Снежная сага - Данил Сергеевич Кузнецов

Хремгира вбок, разорвал клинч и, взревев, нанёс сокрушительный рубящий удар сверху вниз.

Наталья ахнула от ужаса. Потом завизжала.

Георгий прижал её к себе и мягко отвернул её лицо от круга.

А там было чему испугаться.

Хремгир всё же среагировал на удар Огненного и успел немного отклониться — но недостаточно. Пылающий меч скользнул по его волосам и отхватил с левого плеча кусок плаща. От огня мех затлел — а волосы и открывшийся рукав нижней рубахи каремника загорелись.

Хремгир закричал от боли и жара и, не видя, что делает, навалился на эфес всем весом. А когда клинок преодолел твёрдую преграду брони и вошёл на большую часть длины во что-то мягкое, каремник отпустил рукоять, упал наземь и принялся сбивать пламя и засыпать горящие места снегом. Подбежавшие Георгий, Наталья и Шшорг стали ему в этом помогать.

Властелин оторопело посмотрел вниз, на пронзившую тело насквозь магическую ледышку, по которой стекали ручейки крови (его крови!), шагнул назад, однако нога подогнулась, и он повалился на снег, пятная его красным.

Огненный Меч выскользнул из ослабевших пальцев и упал рядом со своим обладателем. Пламя плавило и испаряло под клинком снег — и постепенно затухало, словно бы вместе с воином жизнь уходила и из его оружия.

Горцы и латники молчали. Бой закончился, но вот кто в нём победил? Вернее, победил ли хоть кто-нибудь?..

Огонь на мече окончательно потух, и тот превратился в обычный кусок обгоревшего металла, который тихо лежал, никому не нужный, на промёрзлой земле.

— Ты как, в порядке? — спросил Георгий и затушил последний огонёк на плече вяло стонущего Хремгира.

— Ага… — кивнул тот и попытался встать.

Спутники, поддерживая его под руки, помогли ему подняться.

Тяжело дыша, Хремгир подошёл к поверженному Властелину, взглянул на него сверху вниз, нагнулся и выдернул из сквозной раны Ледяной Меч. Кое-как оттёр его снегом от крови, повернулся, окинул глазами горцев — и поднял руку с мечом, устремив его в бледно-серое небо.

Горцы первыми осознали, что произошло. Послышались первые радостные выкрики и хлопки, перешедшие вскоре в общий рёв восторга.

— Вот вам Огненный Меч! — воскликнул Шшорг и выбросил за пределы внутреннего круга длинную обгорелую железяку, которую немедленно подобрали. — А теперь уходите! Замок больше не ваш!..

— Не дождётесь! — ответил кто-то из латников и с оружием наперевес бросился на старосту.

По двору вдруг разнёсся знакомый звонкий грохот. Это Георгий, не раздумывая, выстрелил последним оставшимся у него патроном.

Лицо Огненного разлетелось брызгами крови, он отшатнулся, и тут же его подняли на свои костяные клинки охранники Шшорга, просунув острия между сочленениями брони.

Некоторые латники тоже кинулись с оружием на «войско» старосты, но и их быстро одолели.

А остальных горцы стали теснить к воротам и, деморализованных, по одному выталкивать наружу. За кем-то пришлось подняться в башни и либо выкинуть из окон, либо выволочь через двери. Смеясь, копейщики выкатили Огненным пару телег, в которых, как уже проверили, находилась еда, дали забрать тело Властелина, закрыли ворота и просунули через скобы большую ледышку-засов, которая валялась рядом.

Ледяной Замок был отбит.

— Скажи, ты выстрелил бы в этого… с Огненным Мечом? — спросила у Георгия Наталья. — Ну, если бы они… ты понимаешь…

Они вдвоём немного отошли от Хремгира с Шшоргом, которые промеж собой что-то обсуждали, и Рудакова, видимо, решила этим воспользоваться и также поговорить со следаком с глазу на глаз.

— Нет. Я собирался вести себя честно до самого конца. Так-то восьмая пуля в обойме предназначалась мне. Уж лучше было бы застрелиться, чем быть вздёрнутым на клинки Огненных… В любом случае всё уже позади, и самого страшного не случилось…

Внезапно Георгий скривился, сунул пистолет в карман и положил ладонь на раненое плечо.

— Рука болит? — участливо поинтересовалась Наталья.

— Терпимо. Пожалуй, это было самое странное из всего, что произошло со мной в жизни. Подумать только: я, простой следователь СК Петербурга, оказался ранен стрелой в параллельном мире…

— Ничего. Теперь всё хорошо, и это главное.

Она мягко положила ему руки на плечи, придвинулась к Георгию, так что её губы очутились совсем близко от его губ, и прошептала, чтобы слышать мог он и больше никто:

— Лишь в одном ты неправ, Шитов. Позади у нас ещё почти ничего нет. Наоборот, всё как раз только начинается.

— Вы сейчас сразу уйдёте или всё-таки на время останетесь? — спросил Хремгир. — Ледяные воины, должно быть, все погибли при том захвате Замка — а Огненные могут собрать войско и вернуться…

— Не думаю, — улыбнулся Шшорг. — Какое-то время им будет не до того. Сейчас им нужно определиться с тем, кто встанет у них во главе, а это может растянуться ой как надолго… Да и Меч у них погас — представь, какой это удар по их самоуверенности!.. Мы останемся — до тех пор, пока у тебя не появится по-настоящему собственное войско — полностью из Ледяных, недобитых при этом нашествии. На первых порах я буду тебе помогать: всё же в управлении я поболее твоего смыслю… А вести воинов в бой придётся уже тебе самому. — Староста хлопнул Хремгира по неповреждённому плечу. — Если, конечно, тебя тут признают. Я ведь тогда и сам не был до конца уверен, что в тебе течёт кровь правителя… да хранят боги его душу… Смотри, вон люди стали выходить, у них и узнаем.

Действительно: из дверей в помещения Замка на двор выходили обитатели твердыни, некоторые выглядывали из окон. Все они были в рваной, грязной одежде, со следами побоев на лицах, кто-то — с повязкой на глазу, кто-то хромал, кто-то держался за отрубленную по локоть руку.

Но в их глазах не было страха, которого они, как видно, за последние дни натерпелись. Вместо него сверкали растерянность и затаённая надежда.

И первая исчезала, а другая становилась явной, окрашивалась радостью при виде человека с Ледяным Мечом в руке, смотрящего без презрения или злобы, а с пониманием и сочувствием.

Люди подходили, останавливались в нескольких шагах, опускались на одно колено, шептали:

— Властелин…

Кто-то отважился подойти поближе и с поклоном преподнести какой-то предмет.

Хремгир взял эту вещь, взглянул на неё, и у него сжалось сердце.

Это был посеребрённый стальной квадратик — знак воина народа Ледяных. Поцарапанный, по краям чуть покорёженный, но тем не менее целый.

«Значит, меня признали воином? Да, не бывать мне здесь каремником больше…»

Хремгир надел вещицу на шею и сказал:

— Я принимаю этот знак как ваше признание в том, что вы мне верите и уважаете меня. Может, я