Агент Их Величеств, часть вторая - Александр Н. Александров

- Взгляните на это дело так, – Артур жизнерадостно улыбнулся, – вы потеряли лишь маленький фрагмент воспоминаний, в сущности, микроскопический. При этом вы остались живы в целом, что, как по мне, отменный результат. Не хотел бы я поднимать вас в виде некрота, да и вам такое существование вряд ли понравилось бы. И вообще: не скажи мы вам о том, что в вашу память вмешивались, вы бы об этом никогда и не узнали.

- И всё же, – Ноктус рассеяно похлопал себя по карманам, достал пачку «Столичных» и прикурил от маленького заклятья, – вы, господин Мерлин, задали хороший вопрос: как этот Фанет умудрился показать Фигаро «Жёлтый дом» целым и невредимым? Невероятно сильная и детализованная иллюзия? Временная трансформация? Я, например, такой фокус не повторю.

- Но разве нельзя просто узнать... А, – Фигаро хлопнул себя по лбу, – ну конечно. Рассеивающее Заклятье.

- Да, – куратор кивнул, выпуская из ноздрей сизый табачный дым, – совершенно верно. Кем бы ни был наш колдун-инкогнито, он свободно швыряется заклятьями высшего сопромага направо и налево, совершенно не заботясь об их мощности. Я бы сказал, что он – Великий Иссохший, но и они не могу оперировать таким количеством сырого эфира одномоментно. Рассеивающее Заклятье использованное на месте «Жёлтого дома» Иссохшего просто разорвало бы. И компенсаторы бы не спасли.

- А этот Фанет... – Следователь нахмурился, чувствуя, как по телу разливается приятное сонное тепло (похоже, шезлонг, на котором лежал Фигаро, был нашпигован всяким исцеляющим колдовством). – Артур, вы же видели мою психограмму. И, уверен, пересмотрели её раз сто. Он вам... никого не напоминает? Я понимаю: человека в резиновой маске трудно опознать. Да и голос... Но сама манера поведения, речь...

- Нет, – Мерлин покачал головой, – ничего. Знаете, иногда что-то такое приходит в голову, но... В общем, в такие моменты очень важно запретить себе додумывать, творить фантомы из ничего. А то я в этом полутрупе на кресле и вас опознаю.

- А дворецкий?

- Тоже ничего. Но знаете что? Мне кажется, вы видели именно ту самую парочку, которая работала в «Шервуде»: хозяин и его слуга.

- Мда… Ну а заклятье, которое они на меня повесили – его вы опознали?

- Заклятье растворилось в пустоте как только мы нашли вас у дверей «Шервуда». Самоликвидация. Однако на вас никто не применял Рассеивающее, так что я смог кое-что восстановить через Обсерватор, любезно предоставленный мне господином Ноктусом. – Мерлин заговорщицки подмигнул Фигаро. – Обсерватор не считывает тонкие эфирные структуры глубоких уровней эфира, поскольку изначально заточен под, так сказать, видимый его спектр. Заклинания в нём нормально не рассмотришь. Но главное я понял. Эта штука блокировала вашу связь с Отделом, мной, и не давала вам колдовать. Сложная, хитроумная и очень коварная вещь... Понимаете, Фигаро, мои заклинания, в отличие от заклятий Отлела, вас пингуют... м-м-м-м… короче говоря, каждые несколько секунд посылают к вам сигнал, на который должен прийти строго определённый ответ, вычисляемый по сложному алгоритму. Похоже на связывающую нас верёвочку: я её дёргаю, а вы, сами того не подозревая, мне отвечаете. Так вот: заклятье перехватывало ответ, сохраняло кодировку, но подменяло суть: вы там умирали от яда, а я в «Шервуде» был свято уверен, что с вами всё отлично. Эта штука даже меняла показатели вашего организма: пульс, температуру тела, биохимию крови, в общем, делала всё, чтобы старый дурак Мерлин ничего не заподозрил. И, предвосхищая ваш вопрос, я понятия не имею, кто мог бы написать такую штуку. Даже Бруне бы, наверное, не смог.

На песчаном пятачке у озера повисло тягостное молчание: Фигаро думал, Ноктус курил, а Артур злобно кусал себя за губу, ковыряя носком дорогой туфли кучку камушков.

- И что будет дальше? – Следователь потянулся, и решительно встал на ноги, стряхивая с себя колдовскую сонливость. Голова сразу же закружилась, и он чуть не шлёпнулся назад.

- Вы будете лежать и выздоравливать, – отрезал куратор. – А я – выгребать дерьмо: чистить головы местному руководству, подделывать катастрофу, в которой погибли эти несчастные дети, собирать оставшиеся улики, и следить, чтобы тысячи коробок, свитков и воспоминаний попали в нужные ящики, были тщательно изучены, пронумерованы и отправлены на изучение. Такие дела не имеют срока давности, но, думаю, что мы, увы, ещё встретимся с этим Фанетом, кем бы он ни был. А, и если что, то во все детали дела «Новое солнце», помимо моего начальства, посвящены всего три человека, и все они сейчас здесь. Так что рот на замок, Фигаро. И изучите пока вот это.

Куратор встал, несильным кинетиком отправил следователя обратно на шезлонг, и положил Фигаро на колени книгу.

Это была тонкая, страниц на сто, книженция в белой обложке с инвентарным номером. Судя по машинописному тексту и штампу «только для служебного пользования» это было что-то из внутренней библиотеки Отдела, скорее всего, перепечатка оригинального текста.

- Сабрина Вейл, краткое жизнеописание, – прочёл следователь вслух. – Как вы там любите выражаться, Артур? Требую пояснительную бригаду?

- Ага, – Артур ухмыльнулся, – но это к Ноктусу. Я сам про эту Сабрину недавно услышал.

Впрочем, лицо старого колдуна тут же помрачнело; Артур покачал головой, и, понизив голос, ткнул в книгу пальцем, точно собираясь пальнуть по ней молнией.

- И советую изучить эту штуку внимательно. Как знать, какие мысли придут в голову носителю Договора... Куратор?

- Да, – Ноктус щелчком отшвырнул в сторону озера окурок, превратив его в пыль в дюйме от поверхности воды, – думаю, здесь без объяснений не обойтись. В общем, перед тем, как вы отключились, с вами кто-то связался через эфир. Простая телепатия, ничего эдакого. Вы ничего не запомнили; не потому что кто-то специально хотел удалить информацию об этом сеансе связи из вашей головы, а просто потому что были в таком состоянии, в котором мозг не очень-то настроен адекватно работать с воспоминаниями.

- Эм-м-м... Вроде как по пьянке?

- Хорошее сравнение, – Ноктус одобрительно кивнул. – Именно что как по пьянке. Так вот, Фигаро, между вашей краткосрочной памятью и долгосрочной есть нечто вроде буферной зоны, и вот там-то иногда застревает всякое... короче говоря, осколки информации: картинки, фразы, иногда просто запахи или тактильные ощущения. У вас там застряла фраза. Слушайте.

Ноктус поднял палец вверх, и в воздухе замерцало туманное веретено психограммы. Ничего