Александр Бушков - Колдунья

Мельник остановился от нее шагах в двух. Луна уже клонилась к горизонту, но света было еще достаточно, чтобы прекрасно разглядеть друг друга. Какое выражение на лице у нее самой, Ольга не знала, надеялась лишь, что она все же не выглядит перепуганной насмерть деревенской замарашкой, – а вот что на уме у Сильвестра, понять невозможно: очень уж малая часть его физиономии доступна обозрению, разве что глаза…

– Вот, значит, как, – произнес мельник спокойным, почти равнодушным голосом. – Барышня изволят озоровать у самого моего домовладения… Такие страхи напускают, что крещеную душу дрожь пробирает…

Пожалуй, в его тоне звучала явная ирония. Предельным усилием воли Ольга взяла себя в руки и постаралась ответить ему в той же интонации:

– Надеюсь, ущерба вашему домовладению я не нанесла?

– Нельзя сказать, – кивнул мельник. – Какой там ущерб… Занятное зрелище, и не более того…

– Вы видели? – вырвалось у Ольги.

– Мудрено было бы не видеть этакого представления… Пороть вас некому, барышня Ольга Ивановна, уж простите на дерзком слове. Ну да я человек не крепостной, вольный и сам по себе, к тому ж у себя дома, так что некоторые откровенности мне дозволены…

Его речь показалась Ольге чересчур правильной для простого мужика, да и держался он как-то иначе, без тени той пентюховости, что свойственна самым умным и хватким крестьянским мужичкам, никогда не забывающим, что имеют дело с обитательницей господского дома…

– Значит, видели… – протянула она. – А не подскажете ли, любезный Сильвестр… отчества не знаю…

– Ефимович.

– А не подскажете ли, любезный Сильвестр Ефимович, что все виденное должно означать? Ничего не понимаю. Мне сказали, все что я увижу, будет ясными картинами, понятными сразу. А получилось…

– Что ж брались за то, чего не умеете?

– Я все правильно делала, как объяснили…

– Объяснил волк козе, что на обед употребляет… – проворчал мельник. – А почему вы, барышня, решили, что я в таких делах должен что-то понимать?

– Да говорят… – сказала Ольга осторожно.

– А если все, что говорят, – правда? И оберну я вас, милая барышня, склизкой лягушкой? Или придумаю иное утонченное издевательство?

Глядя ему в глаза, Ольга выпрямилась и, чувствуя, что поддаваться нельзя ни в коем случае, сказала с расстановкой:

– Бог не выдаст, свинья не съест. Что-то я не слышала от людей о вашей склонности к утонченным, – она подчеркнула голосом господское слово, – издевательствам. Всякое болтают, но, мне только сейчас в голову пришло, ни разу не слышала, чтобы вы злобствовали…

– Ну, а коли все же? – строго спросил мельник.

– Ну, и что же мне делать прикажете? – пожала она плечами, глядя дерзко и решительно. – Чему быть, того не миновать. На колени я перед вами все равно не встану и убегать с визгом не буду… Как будет, так и будет…

– Ага, – сказал мельник. – Надо полагать, вы, Ольга Ивановна, отчаянная? Иногда это качество донельзя полезное, но иногда-то много бед приносит… Ладно. Не вижу удовольствия в том, чтобы вас пугать до полусмерти… и ваше счастье, что не попались вы мне в старые года, когда я сам по молодости любил пошучивать замысловато… Стар я уже стал, а потому – спокоен…

– Так что же это было? – спросила Ольга.

– Не знаю, – сказал мельник. – Не может один человек знать и понимать все на свете. Одно скажу: есть у меня догадка, что жизнь вам предстоит бурная. Не хочется и думать, насколько, не мое это дело, простите за бесчувственность, вы мне не дочка и не иная родня…

– Всего-то? – облегченно вздохнула Ольга. – Я-то уже подумала невесть что…

Мельник покачал головой с таким видом, словно огромным усилием воздерживался от наставительных тирад, потом вдруг почти бесшумно повернулся и неторопливо пошел к мельнице, бросив через плечо:

– Езжайте домой, барышня, не годится приличной девице шататься ночью по лесам. И держите ухо востро, в здешних местах неспокойно…

Еще миг – и его уже не было. Показалось даже, что он вообще не входил в избушку, а оказавшись в тени, попросту исчез. Ольга хотела его окликнуть, но подозревала, что это ни к чему не приведет – разговор окончен…

– Бурная жизнь, говорите? – тихонько сказала она самой себе. – А собственно, судари мои, что тут страшного? Главное, не прозябать в какой-нибудь дыре…

Абрек отыскался на том же месте, спокойный, ничем не испуганный и даже не встревоженный. Взлетев в седло, Ольга двинулась по узенькой лесной дороге, чему-то бездумно улыбаясь.

Мерно постукивали копыта, луна наполовину опустилась за лес, усыпанное звездами небо было безоблачным, и на душе, вот странно, стало удивительно спокойно…

Вдруг Ольга встрепенулась, почувствовав в окружающем нечто неправильное, быстро оглянулась по сторонам, и все ее спокойствие моментально улетучилось.

Вокруг был обширнейший луг, кажется, тот, что именовался Серебрянским. А может, уже и Хомяковский – они примыкали друг к другу, разделенные лишь узкой полоской леса… ага, все же Хомяковский, потому что овраг остался позади…

Слева, от леса, к ней во весь опор неслись трое верховых – на проворных низкорослых лошадках, вроде бы донской или калмыцкой породы. Ольга как-то сразу, к месту вспомнила, что, по рассказу капитан-исправника, Васька Бес со своими дружками угнал недавно у ротмистра Обольянова полдюжины «калмычек»…

Она присмотрелась. Верховые неслись, несомненно, прямо к ней, рассыпаясь неким подобием лавы. С первого взгляда опытному человеку вроде нее было ясно, что к верховой езде они не особенно и привычны, подпрыгивают на конских спинах совершенно не в лад аллюру, да и посадка самая мужицкая, локти растопырены, ноги раскорячены…

Что-то под луной блеснуло металлом на поясе того, кто был к ней ближе всех. В любом случае вели они себя предельно подозрительно, молча обкладывали, как собаки кабана…

Ольга подхлестнула Абрека, проехалась по его бокам татарской нагайкой, и горячий жеребчик взвился. Расстояние меж ней и подлетающими верховыми моментально увеличилось, так резко, словно они остановились на всем скаку. Чего, разумеется, не наблюдалось – они, широко рассыпавшись, пустились следом, что-то крича, определенно неприязненно и грубо. Никаких сомнений в том, что это разбойники, уже не оставалось…

Мысленно прикинув взятое ими направление, Ольга повернула Абрека влево, к дороге – и поскакала напрямик через луг. На большой дороге она без труда от них ускачет, а там и село Грудинино, с ночными караульными, не рискнут сунуться за ней туда, а кружным путем обогнать негде…

Она скакала к лесу – но потом ей вдруг пришла в голову нехорошая догадка. Походило на то, что ее именно туда и направили… Она уже года четыре участвовала в княжеских охотах, немало наслушалась про повадки зверей – в том числе и волчьей стаи…