Три сестры. Диана (СИ) - Сдобберг Дина

Кольцо, полетевшее в окно, он проводил удивлённым взглядом. Удивительно было, что и он сошёл с поезда на короткой остановке вместе со мной и ещё парой человек. Только его встречали.

— Николай Игнатьевич, — махал рукой молодой парень рядом с автомобилем.

— Пëтр, а ты чего это на шестьдесят девятом? — направился к нему мой попутчик.

— Да окромя вас ещё училку новую встретить надо и нового зама нашему секретарю. — Ответил парень.

Николай Игнатьевич оглянулся вокруг, но на полустанке остались только он и я.

— Так, — подошёл он ко мне. — В Полтавскую? Учителем?

— Да, — кивнула я.

— Это что ль училка? — почесал макушку волитель. — Да её сначала откормить надо!

— Пётр, за языком последи. В положении девушка, — хмурился Николай Игнатьевич.

— Да чего мой язык-то сразу! Я что ли виноватый, что она как с концлагеря? Да ещё и беременная оказывается. — Надулся Пётр. — Приехала она, да её не на постой определять надо, а на откорм. Это только к Борисовне. У нас в станице только она умеет доходяг в призовые быки выводить. Глядишь и тут откормит.

— Вы не обижайтесь, Петя у нас не злой, просто искренний, что думает, то и говорит. Я, как вы уже поняли, Николай Игнатьевич. Председатель колхоза. Колхоз у нас уверенный, крепкий. Не миллионник, но уже почти. А вы? — запоздало представился мой попутчик.

— Дина, Дина Тимофеевна, учитель русского языка и литературы. — Ответила я.

— Николай Игнатьевич, а мужик-то партийный где? Проехал что ли? — влез Пётр.

— Думаю, что речь обо мне. И как учитель, и как партработник к вам направлена я, — ответила я.

— Не, телеграмму дали. Там про мужика написано. Фамилия ещё такая… Во, читайте. — Протянул он небольшой желтоватый листок. — Встречайте. Поезд такой-то. Учительница и замсекретаря партии Перунова Д. Т.

— Правильно, Дина Тимофеевна Перунова. Это я. Тут или на точку решили не тратиться, или ошиблись в окончании. — Подтвердила я.

— Тогда поехали, — закончил спор председатель.

Первым делом мы приехали в управление колхоза, большую и светлую контору. Я улыбнулась, заметив на столе председателя картонную папку со своей фамилией. Вот, ещё и хозяин кабинета не приехал, и я не приехала, а папочка с личным делом уже ждёт на столе.

— Присаживайтесь, Дина Тимофеевна, — предложил мне Николай Игнатьевич. — Понимаю, что с дороги. И устали, и самочувствие подводит. Постараюсь надолго не задерживать.

Он быстро проглядывал страницы не самого толстого личного дела и всё больше хмурился. В конце он встал и отошёл к окну, достал портсигар, но курить не стал.

— Что-то я не пойму, — начал он. — У вас в личном деле сказано, что отец и две сестры фронтовики, отец погиб. Ну, этим у нас мало кого сейчас удивишь. Я и сам войну прошёл. В сорок первом шестнадцатилетним сбежал сначала в партизанский отряд, потом с сорок второго уже в регулярной армии был. В поезде, я сначала подумал, что вдова. Потом, что наверное, что-то не сложилось у девушки. Так бывает, когда… Мужчина ведёт себя непорядочно. Кольцо, которое вы выкинули, вообще никуда не вписывалось, кроме теории, что обещал, но не сложилось. Но вот там, в вашем деле, написано, что вы замужем. И не просто абы как, а муж у вас офицер, кадровый военный, служит на границе. Почитать, так всё образцово-показательно. Но я вижу перед собой совсем другую картину. И эти две картинки в одну не складываются. Поможете с пониманием?

— Понимать там нечего. — Сжала губы я. — Я работала, он служил. Помимо школы у меня была и партийная работа. Недавно очередная поездка в Благовещенск по линии партии отменилась. И радостная я неожиданно вернулась домой. Решила и мужа порадовать. А с учётом моего положения, это должна была быть последняя моя поездка с лекциями.

— И? — приподнял брови мужчина.

— Видите ли, мой муж на время моего отсутствия, нашёл мне зама. Вот мы и встретились, в момент непосредственного исполнения супружеских обязанностей моим мужем и моей заместительницей. Доисполнялись до того, что любовница моего мужа объявила о беременности. — Не отводя взгляда я прямо смотрела на председателя, который оказался не сильно старше меня по возрасту.

