Luide - Записки практикующего адвоката

Надо признать, что, несмотря на просто таки регулярный раздел имущества, супруги так ни разу и не развелись. Вдохновенно поделив пожитки, уже к осени Дваргия и Свартальд как-то тихо мирились, и жили спокойно, как говорится, душа в душу, до следующих зимних праздников.

Так что исковое заявление о разделе имущества супругов Ломмсон я напечатала уже в четвертый раз. Точнее, я чуть-чуть изменила формулировки в сохраненном в моем компьютере тексте, и составила новый список имущества. И поверьте мне, я не просто так каждый раз брала деньги за составление нового искового заявления, ведь этот самый список имущества состоял из солидного количества пунктов: в разное время он насчитывал от ста восьмидесяти до двухсот пятидесяти позиций. В перечень было включено абсолютно все имущество, нажитое супругами за тридцать лет брака. А надо сказать, что данная семья гномов была просто образцово-показательной, с гномьей точки зрения, конечно. У гномов исстари сложились особые отношения с землей и металлами, и большинство гномов, даже живя в столице, продолжают заниматься привычным делом — от кузнечного дела до сельского хозяйства. В столице имеется даже особый квартал, Свартальв, где живут только гномы. Солидность и рачительность гномов вошли в поговорки и сказки, и гномы традиционно относятся к зажиточному среднему классу. Так что имущества у среднестатистического гнома обычно оказывалось немало.

У супругов Ломмсон имелся солидный дом в Свартальве с приличным огородом и большим хозяйством. Так что перечень всего имущества, находящегося в доме, а также хозяйства, действительно получался очень приличный.

Хочу заметить, что вся прелесть данного дела заключалась даже не в том, что супруги делили абсолютно все имущество, которое у них было. Нет, вся соль именно в том, что разделить имущество они желали в натуре. Переводя на нормальный язык, их не устраивал вариант, что которому одному достанется, например, кофейный сервиз, а второму будет выплачена денежная компенсация половины его стоимости. Нет, это слишком просто и неинтересно! По мнению гномов, имущество следовало поделить поровну буквально: если уж делить вилки, то поштучно. А уж принимая во внимание, что некоторые общие вещи разделить поровну просто невозможно (ну, корову, например — нельзя же ее распилить), то каждый из супругов настаивал на том, чтобы это имущество было передано именно ему.

Да и еще, надо сказать, что список совместного имущества, который составила истица, и список, который составил ответчик, не совпадали — ни по количеству пунктов, ни по наименованию некоторых из них. Например, в нашем списке значилось тридцать девять вилок, а в списке ответчика — всего тридцать восемь. И, с точки зрения гномов, это просто-таки вопиющая неточность, и для ее устранения, безусловно, требовалось вызывать свидетелей!

На мою попытку объяснить клиентке (еще при самом первом разделе, теперь я уже даже не пытаюсь), что эти мелкие моменты не существенны и на крайний случай их можно опустить, я получила возмущенную тираду о том, что так нельзя. На мой резонный вопрос, почему же нельзя, последовал просто обескураживающий ответ: ведь это же неправда! Воистину, одним из незыблемых принципов гномов надо считать пресловутое «Закон строг, но это закон».

Лично у меня складывалось мнение, что супругов вообще не так интересовал результат, то есть итоговый раздел имущества, как сам процесс раздела. Еще бы, сколько эмоций: начиная от скандалов с традиционным битьем скалкой по похмельной голове, и заканчивая желанным бурным примирением в итоге.

Да, конечно, у меня вроде бы не было оснований жаловаться — мою работу клиентка оплачивала в срок и очень щепетильно, но как же они мне надоели!

К счастью, на сегодня было назначено лишь предварительное слушание дела, что давало мне надежду освободиться хотя бы после полудня. В конце концов, обычно предварительное судебное заседание занимает пятнадцать-двадцать минут, не больше. Но с особым, истинно гномьим отношением к судебному процессу, даже предварительное заседание грозило перерасти в просто-таки эпическое действо.

Следует заметить, что с тех пор, как была введена обязательная звукозапись всех заседаний по всем гражданским делам, формализма в судах стало еще больше. Если раньше по простеньким делам можно было обойтись практически без формальностей, то теперь все было, как положено: выяснение явки сторон, объявление состава суда, отводы, заявления и ходатайства… Все это крючкотворство записывается на особые кристаллы и хранится в архиве суда в течение двухсот пятидесяти лет. В принципе, все правильно и вполне разумно. Раньше секретари суда слишком часто записывали слова свидетелей так, как им захочется, что создавало впоследствии множество проблем. Теперь же все, что было сказано в судебном заседании, сохраняется в неизменном виде. Зато расплачиваться за точность приходится уймой времени, которую занимает судебный процесс. А уж в случаях, когда сторонами по делу являются дотошные и въедливые гномы, процесс и вовсе растягивается на неопределенный срок. Так что, пожалуй, я все же с утра слишком оптимистично понадеялась на то, что сегодняшнее заседание быстро закончится, и я освобожусь пораньше.

Предчувствия, а точнее, значительный профессиональный опыт, меня не обманули. Более того, все оказалось еще хуже, чем я ожидала.

Начнем с того, что адвокатом ответчика на этот раз был гном, Дьюрин Доваррсон. Если вы никогда не встречались с гномами-адвокатами, то могу сказать без преувеличения: вам очень повезло. Я и сама достаточно внимательна и придирчива — это типичное и вполне положительное профессиональное качество, но гном-адвокат рассматривает каждый документ буквально под микроскопом, не просто не пропуская ни одной неточности, а вообще доводя это до абсурда. И ладно бы все эти бесконечные пререкания имели реальное существенное значение для дела, а так… В лучшем случае, эти мелкие споры лишь показывали клиенту, как же много времени и сил адвокат уделяет его делу.

Судья, уже заранее предвкушавшая все прелести предстоящего слушания, тянула с началом заседания до последнего. Чем она была занята в своем кабинете — покраской ногтей или болтовней по телефону, я не знаю, но ожидали мы под кабинетом больше часа. Наконец, видимо, поняв, что дальше тянуть бессмысленно, судья решила заседание все-таки начать.

Чем хорошо стандартное начало судебного заседания, так это тем, что сторонам практически не дается возможность высказаться. Ну, разве что, если у сторон есть основания для отвода судьи. Да и оглашение текста искового заявления нареканий не вызвало. В конце концов, данный текст, по-моему, уже имеется в компьютере каждого из судей в этом суде.