Сезон дождей и монстров в Кванджингу - Сонхи Ким

– Вообще-то только два, – признался собеседник, – и насчёт второго я уверен только в одном: этот старик наверняка не помнит своего имени. Наверно, поэтому его никто и не трогает.

– Спасибо за доверие, – пробормотал Мингю. – Сколько всего в этом списке имён?

Сумеют ли они спасти хоть кого-нибудь?

– Шин Хёк сокрушался, что не смог найти всех. Он знал имена семнадцати, живущих в Сеуле.

Семнадцать. Сколько было жертв? Двенадцать точно плюс, возможно, пропавшая Пэк Миран. Но в любом случае оставалось только надеяться, что в списке была малая часть потомков Стражей.

– Детектив Хёк что-нибудь рассказывал о моей семье? – неожиданно для себя спросил он и затаил дыхание, сам не зная, на какой ответ надеется.

Чон Ушик издал странный звук – что-то вроде долгого вздоха – и сказал:

– Боюсь, нет… хотя, конечно, я мог что-то подзабыть. Нет, я почти уверен, он не говорил ничего. Он вообще не выделял кого-то из списка, только твердил, что должен их найти, пока не стало поздно.

– Вы знаете, кого он опасался?

– Шин Хёк считал, что скоро пробудится некое существо, которое будет мстить за своё заточение десятилетия назад. Он не знал – или не говорил, – что это за квемуль, но определённо очень сильный.

Мингю задумчиво покивал своим мыслям.

Часть пути до храма пришлось пройти пешком, но Мингю был рад подвернувшейся возможности прогуляться и проветрить голову. Людей на улице было мало.

Сам храм находился по соседству с детской площадкой и жилыми домами и казался небольшим и довольно уютным. Пропустили его внутрь без проблем, хотя время посещения туристами уже закончилось.

Мингю сразу увидел невысокого лысеющего мужчину, который стоял на ступенях у входа в храм. Мужчина помахал рукой, сунул телефон в карман и приветливо сказал:

– Здравствуй.

Мингю не стал заходить в здание, предпочёл остаться во дворе. Чон Ушик спустился к нему, приволакивая правую ногу, с бумажным кульком в руке, предложил устроиться на скамейке в уютном садике и продолжил рассказ, как будто не было никакой паузы:

– Месяц назад Шин Хёк был здесь в последний раз… печально сознавать, что на самом деле последний. – Чон Ушик печально вздохнул. – Он сам стал жертвой того, от кого стремился защищать остальных.

– Он не был потомком Стража? – уточнил Мингю. Чон Ушик нахмурился, пожал плечами и достал рисовый пирожок тток из кулька:

– Он не рассказывал ничего такого. Думаю, он просто был хорошим человеком, который хотел оберегать людей.

– У него не осталось родственников?

– Насколько я знаю, он был одинок. Говорят, ты искал его? – Чон Ушик посмотрел на него изучающим взглядом, протянул кулёк, предлагая попробовать тток. Мингю отказался, поблагодарил и ответил:

– Да. Но не успел найти.

– Ты знал о своих способностях?

– Понятия не имел, – честно сказал Мингю. Он размышлял над своими ответами, всё ещё не решив, насколько доверяет этому человеку, и остерегался рассказывать подробности.

Чон Ушик доел тток и взял следующий:

– Понимаю, ты не доверяешь мне. Но я не желаю тебе зла.

– Почему вы позвонили мне сейчас? – захотел знать Мингю. Чон Ушик развёл руками:

– Потому что я тоже не знал, стоит ли доверять тебе, – честно сказал он. Мингю кивнул:

– А теперь доверяете?

– Я тоже стремлюсь защищать людей, – напомнил Чон Ушик негромко. – Мне жаль, что не сумел ничем помочь, но справедливости ради – у меня, как и у вас, не было зацепок. Твоё упорство в поисках ответов не могло остаться незамеченным, и я подумал, что стоит поделиться с тобой кое-чем ещё.

Он замолчал, сунул руку в карман и выудил оттуда небольшой свёрток, обмотанный серой плотной бумагой.

– Думаю, Шин Хёк имел в виду тебя, когда оставлял это с просьбой передать правнуку Ким Чхоля.

Мингю удивлённо поднял брови, но не спешил брать подарок. Поинтересовался:

– А может, не меня?

– Брось, Ким Мингю, – нетерпеливо отмахнулся Чон Ушик, – думаешь, я не в курсе всех ваших обсуждений? Я знаю, что это ты, бери уже.

– Что это?

– А мне откуда знать? Меня попросили передать, а по чужим посылкам я не шарюсь, – фыркнул Чон Ушик.

Мингю прищурился, разглядывая его. Чон Ушик не внушал ему чувство опасности, скорее было в нём что-то такое, любопытное… как будто некая черта пряталась за добродушием и желанием помочь. Но защитный амулет молчал, а значит, угрозы не было. Если, конечно, Чон Ушик не был квемулем высшего уровня, которому плевать на все амулеты…

Он всё-таки взял свёрток – осторожно, готовый отбросить его. Ничего не случилось. Мингю развязал бечёвку, которой был перевязан подарок, развернул его. Внутри лежал обвязанный красной лентой свиток шириной в ладонь. Бумага казалась такой старой, что Мингю испугался, как бы она не рассыпалась у него в руках.

Чон Ушик похлопал ладонью по скамейке рядом с собой. Мингю садиться не стал, вместо этого опустился на корточки и осторожно положил свиток на скамейку. Поинтересовался:

– Вы уверены, что это не принадлежит храму и его можно выносить на улицу?

– Этот свиток совершенно точно не принадлежит храму, – беззаботно отозвался Чон Ушик, глядя в небо и улыбаясь чему-то. Почти пустой кулёк лежал на скамейке.

Мингю аккуратно, медленно развернул свиток, который на удивление легко разгладился под его пальцами. В расправленном состоянии он был длиной сантиметров тридцать. На желтоватой бумаге были начертаны кистью в традиционном стиле – сверху вниз – иероглифы. Мингю смог опознать только некоторые ключи и смущённо посмотрел на Чон Ушика:

– А что здесь написано?

– Ну конечно же, древнее предание о герое, избранном судьбой, чтобы победить зло, – весело ответил тот, потом всё же стал серьёзнее. – Это на самом деле послание… не кому-то конкретно, а… как инструкция, вот! Инструкция по использованию одной штуки.

– И какой же? – поинтересовался Мингю, разглядывая иероглифы и пытаясь угадать значение.

Чон Ушик глянул на него с мудрым прищуром и негромко изрёк:

– «Всего их восемь – тех, кто пожелал остаться в мире поднебесном. Есть те, кто любит власть, и те, кому неинтересно. Предавший долг; воспитанный людьми; правитель моря; огня хозяин; ядовитый; тот, кто любит горы; беспечный юноша, чья жизнь подобна мёду; мудрец язвительный, что любит лишь природу. Предписан долг: оберегать людей, чья жизнь так коротка. Однако нрав их хуже стал за все века. И если просишь помощи, то помни и не забывай: ни одному из них не кланяйся, не доверяй».

Мингю посмотрел на него, не зная, верить ли на слово. И если даже Чон Ушик говорит правду (в конце концов, кто мешает ему найти кого-то, кто может прочитать это?),