Правда выше солнца (СИ) - Герасименко Анатолий

– Убили кормчего и освободили гребцов? – Акрион пристально посмотрел на Кадмила. – Неудача для капитана. И удача для нас. Никак, ты постарался, о Долий?

– Я?! – Кадмил сделал оскорблённое лицо. – Ну, знаешь! Гермеса вечно норовят приплести ко всякому блудняку, но ты, юноша, перешёл все границы… Я лишь заключил с капитаном сделку. К обоюдной выгоде. И велел закупиться провизией для путешествия.

– Всё ясно, – Акрион невольно улыбнулся разбитыми, едва начавшими подживать губами. Кажется, Кадмил всё-таки обошёл запрет божественного старшего брата. – Как бы то ни было, корабль у нас есть. Мешкать больше нечего.

– Речь не забыл? – прищурился Кадмил.

Акрион набрал побольше воздуха в грудь и повторил всё, что выучил, без единой запинки.

– Годится, – дослушав, кивнул Кадмил. – Открывай мешок, наряжаться будем.

Они покинули постоялый двор во главе с Меттеем. Вновь задрапированный в свою роскошную лиловую тогу, чисто выбритый и умытый, Меттей шёл портовыми улицами, вздёрнув голову с гордой обречённостью. Следом, не отставая, шагал Кадмил. Шляпа была надвинута на глаза, в складках новой, пурпурного цвета тоги прятался керикион, готовый изрыгнуть молнию. Замыкал маленькое шествие Акрион в солдатской броне. На голове крепко сидел шлем – тирренский, остроконечный, скрывавший лицо. Ксифос похлопывал по боку, Око Аполлона отягощало шею приятным, забытым весом. Мышцы бёдер, помня напряжение боя, отзывались ломотой на каждый шаг. Но, в сущности, можно было потерпеть.

Шли быстро, подгоняемые возбуждением и охотой поскорей совершить задуманное. Миновали портовые ворота. Протолкались через городские задворки, ещё более грязные, чем весь остальной Вареум. Очутились за стеной, где на глинистой, растресканной почве изо всех сил росла чахлая травка, порыжевшая от солнца.

По-прежнему шли быстро.

Кадмил молчал. Молчал и Акрион.

Вот холм, вот белая колоннада наверху. Солдаты у ворот школы ещё далеко; уже ближе; уже заметили путников, смотрят из-под ладоней... Акрион сощурился, пытаясь разглядеть лучников на угловых башнях, но солнце слепило глаза. Облака, собиравшиеся утром, развеялись, и Вареум томился в назойливых объятиях духоты.

Когда до школы оставалась сотня шагов, Кадмил скомандовал по-тирренски:

– Сэру!

Меттей остановился так резко, что из-под сандалий поднялись венчики пыли. Кадмил приблизился к нему вплотную.

– Что говорить, помнишь? – осведомился он, показав из-под края тоги обвитый змеиными головами наконечник керикиона. – Глупостей делать не будешь?

Меттей скривился, собрав складками одутловатую щёку.

– Помню, – прохрипел он. – Не буду.

Кадмил покивал.

– Хорошо, – сказал он. – Ещё раз повторю, на всякий случай: стоит только нажать вот на эту штуку, и ты превратишься в горелое мясо. Как те двое, в гипогеуме. Выстрелить я смогу прежде, чем кто-нибудь успеет натянуть лук. Если мне что-то не понравится – стреляю. Если услышу от тебя хоть одно лишнее слово – стреляю. Если замечу, что подаёшь своим молодцам какой-то знак, или если мне покажется, что подаёшь – стреляю. Так что уж окажи милость, веди себя так, чтобы мне ничего не показалось.

Меттей опустил глаза. Акрион поправил ксифос на перевязи, кашлянул.

– Может, всё-таки устроим, как я вначале предлагал? – спросил он Кадмила по-эллински. – Приставим к его горлу меч, крикнем стражникам, чтобы открыли ворота… Так проще. Мне кажется.

Кадмил с серьёзным видом кивнул:

– Конечно, проще. И вон тем ребятам на башнях, – он повёл рукой в направлении школы, – им тоже будет гораздо проще нас застрелить. Что они и сделают. Потому как, даже если допустить на миг, что они страшно любят Меттея и не захотят его смерти… В общем, это солдаты, и у них есть начальство. Пропустят в школу вооруженных незнакомцев – получат таких плетей, что месяц на животе спать будут.

– Согласен, – Акрион с силой выдохнул. – Ладно, действуем.