— Вон оно что. Да, ситуация! — покачал он головой. — А приедет?

— Зачем? И кто ему разрешит бросить часть и ехать на другой конец страны? — хмыкнула я.

— Игнатич, мне Петька сказал, что жиличка ко мне приехала, учительница новая. Я жду-жду, а всё нет! — раздалось от двери.

— Вот ведь, — засмеялся Николай Игнатьевич. — Вас уже и на постой определили. Знакомьтесь, это Мария Борисовна. Наша лучшая звеньевая среди доярок. И сама передовик, и другим помогает, передаёт свой опыт. А это Дина, Дина Тимофеевна, приехала к нам с Дальнего Востока, с самой границы нашей страны. И не одна, а с будущим гражданином или гражданкой. Забирайте, Мария Борисовна, и обустраивайте. Документы и выплаты за постой я завтра оформлю.

Глава 9

— Мда, вещей у тебя с собой конечно много! Хоть телегу у председателя проси, — хмыкнула Мария Борисовна. — Пойдём-пойдëм. Сейчас в баньку, сильно я не топила, куда беременной да в сильный жар? А потом творожку на ночь и спать. У меня творожок самый вкусный на улице, вот посмотришь.

— Спасибо большое за заботу, но я бы лучше сразу легла, — не была я уверена, что сил на баню хватит.

— Тююю! Ты в дороге сколько пробыла? Думаешь, полотенчиком обтëрлась и всё? Это грязь, дорогая моя. А где грязь, там и слабость, и болезнь. И вообще, вонь, мухи… Оно тебе надо? — наивно похлопала глазками Мария Борисовна.

Представив на секунду картину, как я иду, а от меня люди шарахаются и мухи надо мной роем, я расхохоталась до того, что живот начал трястись.

— Ну-ну, ты особо не заходись, оно ведь тоже не к добру. И в себе всё держать, и когда так ломает одинаково нехорошо. А тебе сейчас даже не о себе думать надо. Или скинуть думаешь? — с невероятной простотой спросила меня Мария Борисовна.

— Нет, — ответила я, едва сообразив, о чём речь и инстинктивно прикрыла рукой живот. — А вы уже всё знаете? Откуда?

— Вот уж велика загадка! — насмешливо подмигнула мне доярка. — Подслушала, конечно. Человек ты в станице новый, о тебе аж заранее телеграммой известили, никто ж не знал, что ты и учить будешь, и в сельсовете сидеть. Интересно же. А тут Петька наш. И мол, красивая, беременная и больная. То есть заморенная. И что председатель наш поплыл. Всю дорогу про дует-не дует спрашивал и свой пиджак предлагал. Тут наши бабы всю ночь спать от любопытства не будут. А у меня повод, жиличку встречать. Ну заодно и разведать, что за птицу в свой дом пущу. А тут вон оно, просто девка-дура.

— То есть, — даже остановилась я от такого вывода.

— А то и есть! Гонор свой удержать не смогла, обидой женской думала. А надо было головой. Голова-то бабе для того и дана, чтоб соображать, — вздохнула моя хозяйка. — Пойдём, не посреди ж дороги о личном говорить.

Домик куда мы пришли был совсем небольшим. Одноэтажный, с небольшими окошками. С четырёх скатной крышей, покрытой шифером.

— Это у нас председатель в прошлом году, всем крыши поменял, теперь хоть горницу делай, — заметила мой взгляд Борисовна.

— Аккуратно у вас, — улыбнулась я.

Домик был побелëнным, а окошки обрамляли резные наличники. Перед домом был яркий полисадник. Даже сейчас, вечером было видно, что цветы здесь в уходе не нуждаются. Полисадник был ограждён забором-штакетником. Сбоку от полисадника была калитка, а рядом с ней лавочка и две рябины по сторонам от входа.

— Для тени? — поинтересовалась я.

— От злых людей и недобрых мыслей. Рябина она дом защищает, зло не пускает. — Присказкой ответила мне женщина. — Ты осторожнее, порожек тут.

Перед крыльцом с тремя ступеньками всё было чисто выметено, был посажен куст сирени. В конце весны здесь наверное был одуряющий аромат. Сбоку стоял небольшой домик, оказавшийся, как я позже узнала баней. Дальний угол дома и угол бани соединялся высокой ивовой изгородью с калиткой. С этой стороны вдоль этой изгороди стояли подсолнухи, уже опустив тяжёлые от семечек головы. А на высоких жердинах изгороди висели глиняные горшки и кувшины.