Следователь и Колдун - Александр Н. Александров

— Это вы хорошо сказали, барон, — следователь улыбнулся. — Рад что в вас проснулся оптимист.

— А чего грустить? — Оберн фыркнул. — Сердце я себе обратно не вставлю — способов обратить заклятье филактерии не существует. Да и зачем? Что мне — бессмертным плохо? Да я и Нелинейной Гидре лещей надаю, и Демону-Сублиматору… Кстати, а откуда тут взялся Демон-Сублиматор? И куда потом делся?

— Взялся он, надо полагать, из разрыва, что организовался при взаимодействии эфирной аномалии замка и эфирной аномалии Искры — она ж Летняя Королева, не забывайте. Произошел резонанс, открылась дыра… А вот куда он делся — хороший вопрос. Кстати, Сальдо, благодарю вас за находчивость. Не сохрани вы в целости Черную Вдовушку, Сублиматор бы нахрен сублимировал и замок и весь этот лес.

— Пустое. Я, Фигаро, и сам жить хочу, если что.

«…пора собираться», — думал Фигаро, лениво щурясь, — «пора возвращаться в Топкую Паль. Ашииз отнесет нас на окраину, доставим Искру счастливому отцу, познакомим селян с бароном, закатим гулянку дня на два… Черт, как же не хочется возвращаться в город, к бумагам и проблемам, письмам и просителям, к вот этому всему…Переехать, что ли, сюда, в глушь? Оберн ведь прав: жизнь может начаться в любой момент, когда захочешь. Вот только у тебя помимо желаний есть еще и обязанности. Где-то есть Демон, пилящий решетку на ловушке Мерлина, где-то есть сам Мерлин, думающий как бы ему уничтожить Демона или, по крайней мере, запихать его куда подальше, а еще есть куча мала менее глобальных задач и проблем. Я следователь ДДД. Но, надеюсь, мне не придется быть им всю жизнь. Наверное, это возраст — вот это желание уйти на покой. Откуда, интересно, у Артура-Зигфрида Мерлина этот сумасшедший запал, с которым он живет все эти века? Характер? Да нет, какой, к черту, характер — время не обманешь. Колдовство? Надо бы разузнать…»

А солнце поднималось все выше и выше, тянуло прохладой из лесной чащи, оседала, потрескивая, куча камня, точно памятник прошлому что закончилось — и туда ему и дорога — щебетали птицы, и наплевать было на будущее, каким бы оно ни было — уж слишком хорошо было здесь и сейчас. Фигаро улыбнулся, кивнул сам себе, и принялся набивать трубку, ожидая пока рыжее летнее солнце не согреет землю, слижет остатки тумана и можно будет, наконец, отправляться в путь.

3

Два желания

Бывают дни, когда солнце светит ярко, по-летнему, над холмами висит жаркое марево и тополя мягко качают ветвями в зеленом облаке листвы, но вдруг налетит ветер, принеся с собой неожиданную прохладу, и вдруг понимаешь: осень.

Осень пришла в Нижний Тудым с жарой и мелкими нечастыми дождями; календари уже отлистывали пятнадцатое сентября, а термометры еще не опускались ниже двадцати Реомюров. Но осень чувствовалась во всем: в темном золоте солнечных лучей, в ночной стыни, долетающей со стороны реки, в запахе костров (на полях уже жгли стерню и прочий мусор) в холодном блеске звезд и сухом шуршании камышей. Скоро, совсем скоро полетят, выстроившись в клинья журавли, зачастят холодные дожди и грибники станут бродить по окрестным лесам с корзинами полными глянцевых опят и рыжих лисичек. А пока — перерыв между теплом и холодами, время перебирать, сортировать и считать, подбивая годовую бухгалтерию жизни.

…Фигаро аккуратно сдул пыль со второго тома «Прикладной квазиматематики» Бруне, критически осмотрел потертую на углах обложку, и аккуратно положил книгу в чемодан. Еще один чемодан — уже собранный — стоял в углу; на его темной коже лежали аккуратно сложенные брюки и теплое пальто.

Неделю назад из своей поездки вернулся Артур. Старый колдун был мрачен, но не терял оптимизма.

— Я нашел столько информации по нашему… хм… вопросу, что лучше бы не находил вовсе. Поэтому я так задержался — честно говоря, я не планировал отсутствовать дольше недели. Пришлось перерыть кучу документов, провести целый ряд исследований и еще черт-те что… В общем, Фигаро, теперь я с уверенностью могу сказать: я не в состоянии справится с Демоном.

— Значит, нам крышка? — Фигаро был до ужаса спокоен; его самого поразила эта холодная готовность к самому худшему варианту развития событий. Похоже, сапожники и пекари не до конца разбавили в его венах кровь Мерлина.

— Фигаро! — сразу же взвился Артур, — ну что вы прямо как я не знаю!‥ Вы в логику вообще умеете?! Я сказал «я не в состоянии справится с Демоном», но я не говорил, что никто на свете на это не способен.

— Вы решили привлечь специалиста со стороны?

— Именно! Вот только пока не знаю, кого. Хотя есть у меня одна мысль… В общем, так: я сейчас опять уеду — дня на три, не больше — а вы начинайте понемногу собирать чемоданы. Мы едем в Египет.

— И что мы там забыли?

— Был там один закрытый клуб колдунов, которые многое понимали в Других — и в демонах в частности. Чтоб вы понимали — прямые потомки Абдула Альхазреда.

— У Альхазреда были дети?!

— А вы думали, он был импотентом? Были, и еще сколько! Они потом организовали нечто вроде тайной школы колдовства, по слухам, самых темных искусств. Как раз то, что нам нужно… В общем, не скучайте, я побежал.

Фигаро и не скучал: работы было невпроворот. Нужно было подать заявку на отпуск, дождаться преемника, передать ему дела, да и сами эти дела никто не отменял. Следователь отдыхал душой перевоспитывая просоленным ремнем тудымских домовых и отстреливая солью Бук — после недавнего «отдыха» в замке Шератон такая работа казалась ему слаще меда. Возраст, ах, возраст…

Солнце уже клонилось к закату, и в окно комнаты Фигаро лился поток ярко-алого света. Сегодня цвет солнечных лучей был необычен: никогда еще следователь не видел такого странного, яркого оттенка; казалось, что на полу и стенах лежит тяжелый карминовый полог. Это настраивало на тожественный лад, и Фигаро, перебирая бумаги, бубнил себе под нос «Полет валькирий», размахивая авторучкой, словно дирижер палочкой.

— Па-а-а-па, па-па-па-па-а-а-а-а па-а-а-а… Тетушка Марта, я вас слышу! Не топчитесь за дверью, я ничем важным не занят!

— Господин Фигаро, к вам посетитель!

— Ну, пусть войдет. У меня рабочий день ещё не закончился.

Следователь поставил на примус чайник, сыпанул в заварник своего любимого «Черного Балтика», поправил пиджак и ввинтился в кресло (за последние месяцы он изрядно поднабрал в весе и раздался в талии).

В дверь постучали, и Фигаро крикнул:

— Войдите!

Дверь открылась, и в комнату следователя вошел