Сергей Гомонов - Пари с будущим

— Вы на них собаку съели? — ввернул я вычитанный где-то архаичный оборот, почти утративший ныне свой первоначальный смысл.

— Собаку?! — удивился Шива. — Нет, нет, Кореей мы практически не занимались, это к команде десятого ангара!

Я засмеялся, не смог сдержаться. А он так и не понял причины, таращился на меня ярко-синими глазами. Наверное, заподозрил, что я несколько неадекватен.

— А где сам папа Варуна? — осведомился он, на всякий случай проверяя работоспособность восстановленной мною «Тандавы».

Я объяснил.

— Неужели он думает, что я поставлю вместо него за пульт профана? — и Шива, явно вспылив, окинул меня столь красноречивым взглядом, что без перевода было понятно: профан — это я. — Как, он предполагает, мы будем сегодня работать?!

— Ну, мне пора. Всё, что зависело от меня, я выполнил, с этой минуты у меня выходной. Пока!

Танцор резко обернулся:

— Постой!

Я, уже собираясь уходить, встал и, намекая ему на свое нетерпение, стал притопывать ногой.

Не обращая никакого внимания на мои красноречивые жесты, Шива подошел к пульту и стал открывать один за другим, один за другим, один за другим… порази меня молния!.. десятки голографических слепков:

— Здесь несколько хараппских сцен, здесь Ашока — два эпизода с ним, причем высокой сложности, — он перебирал слепок за слепком, гася прокомментированный и вынимая на его место очередной, светящийся. — Это… это нашествие бактрийцев — пять. Гаутама Сиддхартха… тоже пять… На каждую — по несколько часов!..

Взмахнул манипуляторами, развеивая оставшиеся (в огромном количестве) голограммы, а собственные руки сцепил на груди, в раздражении барабаня пальцами по локтям:

— Когда я должен все это станцевать, а главное — с кем? А отчет, если кто не в курсе, сдавать не позднее кануна Дня Солнца! И шкуру с меня будет драть Аури. С меня, а не с вайшвы, потому что наш папа Варуна уже практически ушел на заслуженный отдых!

После этого он добавил несколько выражений, мне не понятных, но очевидно крепких — просто на незнакомом языке.

Пожонглировав отверткой и пинцетом в одной руке, я старательно выказал спокойствие и холодность гранитного памятника:

— От меня что-то требуется?

Шива даже не заметил, что его так искусно пытаются поставить на место:

— Я уже не говорю о побочных сценах, накопившихся еще с осени! Когда все это делать? Он пропадает часами, натаскивая тебя в «Бете», а мы здесь перебиваемся ассистами профессора Аури. А они — дубы зеленые, слегка отесанные. Причем отесанные, как правило, со стороны кроны, то есть ее содержимого. Где они только вас, таких тупых, находят?!

Он говорил так быстро и вызывающе, что у меня появилось стойкое желание двинуть ему кулаком по морде. Но я все же сдержался и продолжил свой путь, более не останавливаясь, хотя он все высказывался и высказывался, адресуясь к моей спине.

— Ладно, Агни, до встречи на празднике. Приятно было познакомиться, — снизошел он под конец монолога.

— Не могу сказать, что взаимно, — отозвался я, выходя в коридор, а створки схлопнулись, отсекая меня от придурка-собеседника.

Неужели мне и в самом деле придется работать под его началом?! Тогда я тут долго не протяну…

День Солнца на Луне

Когда мы с двоюродной сестрой-одногодкой были детьми и подростками, то общались в одной компании — на праздники и по будням. Особенно на праздники. У нас была очень дружная команда.

Сначала День Солнца мы отмечали все вместе, со своими родителями, на одном из островов в море, а затем продолжали гулянку уже только с ровесниками — взрослые возвращались в город. Остров Солнца был оборудован именно для этого праздника. Каких только аттракционов там не было! И каждый год для нас выдумывали что-нибудь новенькое, обставляя подготовку необычайной таинственностью.

Теперь, страшно скучая по Земле, я часто видел во сне всех наших на этом острове. С ним были связаны самые яркие и хорошие воспоминания. А тут я был отрезан от всего мира. «Трийпура» походила на космическую тюрьму, а все мы — на ее добровольных затворников.

И все же в весенний День Солнца, знаменующий конец старого и начало нового года, меня ждал сюрприз. Проснувшись, я увидел в обзорнике что-то коричнево-серое, с ржавыми или, наоборот, темными пятнами, заслонившее собой весь космос и медленно плывущее. Я даже не сразу сообразил, что это изъязвленная кратерами поверхность Луны, ведь издалека она кажется аккуратной, серебристо-серой и светящейся, а вблизи в ней таится что-то жуткое.

Получается, во время условной ночи «Трийпура» вплотную подошла к естественному спутнику нашей планеты и зависла на его орбите, по-прежнему медленно вращаясь.

— Что все это значит, Сорбонна? — спросил я свою СБО.

Она выехала из ниши и объяснила:

— Здесь принято отмечать праздник на лунной станции в бассейне Эйткена.

— Что за бассейн такой?

Ответ последовал незамедлительно: после того, как я поработал с программным оснащением моего бытового помощника, Сорбонна раз и навсегда прекратила прикидываться неосведомленной:

— Кратер в южной части Луны с той стороны, которая никогда не бывает обращена в сторону Земли. Там, на самом его дне, размещается секретная станция, изначально выстроенная на случай аварийных ситуаций с «Трийпурой». Раз в год мы используем ее в качестве плацдарма для проведения праздника Солнца. Людям психологически необходимо иногда ощущать под ногами твердую землю…

— …по которой они смогут скакать, как кузнечики?

— Оборудование станции «Эйткен» увеличивает силу лунного притяжения почти в шесть раз.

— А, это в корне меняет ситуацию. Острые ощущения — это наше всё…

Признаться, ее объяснение было не самым понятным. Во всяком случае, для меня. На «Трийпуре» в точности такое же искусственное притяжение, а назвать поверхность Луны «твердой землей под ногами» можно разве что с большой натяжкой. Но я решил не занудствовать и не придираться. Не одному мне хочется побывать дома, но никто ведь не ноет. На Луне так на Луне. Праздник так праздник.

Бессчетное множество виманов было готово к отправке. Они доставили нас на дно кратера.

Вот только пусть никто не думает, как опрометчиво перед этим думал я, что опускаться на дно кратера — все равно, что погружаться в бездонную дыру, наблюдая ее отвесные стены и темень под ногами. Мы даже не заметили, как виманы, скользя над поверхностью планеты, легко перемахнули горную гряду — выброс породы после падения астероида — и снова заскользили параллельно почве на относительно небольшой высоте. Спуск был пологим, мы почти не замечали, что погружаемся в лунное море. И если мне сначала был интересен пейзаж снаружи, то очень быстро он приелся из-за своего однообразия и какой-то пугающей неопрятности. Мы летели экипажем с двумя другими техниками, но для них это было не впервые, и всю дорогу они проболтали, ни разу не взглянув на мелькающие за обзорными панелями ландшафты. А ведь когда смотришь на Луну с Земли, в душе рождаются столь романтические ощущения! Вот так я убедился в очередной раз: некоторые загадки должны оставаться загадками…