Александра Плен - Голос

Ознакомительный фрагмент

Когда-то он уверенно взбирался по карьерной лестнице, в будущем планировал возглавить патрульный крейсер с сотней солдат на борту, но в какой-то момент споткнулся.

Когда Арту было тридцать, его бывший подчиненный, мальчишка двадцати пяти лет от роду, получил лейтенанта, тогда как Арт по-прежнему оставался сержантом. В тот момент Арт впервые задумался. Раньше он не обращал внимания на приходящих и уходящих вверх по карьерной лестнице выскочек. Но наступил момент, когда несправедливость стала невыносимой.

Его происхождение оставляло желать лучшего. Сирота с отсталой планеты третьего круга не мог претендовать на высокое звание, будь он хоть семи пядей во лбу. Арт написал рапорт об увольнении и начал работать на себя.

С раннего утра в усталом мозгу наемника, словно глыбы, перекатывались тяжелые мысли. Он не мог решить, что делать с девочкой — певицей, запертой в его комнате. А разговор с генералом, взбаламутивший застарелые обиды, еще больше вогнал в тревогу и страх. Вот-вот начнется сканирование и вынесение приговоров, и Арт хорошо знал, что ждет пиратов, как и их детей и жен.

Законы на всех двадцати трех обитаемых планетах были едины для всех. Эти законы столетиями насаждали (где почти безболезненно, где тяжелыми бомбами и авиаударами) правители планет первого круга.

С одной стороны, Арт считал закон и порядок основой мироздания. Тем скрепляющим раствором, который не дает хаосу поглотить галактику. С другой — иногда он ненавидел этот идиотский Кодекс.

Главным считалось законность и регистрация рождения. Имена родителей, место рождения и другие характеристики заносились сразу же после появления на свет младенца в электронный чип, навечно прикреплялись к телу ребенка, и были с ним до самой смерти.

Рождение на планетах, входящий в первый круг власти, априори давало наивысший статус. Самыми древними и родовитыми фамилиями оставались те, которые обитали на Земле. Первородная планета превратилась в загородный дом, некую закрытую заповедную зону, где рождалась верхушка иерархии галактики. Аристократы. Не то, чтоб не было планет лучше Земли, с более комфортной атмосферой, благодатной погодой, уникальной природой и животным миром. Конечно, были. Но Земля до сих пор носила высочайший статус.

Богатство давно уже перестало быть чем-то выдающимся. Богатым можно было стать, открыв месторождение урана на отдаленной планете или изобрести новую модель андроида. Нуворишей и выскочек, разбогатевших таким способом, было не сосчитать. И чтобы как-то выделиться, придумали привилегии по рождению.

Планеты, в зависимости от уровня жизни, делились на первый, второй и третий круги. В первый круг входили три планеты — Земля, Гриз и Альван. Гриз и Альван были последними, которые заселили и колонизировали земляне. Почти триста лет подряд выходцев с этих планет выбирали председателем Совета Федераций.

Учебные заведения на планетах первого круга считались самыми престижными и привилегированными. Студенты, окончившие их, получали первейшее право на удачное распределение по специальности с высокой заработной платой. Остальные, родившиеся не в столь элитных семьях, становились в очередь на поступление и брались за любую работу.

Второй круг насчитывал десять планет с хорошо развитым уровнем жизни. В третий входили все остальные. И только что открытые тоже. Рожденным на отдаленных планетах приходилось самим прокладывать дорогу, добиваться цели, бороться или… Заплатить.

Людям, рожденным в первом круге, сразу же выпадал счастливый билет. Университеты, библиотеки, художественные школы, гимназии и колледжи с лучшими преподавателями. Например, окончившим высшую военную академию на Гризе, сразу же давали возможность управлять крейсером и звание лейтенанта через несколько лет.

Но не думайте, что можно было прилететь на Землю и спокойно родить ребенка, и он тут же станет аристократом. Мало того, что действовало ограничение рождаемости по семьям, но еще и один из родителей должен был родиться на Земле. А просто так выходцы из земных семей не женились… Отбор велся жесточайший, жены (как и мужья) выбирались по исключительным параметрам, и генетическим, и социальным, и физиологическим. Поэтому такая селекция и давала на выходе незаурядных, почти что идеальных индивидуумов, которые потом занимали высшие посты в Комитете, Правительстве Федерации и так далее.

Многие подозревали, что в генетику детей, рожденных на Земле, вмешивались ученые, улучшая ДНК. Но если это и происходило, то держалось все в строжайшем секрете.

Родиться на отдаленной планете было само по себе плохо, но не смертельно. Можно было упорно учиться, трудиться и выбиться в люди.

Хуже этого было только родиться совсем без паспорта. Были такие планеты (как та, на которой родилась Рива), которые не входили ни в один из кругов. И люди, родившиеся на них, являлись отщепенцами, изгоями, преступниками. Вне закона, вне цивилизации, вне бытия. Их старались вычеркнуть и тихонько стереть из истории. Они все равно нигде бы не смогли найти работу, жилье или пропитание. Таких людей обнуляли и стерилизовали, словно их вообще не было на свете.

Три судейских автомата в полдень начали прием арестованных. Пленники, которые попали на планету в результате набегов пиратов, с действующими паспортами уходили быстро. Их проверяли и отсортировывали по планетарному статусу, сразу же грузили в транспортные корабли для передачи в руки местной полиции и отправки на свои родные планеты. С пиратами и рожденными здесь, на Эпсилоне, было сложнее.

Незадолго до начала процедуры Арт открыл дверь в камеру, где находилась Рива. Девушка сидела на заправленной кровати, стараясь не столь явно трястись. Поспать так и не удалось. В куполе ее накрыла полнейшая абсолютная тишина, и это жутко пугало. Ей казалось, что она отрезана от мира, одна одинешенька во вселенной, и что ее ждет — неизвестно. В конце концов Рива приняла душ, вымыла голову и остальную часть ночи сидела на кровати, обняв колени и вслушивалась в звенящее безмолвие.

Сейчас вокруг ее глаз проступила синева, острые скулы еще больше заострились, плечи горестно поникли. Кожа приобрела нездоровый землистый оттенок. Арт с усилием задавил вспыхнувшую жалость к девушке.

— Выходи! — он отступил от проема. — Сейчас я отведу тебя к приёмному пункту. Станешь в очередь к анализатору. Понятно?

Рива кивнула. Ей ничего не было понятно, но переспрашивать не стала. Ее судьба давно не принадлежала ей самой. Ее несло, как щепку по течению, и что бы ни случилось, она не в силах этому помешать.