Игорь Денисюк - Любовь зверя

 - Шеридан, Шеридан! - покачал головой герцог - В рубашке ты родился! Охотницу в комнату себе звать и борьбу устраивать! Это же догадаться надо! Ты или безумно храбр, или безумно глуп! А скорее и то и другое. Что же, Миррин не предупредила тебя о последствиях? Ну как, Миррин, говори! Хорошо ли друзьям лгать и жизнь их подвергать опасности? Мама ее, Хелена умнее и честнее была! Я же тоже молод был и храбр и ее в свою комнату пригласил, когда она моим телохранителем была, так она честно мне все объяснила. Миррин, объясни все Шеридану, а позабудешь что, так я помогу вспомнить!

 - Дядюшка, может не надо? Впервые у меня друг из людей, как бы что не испортить? - забеспокоилась Миррин.

 - Нет, не права ты! - ответил герцог - Будешь скрывать, а Шеридан от других узнает, так тебя возненавидит, а честно ты все скажешь, так если настоящая у Вас дружба, то примет. Может не сразу, но примет тебя как ты есть и поймет. Давай, говори, не трусь!

 Миррин все не решалась сказать. Да, если сейчас не скажет, так дома сам расспрошу с пристрастием!

 Как будто прочитав мои мысли Миррин предложила - Дядюшка, не надо может сейчас? Придем с Шериданом в нашу комнату, там наедине все ему расскажу, обещаю!

 - Нет, Миррин - ответил герцог - Это раньше ты могла, вчера например, наедине все рассказать, а раз умолчала и жизнь его и свою опасности подвергала - придется тебе сейчас говорить, а забудешь - так я расскажу ему. Ему всю правду знать надо - видели - уже подписан указ! Теперь Вам вдвоем в поход идти, так, что утаивать что-то друг от друга - теперь нельзя это!

 - Миррин, да что ты не решаешься? - поторопил ее герцог - Да Вы же давние друзья! Лет пятнадцать уже друг друга знаете, а все таимся, таимся.

 Мы оба были удивлены. Как это пятнадцать лет? Мы же вчера только впервые познакомились!

 Герцог заметил видно наше удивление - А как Вы, разве ничего не вспоминаете? Шеридан, помнишь, привозили тебя маленького ко мне, лет пять тебе в первый раз было, а во второй лет семь или восемь и ты играл с девочкой, которая все тебя поколотить норовила? Вспомни, как ты ее жестокие игры терпел и прощал ей все!

 Тут я вспомнил, а ведь правда была, да не знал я, что охотница она. - Сир! Хорошо помню! Я даже потом найти ее хотел, когда вырос, да сказали мне, что она в столицу уехала.

 - Шеридан - ответил герцог - Да что ты вечно, Сир, Сир, как неродной! Зови меня Гийом, мы же родичи, наконец! А та, девочка, которую ты помнишь, так это она и есть, вот ты и нашел ее наконец раз искал так долго! Что в столицу уезжала, так правда это - все охотницы служат, вот и она служить уехала, как срок подошел. Сейчас вот вернулась и тебя встретила - радоваться должны!

 Мы с Миррин переглянулись и у обоих во взгляде было и узнавание и скрытая нежность. Не говоря ни слова мы бросились друг к другу, обнялись и стали целоваться, но через несколько минут опомнились и посмотрели на Гийома - А можно?

 - Целуйтесь, обнимайтесь, мне приятно это видеть, дети мои - ответил Гийом.

 Когда мы вволю нацеловались, я спросил у герцога - Гийом, но мне же говорили, что это обычная девушка, вот среди девушек я ее и искал, даже справки в столице наводил, да найти не смог.

 - Шеридан - ответил герцог - Конечно, никто не хотел мальчика чудовищами пугать, да и Ваши мамы дружны были и хотели, чтобы и Вы с Миррин подружились, вот и сказали, что это обычная девочка, но с зубками и с коготками. Разве не помнишь, как Вы раз подрались, и она тебя изодрала? Потом тебя две декады лечили. Разве обычная девочка могла бы так? А как Вы с ней вечно боролись и она всегда верх одерживала и бегала быстрее тебя и прыгала вдвое выше. А как она по деревьям лазила как кошка и тебе залезать помогала? Забыл что-ли?

 Тут и Миррин вмешалась - Дядюшка, а мне мама говорила, что это мальчик - Ярован. Что у мальчиков нашего рода зубы и когти позже отрастают и силу они набирают позже, потому его сейчас и бить нельзя в полную силу как мне тогда хотелось.

 Ну вот - подвел итог герцог - Сейчас Вы оба повзрослели и всю правду знаете и про девочку с зубками и про мальчика из рода Ярован. Миррин, возьми его за руку - так тебе легче будет неприятные вещи говорить и расскажи ему всю правду как она есть. Не скрывай ничего.

 Миррин взяла меня за руку, поцеловала и сказала - Прости, Шеридан, что не сказала тебе при встрече. Боялась оттолкнуть тебя и потерять твою дружбу. Она мне очень дорога, никто из людей к нашему роду так не относится, как ты ко мне.

 Помнишь, я говорила тебе, что "несдержанна", даже предупреждала тебя, но боялась правду сказать, потому и не прямо все говорила, а обиняками. Правда же та, что я - хищник! Вкус крови меня пьянит и хищник во мне просыпается, а разум уходит прочь. В драке, а даже и просто в борьбе зверь заполняет все мое естество, и я рву всех вокруг, ничего не понимая. Помнишь, ты все бороться предлагал - обидело тебя, что я сильнее, а я вроде не хотела, да увиливала. Это потому, что в борьбе во мне зверь просыпается и я могу запросто тебя загрызть, а осознаю только потом, когда в разум человеческий войду, а зверь из меня уйдет. Вот когда ты меня за волос с себя сбросил, так во мне зверь проснулся, который требовал - Грызи! В горло! На последних проблесках сознания я все же удержалась от того, чтобы в горло тебе вцепиться и руку погрызла, а потом и в разум пришла огромным усилием воли. Причем это удалось только потому, что ты мне помог, когда волосы отпустил и строго крикнул Стой! Тогда я и очнулась. Если бы ты ударил меня или попробовал руку высвободить из моих зубов - быть бы тебе с перегрызенным горлом! И не только тебе! - и вдруг замолкла и смотрела на меня расширившимися глазами.

 - Миррин, ты сказала, так говори все до конца - потребовал герцог.

 - Шеридан, если я крови лизну и особенно загрызу кого, то зверь во мне расходится в полную силу. Тут я теряю последние крохи сознания, движения мои многократно ускоряются, а силы удесятеряются и я рву всех, кто мне попадется. Потом, когда приду в сознание, то зверь уже не засыпает во мне совсем, как вот сейчас и выходит на волю по малейшему поводу. Потому и жгут на костре охотницу, которая порвала человека: не только другим в назидание, но и потому, что охотница становится зверем и он страшен для всех людей кто ему подвернется.

 Я ужаснулся этому откровению - Миррин, а как же на войне? Там убивать приходится и кровь течет рекой.

 Миррин ничего не ответила и опять посмотрела на Гийома.

 - Миррин, надо говорить! - строго сказал он.

 - Шеридан, зверь во мне чует чужих. На войне нас натаскивают на врагов. Дают нескольких пленных, которых мы должны растерзать и напиться их крови. После этого при виде врага сознание нас оставляет и просыпается зверь, а к своим мы.... можем несколько терпеть, но если чувствуем их страх, то рвем без пощады и своих. Потому и бояться нас и ненавидят. Шеридан, понял теперь, что я от тебя скрывала? Не захочешь больше видеть меня рядом?