Казалось вполне вероятным, что Гринспэрроу остановится именно на этом варианте. Зимой пролив между Эйвоном и Барандуином считался очень опасным, к тому же там часто встречались айсберги. Но расстояние было не так уж велико, а огромные корабли Эйвона могли перевезти очень много циклопов.

— А что союзники… — начал было Лютиен, но эльф перебил его, угадав смысл вопроса.

— Люди из Порт-Чарлея не питают особой любви к циклопам, — сказал он. — Без сомнения, они очень рады, что столько одноглазых полегло в Монфоре, а сам герцог Моркней убит.

— Но… — начал Оливер, догадываясь, к чему клонит эльф.

— Но они не объявили себя нашими союзниками, — закончил эльф.

— И никогда не объявят, — вмешалась Кэтрин. Все глаза обратились на нее, в некоторых читался немой вопрос. Лютиен, однако, прекрасно понял, что хотела сказать девушка. Ему часто приходилось бывать в Хейле, на родине Кэтрин, и он прекрасно знал, что независимый, отрезанный от большого мира городок мало отличался от Порт-Чарлея. И все же он не был уверен, что Кэтрин права. Имя величайшего героя древности, Брюса Макдональда, было священным для всех эриадорцев, включая жителей Порт-Чарлея.

— Если флот все же отчалит, его нужно остановить у побережья, — решительно произнес юный вождь.

Кэтрин покачала головой.

— Если ты приведешь армию в Порт-Чарлей, тебе придется сражаться. Но не с союзниками Гринспэрроу.

— Позволят ли они пройти циклопам? — спросил Оливер.

— Если они не присоединятся к нам, то уж точно не станут противостоять Гринспэрроу, — вмешалась Сиоба.

Ум Лютиена разрывался между возможностями. Может ли он вовлечь в восстание Порт-Чарлей? А если нет, то есть ли у них надежда выстоять против армии Эйвона?

— Возможно, нам следует еще раз обсудить нашу тактику, — предложил Оливер мгновение спустя.

— Обсудить нашу тактику? — хором переспросили Кэтрин и Сиоба.

— Уйти в подполье, — пояснил хафлинг. — Зима не лучшее время для сражений. Поэтому мы перестанем сражаться. А ты и я, — обратился он к Лютиену, подталкивая друга локтем, — упорхнем прочь, как это делают маленькие мудрые птички.

Открытое признание того, что восстание, возможно, слегка вышло из-под контроля, отрезвило всех, кто слышал предложение хафлинга, включая любопытных посетителей трактира, которые не участвовали напрямую в разговоре. Оливер напомнил всем, какова цена возможной неудачи.

Сиоба оглянулась на своего товарища-эльфа, но тот только беспомощно пожал плечами.

— Не так уж мы плохо жили раньше, — заметил Тасман, проходя мимо Оливера и Лютиена.

— Тут есть возможность для переговоров, — задумчиво произнесла Сиоба. — Даже сейчас. Обри понимает, что он не сможет подавить восстание без помощи Эйвона, а он отчаянно жаждет стать следующим герцогом. Он может поверить, что, если ему удастся взять в свои руки Монфор, Гринспэрроу наградит его желанным титулом.

Лютиен отвел взгляд от эльфийской лучницы и внимательно посмотрел в глаза Кэтрин, в которых уже засверкали яростные зеленые молнии. Разговоры о дипломатии и сдаче явно претили гордой воительнице.

Внезапно позади девушки возникла какая-то суматоха, и несколько клиентов трактира разлетелись в разные стороны. Какая-то личность, обросшая пышной, иссиня-черной бородой, остановилась перед Лютиеном.

— Что это за дурацкие разговоры? — спросил гном Шаглин, сжимая внушительные кулаки так, словно он в любой момент был готов броситься на юного Бедвира.

— Мы обсуждаем тактику, — примирительно вмешался Оливер, заметив ярость в глазах гнома. Шаглин не раз утверждал во всеуслышание, что сейчас, когда он изведал вкус свободы и обрел надежду, он предпочитает пасть в бою — лишь бы не жить в неволе.

Шаглин насмешливо фыркнул.

— Вы выбрали тактику в тот день, в Соборе. Неужели вы всерьез думаете, что теперь можете пойти на попятную?

— Ни я, ни Лютиен, — пояснил хафлинг. — Но остальные…

Шаглин не слушал. Он протиснулся между Лютиеном и Оливером, ухватился за край стойки, подпрыгнул и оказался стоящим над толпой.

— Эй, — взревел он, и в «Гнэльфе» мгновенно воцарилась тишина. Даже Тасман, хотя его явно не приводили в восторг тяжелые ботинки гнома, царапавшие полированное дерево, отступил назад.

— Кто здесь за то, чтобы сдаться на милость врагам?! — крикнул Шаглин.

Посетители таверны ответили гробовым молчанием.

— Шаглин, — начал Лютиен, надеясь успокоить своего вошедшего в раж приятеля. Однако гном просто проигнорировал юношу.

— А кто за то, чтобы прикончить кровопийцу Обри и поднять знамя Кэр Макдональда?

Толпа разразилась криками восторга. Мечи вырвались из ножен и засверкали над головами взбудораженных горожан. Из каждого угла трактира звучали возгласы, требующие голову Обри.