Владимир Лосев - Месть Демона

На опустевшем кладбище останутся только рабочие, которым придется зарывать Шарика, да несколько бойцов из разных команд, в чью обязанность входит проследить, чтобы все было сделано «по уму». Да и те рванутся к машинам, как только рабочие бросят последнюю лопату земли, боясь не успеть на главное празднество дня — поминки.

Он пройдет в самом шикарном ресторане города, здесь уже будет много речей, потому что в алкогольном опьянении поговорить любят все. В адрес Шарика произнесут столько добрых слов, что усопший покажется всем чудесным малым, а тот, кто его убил, жутким извергом. На этом все и кончится. Покойного уже через месяц не вспомнит ни один их тех, кто так долго и нежно о нем говорил. Увы, такая у них судьба, душегубцев не любят.

Под присмотром вдовы установят памятник, искрящий сусальным золотом свежих надписей, и город мертвых будет гордиться еще одним состоятельным гражданином.

Так принято у нас хоронить сильных мира сего. Новые времена подразумевают новые ритуалы. Похороны проходят быстро, все отработано и механизировано.

Но не стоит улыбаться, глядя на кавалькаду.

Уже к вечеру вас найдут, люди у нас добрые, всегда найдется кто-то, кто расскажет. Придут качки в спортивных костюмах и сотрут улыбку с вашего лица хорошо поставленными ударами — в лучшем случае станете инвалидом, в худшем дня через три зароют и вас.

Нормальные люди стараются вообще не выходить на улицу, когда проезжает траурный бандитский кортеж, и город в это время кажется вымершим. Видны только те, кто занимаются похоронами, да гаишники, перекрывающие одну за другой улицы.

Ритуальные услуги — быстрорастущий бизнес. В городе активно работают три ритуальных агентства, готовится к открытию еще одно, а в городской администрации аналитики уже заметили, что не полностью обритуалены низшие слои населения и, следовательно, будет создано еще как минимум три.

Те, кто не бедствуют, заказывают гробы и отделочные материалы в Европе. Похороны — рентабельное дело!

Смертность народонаселения растет примерно на два-три процента в год, что говорит о хороших перспективах инвестиций в данную сферу. Многие солидные фирмы, в том числе западные, уже обратили внимание на рост смертности в нашей стране и активно вкладывают деньги в этот вид бизнеса.

Не отстают от них и вновь испеченные отечественные олигархи, а также многочисленные свеженькие миллионеры. Чужая смерть окупается почти мгновенно, а что может быть выгоднее похорон своего народа?

Когда-то пролетариат был могильщиком буржуазии, теперь ситуация кардинально изменилась…

Всех нас скоро закопают в сырую землю по соответствующему прижизненному разряду, недаром по всей стране отводятся все новые и новые территории под кладбища. «Недаром» — ключевое и правильное слово…

Если честно, я и сам не знал, зачем пошел на похороны Шарика. Уже по дороге вдруг понял, что никакой информации не соберу, а неприятности не заставят себя ждать.

Не спрашивайте, как я это сообразил, будем считать, что обостренно почувствовал тонкой кожей, хотя элементарная логика тоже при этом присутствовала.

Ну, кто со мной станет разговаривать? Хорошо, если сразу не убьют…

Кто-то же бандитам накапал, что я убил Шарика, и вот появляюсь среди кустов…

Что они решат? Едва ли подумают, что пришел попрощаться с покойным. С Шариком мы никогда не были друзьями, слишком далеко развела нас жизнь, буквально на разные полюса. Я стал нищим, а он, по меркам нашего города, превратился в богача.

У Шарика на лице появлялась откровенная брезгливость, когда он меня видел. Связано это было еще и с тем, что я до определенной поры считался интеллигентом, не могущим постоять за себя, слабым и беспомощным.

Я и на самом деле был таким, но только до восьмого класса. Потом мне надоело, что каждый взрослеющий прыщавый одноклассник пытается испробовать на мне свою силу, и я записался в секцию каратэ. Не могу сказать, что чему-то там научился, но многие недруги стали обходить меня стороной. Достаточно было того, что меня видели в компании ребят, которые могли сокрушить толстую доску ребром ладони.

В секции я научился не молниеносным крушащим бетон ударам, хоть и это мне иногда удавалось, а терпению и спокойствию, уважительному поклону сопернику перед дракой, сидению в позе лотоса, медитации и писанию хайку.

Довольно странный набор, не правда ли?

Но что еще может найти интеллигент в чужом боевом искусстве?

Восточная философия потрясла мое воображение. Взгляд узких непроницаемых глаз нес в себе другое восприятие мира, совершенно не такое, к которому мы привыкли. Кодекс самураев — бусидо стал моей настольной книгой, а хайку настоящей страстью.

Вряд ли я писал стихи правильно, в этой поэзии существуют довольно строгие каноны. Но я писал их так, как понимал: каждое хайку не что иное, как чувство-ощущение, запечатленное в небольшой словесной картинке-образе. Своего рода стоп-кадр.

А для меня собственная жизнь и есть нечто существующее только мгновение прошлого почти нет, одни черные провалы в памяти. Так же, вероятно, не будет и будущего.

Стоит мне выпить, как в мозгу появляется стоп-кадр, за ним через какое-то время другой, но для меня они сливаются в одно неразрывное мгновение.

Я потянулся к бокалу вина, оно словно кровь,Что льется с лица,…крася пыль,В том месте, где меня убивали…

Так я все это и вижу. Был вторник, утром меня уговорили выпить вина, и вот уже лежу на асфальте в пятницу в совершенно незнакомом месте с больной головой и ссадинами на лице и руках.

Слава богу, такое происходит все реже и реже. Я научился избегать таких ситуаций, хоть это мне удается не всегда.

Все равно раз в год что-то обязательно со мной происходит. Умирают близкие люди, иногда жизнь для меня становится настолько невыносимой, что требуется от нее куда-то спрятаться хоть на мгновение…

Вот и мои сегодняшние неприятности начались со смерти.

Не проводить Ольгу я просто не мог, так же как не мог отказаться выпить на ее поминках — сердце бы не выдержало.

Она была тем единственным, что примиряло меня с этой жизнью. Светлым пятном в сером промозглом тумане, нежным белым цветком — альпийской ромашкой на вершине скалы, царапающей небеса…

Я любовался ею, вслушивался в ее нежный голос и забывал о том, что изгой и неудачник. Не думал о том, что моя жизнь не стоит и ломаного гроша. Не верил, что она будет недолгой, полной мучений и боли. И как мне теперь жить дальше? К чему стремится, что искать в тумане?

Я потерялся…Бреду в промозглой мглеНавстречу той беде,Что терпеливо ждет меня.На тихом перекрестке…

В жизни все фальшиво, Есть только одна истина и эта истина — смерть. Но как с ней жить?