Владимир Данихнов - Статика

— Торможение! Затем — смена курса. Цель полета — Статика.

— Пятнадцать минут на торможение и еще шесть минут на расчет курса, — согласилась «Немезида».

— Умница, девочка, — произнес я.

Наверное, я поступаю глупо. Как я смогу противостоять Людвигу Рейнхарту? У меня из оружия только «Целитель» да несколько станеров. Разве что протаранить станцию, которая собирается направить Стазис в звезду? Было в этом что-то геройское, сладко притягательное, будто сошедшее из детских книжек о героях звездных войн, которые на маленьких катерах сдерживали натиск боевых крейсеров чужих рас, а потом таранили корабль-матку, увековечивая свои имена в скрижалях человеческой истории.

Проблема в том, что я не был уверен в двух вещах: что это поможет, и что у меня хватит суицидальных наклонностей, чтобы соврешить нечто подобное.

То, что я решил возвратиться на Статику и так было гарантированным самоубийством.

— Время полета — трое суток и семь часов, — наконец, произнес корабль.

— Ну и отлично, — буркнул я.

Хороший кораблик подобрал себе Хакер, быстрый и умный.

Вот только я все равно не успею. Ну никак.

Хотя… Ведь не сразу же Стазис отправят к звезде. Да и еще неизвестно, может быть планы изменятся. Задержки в таких случаях часто бывают.

Я сорвал с ушей наушники, вскочил с кресла и зашагал по мостику, обгрызая чертовы ногти.

Хватит, Герман!

Все в порядке.

Всего лишь надо пойти против всего мира. Всего лишь победить армию двух планет. И уничтожить космическую станцию, наверняка вооруженную лазерными пушками.

Пустяк.

Раз плюнуть!

Лучше об этом не думать…

Покурить, выпить пару рюмочек водки, забыться. Может, принять снотворное?

Я вдруг понял, что давно не слышал голос Джулии. Уснула она там что ли?

Я нажал на кнопку вызова, но девочка не ответила.

Еще раз и еще. Я вдавливал проклятую кнопку до упора, рискуя ее поломать.

— Этого еще не хватало! — воскликнул я, спешно покидая мостик.

Мне тут же живо представилась Джулия, задушившая себя собственными руками, или пробившая головой переборку и выпрыгнувшая в космос. Почему-то я не чувствовал никакой опасности от этого ребенка сектоида, а зря. Лишь только я очутился в ее каюте, откуда-то сверху метнулась разъяренная рычащая тень, и я едва успел остановить маленькую ручонку с зажатой авторучкой, острие которой хищно устремилось к моей сонной артерии.

Я выкрутил девочке руку и предельно аккуратно подтолкнул Джулию к кровати.

Она безвольно упала на матрац лицом вперед и горько зарыдала. Плечики подрагивали от беззвучного плача, густые светлые волосы разметались по всей пижамке.

Я покрутил в руке авторучку, задумчиво ее разглядывая. Маленькая девочка пыталась убить взрослого здорового дядьку. Надо же…

— Я не верю, что это у вас в крови, Джулия, — сказал я, присаживаясь на краешек стула. Глаз с девочки я не спускал. — Ну не может злоба заложена в генотип! Не может быть! Я не знаю, какой виток в вашей истории создал такое извращенное общество, но это неправильно. Неправильно стремится к власти… ради игры. Вам бы еще в песочнице играться… А вы вместо этого вышли в космос, так и не успев повзрослеть…

Девочка вдруг притихла. Обратила заплаканное раскрасневшееся лицо ко мне:

— Папа мне рассказывал о вас, людях, — сказала тихо она, и в ее голосе было мало чего от семилетней девочки. — Он сказал, что вы тоже играете. Стремитесь установить контроль над другими расами. Вы очень на нас похожи, но мы, по крайней мере, стараемся играть честно…

— Вы используете шпионаж, ведете подрывную деятельность, врете на каждом шагу… И ты мне еще говоришь о честности, девочка! — возмутился я.

Малышка посмотрела на меня снисходительно, будто матерый преподаватель на глупого студента, не выучившего экзамен.

— Мы честны прежде всего перед собой, Герман, — ответила Джулия. — Мы не заворачиваем наши мотивы в блестящую упаковку из красивых слов о любви и самопожертвовании, о праведном гневе и крестовом походе. Видишь разницу, Герман? Маленькую, но на самом деле такую огромную разницу.

— Нет, не так, — возразил я. — Что-то в вас есть такое, что… неправильно. Безразличие к жизни что ли… будто у вас нет сердца…

— Оставь свои рассказы для школьников, Герман, — презрительно проговорила девочка. — Я несколько лет изучала историю Земли, работала консультантом по вопросу нашей расы. Я знаю о вас все, вашу историю, ваши страхи, вашу душу, если угодно…

— Сколько тебе лет, Джулия? — спросил я, задумчиво разглядывая милые детские кудряшки и пухлые щечки.

— Тридцать девять, — с видимой неохотой произнесла девочка. — Мозг настоящей дочери человека, которого звали Блэйн, погиб после продолжительной болезни. Как раз перед тем как его отправили играть на Чаки. Блэйну и его жене самому показалось хорошей идеей иметь вместо дочери полноценного агента. И мой мозг пересадили в тело маленькой девочки. Правда, здорово, Герман? Кто может заподозрить маленькую девочку?

— Почему ты мне вдруг раскрылась? — спросил я, проигнорировав ее вопрос.

— А к чему дальше скрывать? — беззаботно улыбнулась девочка. — Сыграть на твоей жалости один раз удалось, но попытка убийства увы сорвалась. Теперь я решила действовать честно. У меня остался единственный шанс тебя убить — если ты увлечешься со мной беседой на отвлеченные темы, потеряешь бдительность и…

Я вздрогнул, вперив взгляд в Джулию.

Девочка заливисто засмеялась:

— Я пошутила, Герман! Расслабься… Я не собираюсь тебя убивать. Ты и сам скоро погибнешь. Так какого черта? Вся ваша раса вскоре перестанет существовать. Другие миры увидят могущество сектоидов и склонятся перед нами!

— Ты ошибаешься, девочка, — сказал я. — У вас нет никаких шансов. Уничтожение Чаки ничего не решает. Против Семьи Секта объединились все разумные расы Галактики, даже ваши потенциальные союзники — волки и закваки. Уже сейчас бои ведутся на территории ваших колоний. Атаки на другие земные миры полностью провалились! А бомбардировка Чаки… это самая главная ваша ошибка, Джулия. Может быть, мы и заворачиваем в красивые обертки жажду власти. Быть может, мы ничем не лучше вас. Но это не спасет Семью Секта — максимум через месяц в нашей Галактике не останется ни одного сектоида. А если и останутся — их будут показывать в зоопарке, как самые диковинные экземпляры…

— Думай как хочешь, Герман, — улыбнулась Джулия. — Но я верю в нашу победу. Не спрашивай как, но я считаю, что в нашей Галактике через месяц не останется ни одного человека! И именно вас, последних из вас будут держать в зоопарках.