Они двинулись вверх по дороге. Солдаты глядели на них, не отрываясь: и те, кто стояли у входа, и другие, на башнях, с луками наизготовку. Чем ближе становилась школа, тем явственней Акрион ощущал, что его доспехи оставляют открытыми очень много мест, в которые может вонзиться стрела. Руки ниже плеч. Бедра. Икры. Колени. Горло…

Когда до ворот осталось несколько шагов, солдаты встали навытяжку и разом проорали:

– Аве, мастер ланиста!

Меттей отсалютовал ладонью.

– Открывайте, – велел он хрипло. – Да проходите внутрь, а потом заприте. У нас инспекция. Консул, э-э… Консул Авлий Висаний с проверкой службы.

Солдаты, как один, впились взглядами в Кадмила. Похоже, они ничего не слышали о консуле Авлии Висании, но боялись выказать политическое невежество. Кадмил повторил жест Меттея, небрежно вскинув руку.

– Вели трубить общий сбор, Ацилий, – сказал он с начальственной томностью. – Заодно погляжу, как дисциплина налажена.

– Общий сбор! – крикнул Меттей надломленным голосом.

Один из солдат, рыжий, с оттопыренными ушами, поднёс к губам рожок, висевший на поясе. По двору разнёсся чистый звук, троекратно повторился, замолк.

Кадмил встал рядом с Меттеем и, скорчив недовольную мину, сложил руки на груди. Керикион при этом он, не особо скрываясь, держал таким образом, что тот был направлен наконечником прямо Меттею в голову.

Акрион стоял чуть позади Кадмила, от души надеясь, что шлем, закрывавший лицо, не даст солдатам узнать бывшего лудия. Но те были слишком заняты, чтобы разглядывать стражника, приставленного к консулу. Хмурые, они спускались с башен, выстраивались в шеренгу, негромко перебрасывались словами, с опаской поглядывали на Кадмила. Из казармы выбегали те, кто отсыпался после ночного дежурства, нахлобучивали на бегу шлемы, присоединялись к товарищам.

– Все пришли? – негромко, углом рта спросил Кадмил, когда последний солдат встал в строй.

– Да, – выдохнул Меттей.

– Не тебя спрашиваю, – процедил Кадмил. – Акрион?

Акрион внимательно осмотрел шеренгу, пересчитал воинов. Всего пятнадцать человек. Вон тот, с краю, как-то выпорол его и Спиро, но не со зла, а по велению ланисты, после драки. Прочие не запомнились ничем – даже имён в памяти не осталось. Он ещё раз пересчитал: пятнадцать, всё верно. Ни один не прячется.

– Все здесь, – подтвердил он.

– Хорошо, – пробормотал Кадмил и велел Меттею: – Говори!

Кроме солдат, во дворе почти никого не было. Только на боевой площадке вяло, вполсилы рубились деревянными мечами двое новичков-лудиев, да ещё четверо сидели в тени под акацией. «Куда все подевались? – мелькнуло в голове Акриона. – Ах да, мы же похитили ланисту! Какие могут быть тренировки без мастера…»

– Бойцы! – надсаживаясь, прокричал Меттей. – Консул Висаний прибыл, чтобы проверить несение караульной службы. Начнёт с досмотра оружия. Дабы никто не смог утаить ни малейшего изъяна, приказываю… – он осёкся, прокашлялся и закончил скороговоркой: – Приказываю оставить на месте доспехи и вооружение, а затем выдвинуться в кладовую. Где и пребывать до окончания инспекции.

Солдаты не двигались с места. То ли ожидали ещё какой-то команды, то ли неслыханный приказ не укладывался в служивых головах. Бросить оружие и панцири? Свои, купленные на собственные деньги? А затем, словно наказанным рабам, томиться в кладовке? Да что это за инспекция такая?!

– Ну и ну, – протянул Кадмил негромко, но так, чтобы слышно было в строю. – Достойная выучка, Ацилий, ничего не скажешь. Раздолбаи!

– Выполнять! – рявкнул Меттей. – Копья, луки, мечи – сюда, ко мне! Броню – вон там оставить! Живо!

Раздался лязг доспехов. Солдат с круглой родинкой над бровью, напоказ по-строевому впечатывая в землю подошвы сандалий, подошёл к Меттею и сложил у ног ланисты копьё. Рядом легли меч и кинжал. Оставшись без оружия, солдат повернулся на месте, отшагал тем же преувеличенно чётким манером в сторону и принялся разоблачаться: снял шлем, расшнуровал поножи, потянул через голову панцирь.