Александр Лонс - Лавка антиквара

— Откуда про бурундангу знаешь? — удивилась девушка, будто это название было ей хорошо знакомо. — Пробовал что ли?

— Да нет, просто где-то встретил информацию, и стало интересно. Искал давеча инфу о разных способах лишения человека воли, вот и натолкнулся на эту гадость. В ходе этого моего расследования, будь оно неладно.

— Твое расследование и так неладно. Всё собираюсь тебя спросить, новенькое что-нибудь нарыл?

— Да как тебе сказать… нарыл-то я много новенького, но вот толку… нифига непонятно. Не складывается у меня пазл, рассыпается на отдельные кусочки.

— Закопался? — жестко спросила моя собеседница. — Короче, хватит валять дурака. Алексей велел передать, что времени осталась одна неделя.

* * *

Утром разбудил звук пришедшей SMS-ки. С некоторых пор я прекратил выключать на ночь сотовый телефон. Сообщение поступило от Евгения.

«Зайди ко мне домой прямо сейчас» — безапелляционно писал мой друг. Или не он сам, а кто-то владеющий его мобильником?

«Докажи, что пишешь именно ты» — отбил я. Последнее время недоверчивость ко всему на свете плотно укоренилась в моем сознании.

«Задетую табуретку помнишь? Потоп? Срочно ко мне».

Похоже, действительно Женька. И чего это ему от меня так резко понадобилось?

Минут через сорок я уже давил на кнопку около знакомой двери. На сей раз, звонок работал.

Евгений пребывал в дурном расположении духа, и на его обычно позитивном лице застыла гримаса отчаяния. Складывалось впечатление, что он либо накануне много пил, и теперь жестоко страдал от последствий, либо испытывал некие труднопереносимые морально-нравственные терзания. А может, просто не спал пару ночей.

— Привет, конспиратор хренов, — мрачно сказал он. — Кофе будешь?

— Буду. Что за спешка? Чего такой хмурый?

— Сейчас всё поймешь. Проблемы тут всякие… Всю ночь работал, — махнул рукой хакер. — Пойдем ко мне, а то девочки там свои дела утрясают, не будем пока им мешать. Может, закончат, наконец.

— Что за девочки? — поинтересовался я.

Евгений не ответил.

— Может, пива хочешь? — спросил он. — Ничего не имеешь против «Гёссера»? Извини, только оно тёплое, я сейчас кофе с амфетамином пью.

Мы прошли в его комнату с боксерской грушей. Из-под дивана была извлечена непочатая упаковка пива, и Женька вытащил оттуда одну бутылку. Против теплого «Гёссера» я ничего не имел, распечатал бутылку и, борясь с пеной, немного прополоскал горло.

— Так что за девочки? — повторил я свой вопрос. Про «кофе с амфетамином» решил не спрашивать, зная по опыту, что если можно, Женька и так всё расскажет. А если не расскажет, то лучше вообще ничего не знать.

— Те самые. Моя и твоя.

— Моя?! — подскочил я. — Вот с этого места поподробнее, пожалуйста.

— Ну, да, а чего это ты так возбудился? Пришла к нам как-то со своим барахлом. Вместе с Маринкой. Сначала они ругались по-черному, скандалили, я уж думал, всё,  поубивают бабы друг друга. Такого мата я в жизни никогда не слыхивал, а наслушался всякого, уж поверь. Сразу не стал вмешиваться, пусть думаю, сами разбираются. Ушёл к себе. А потом поутихли вроде, снова лучшие подруги, куда-то уходили, приходили, долго что-то там обсуждали, какого-то мужика привели — юрист, говорят. По виду и вправду юрист. Что-то там подписывали с ним, договор какой-то, меня даже привлекли в качестве свидетеля. К нотариусу ходили. А позже твоя синевласка попросилась у нас пожить. Тебя, — Евгений ткнул пальцем мне в грудь, — говорит, сейчас беспокоить нельзя, важные проблемы решаешь, типа. И звонить тебе запретила. Будто я без дела сижу и никаких проблем не решаю! Поселил её в гостевой комнате. С тех пор периодические скандалы между ними приняли систематический характер. Крики, истерики, чуть ли не до драк доходит, а как помирятся — опять лучшие подруги, пьянки-гулянки и тоже крики, но уже пьяные и под гитару. Забери её, Христом-богом прошу, сил моих больше нет! Вот не сделал тут себе звукоизоляцию, а ведь хотел! А у меня работа срочная, жизненно важная, и если вовремя не закончу, то кирдык всему настанет, я не шучу. Мне всё успеть надо, пока головные боли не начались и реакция на амфетамин не наступила.

— Начнутся боли, вылечу, — пробормотал я, но Евгений меня даже не слушал:

— Причём, когда я с Маринкой на её даче в Питере жил, и то там спокойнее работалось, несмотря на этих её знакомых приятелей-извращенцев. А сейчас — никакой возможности! Если до завтра не успею, то никакого «завтра» вообще может не настать.

— Погоди, так это ты был на этой… — начал я.

Договорить не успел: дверь раскрылась и вошла ладно скроенная, тщательно ухоженная девица, будто соскочившая с обложки журнала Cosmopolitan. Из-за её спины выглядывала Маша, смотревшая на меня своими безумными кошачьими глазами. Впоследствии она рассказывала, что мой взгляд казался не менее сумасшедшим.

— Это что ещё тут у вас за совещание? — спросила девица с обложки. Судя по всему, то и была пресловутая Маринка.

29. Рыцари ключа и меча

Зима в том году продолжалась долго, до второй половины апреля. Но почти сразу, минуя стадию весны, природа перешла в лето: за три дня температура подскочила до двадцати градусов, снег стремительно растаял, а у деревьев начали распускаться почки.

Наступило время подведения итогов, но, несмотря на истечение всех сроков, никакого удовлетворения от проделанной работы не ощущалось. Порученное дело я с треском провалил. Но Алексей, почему-то, придерживался иного мнения и был настроен более чем оптимистично. Работу он мне засчитал и гонорар выплатил. Мы сидели в его шикарной квартире позади французского посольства, попивали чаёк, слушали птичьи трели за раскрытым окном и обсуждали результаты. Время от времени колясочник совершал различные маневры: разъезжал вперед-назад, описывал по комнате небольшие круги, иногда вращался на месте. Он приобрел новое кресло с расширенными возможностями и ещё не наигрался с ним. Видимо такое поведение позволяло ему легче общаться с собеседником.

— Я знаю, — говорил хозяин квартиры, — что вы сильно недолюбливаете теорию заговора, но сейчас нам без неё никак, потерпите уж. Сначала — маленькая историческая справка. Речь у нас пойдет об Ордене Ключа и Меча — разветвленной тайной организации, многие годы существующей по всему миру. Пару слов об истории Ордена. Сами себя они называют «Рыцари ключа и меча», что и отражено на гербе. Понимается так, что ключом отпирают неизвестные тайны, силой меча защищают их, а циркулем измеряют значимость того или иного явления. Считается, что Орден возник в Палестине, ещё во времена первых крестовых походов. Организация всегда была немногочисленной, именовалась сначала — «Рыцари Креста Господня», и мало кто о ней знал. Первоначально то была совсем небольшая религиозная группа, основанная неким Иоанном Прованским. Прославились тем, что высшей доблестью у них считалось принять смерть на кресте, как это сделал Иисус Христос. Они вообще ненавидели человеческую жизнь, зато обожествляли смерть. Они верили, что любой человек совершил в своей земной жизни столько тяжких грехов, что ничем, кроме как мученической смертью, искупить их уже невозможно. А кто искупит, попадет в рай. Таким образом и поступали: брали из своей компании кого-нибудь достигшего необходимого просветления, живьем приколачивали к кресту и оставляли в таком положении умирать. Когда этот счастливчик испускал дух, его с креста снимали, заворачивали в белую ткань и хоронили. Иногда тряпку эту потом разматывали и оставляли у себя, в доказательство святости покойного, называя «плащаницей». Потом Рыцарей обвинили в ереси, и Балдуин Третий — король Иерусалимский — выгнал их из Палестины, а через несколько лет и сам умер во цвете лет. Есть версия, что он был отравлен по приказу изгнанных Рыцарей. Некоторое время «Рыцари Креста Господня» скрывались в Лангедоке, но, в конце концов, после Альбигойских войн, заодно с катарами, их чуть было не прикончила Инквизиция. К этому времени они сменили название на «Рыцари ключа и меча». Не все рыцари погибли — кое-кто всё же уцелел и скрылся. Осталось ядро организации, сохранились традиции и символика вместе с названием, унаследованные потом их духовными приемниками. От них же пошла эмблема — циркуль, ключ и меч. Всё это внешняя хорошо известная сторона Ордена, она богато отражена в литературе.