Александр Лонс - Флэшбэк - flashback

— Но как такое могло возникнуть? Целая гора утыканная крестами…

— Вообще-то по-настоящему это неизвестно, и о времени появления Горы Крестов, как и о причинах ее появления полно всяких легенд, мифов и мнений. Одни говорят, что до крещения Литвы, а это произошло, где-то в четырнадцатом веке, довольно поздно по европейским меркам — на этом холме находилось языческое капище. После принятия христианства у литовцев еще очень долго существовали некоторые языческие обряды и поверья, очень причудливо объединявшиеся с христианством — возникала этакая «народная вера». Вот одним из примеров такого смешения и стала привычка установки крестов на бывшем месте языческих обрядов. Если так, то Гора Крестов — ровесница крещению Литвы. По другой гипотезе, Гора Крестов возникла существенно позже — первые кресты вроде бы были там установлены в память о литовцах, погибших в девятнадцатом веке во время восстания, жестоко подавленного властями Российской Империи.

— Первая версия больше похожа на правду, — задумчиво отметила Лора.

— Не знаю, может быть… но с определенной достоверностью ничего сказать нельзя. Может кто-то из историков знает точный ответ, но я не знаю. А еще, кроме исторического объяснения, имеется уйма народных преданий и сказаний, по-своему объясняющих возникновение этой Горы. По одной из легенд, на холме когда-то стоял древний монастырь, вдруг по какой-то неведомой причине ушедший под землю. Потом у местного жителя неизлечимо заболела маленькая дочка, и ничто ей уже не помогало. Тогда нечастный отец от отчаяния решил установить на этом святом месте крест, и свершилось чудо: ребенок перестал болеть и полностью выздоровел. Слух о чуде и чудодейственном месте быстро разнеслась по всей Литве. Туда стали приходить и оставлять кресты — на счастье…

— Вот и в Польше тоже с тамошней горой крестов всякие легенды связаны. Ну, знаешь, как это бывает — и про исцеления, и про всякие чудесные явления. Правда, говорят, даже археологи там чего-то накопали. Вообще все это — только легенды.

— Да, конечно, — согласился Алекс. — А позже, когда Литве навязали коммунистический режим, судьба Горы стала трагична — много раз предпринимались попытки уничтожить это место. Однако каждый раз после того, как бульдозер сносил с горы все кресты, они появлялись вновь. Эти действия стали своего рода мирным протестом жителей Литвы против политики, проводимой тогдашними властями. Вот…

— Интересно, я об этом ничего не слышала, хоть и ездила в Литву… давно, правда, в детстве. В Каунас, в Друскининкай, в Клайпеду… Мне нравятся прибалтийские города.

— Ваш город тоже ничего так…

— Я помню, что ты же всегда любил Питер… Знаешь, пару недель назад у меня неожиданно возникло несколько свободных часов, и я захотела посмотреть глазами чужого человека на город знакомый с детства. Ехала в троллейбусе и смотрела в окно, мимо, обгоняя, проезжали дорогие иномарки и наши дешевые автомобили. Я думала обо все на свете. Потом ездила в трамваях, бродила по улицам, наблюдала — все вокруг напоминало кадры из давно забытых фильмов. Видела дождь — размытый блеск светящихся вывесок через мокрое стекло, ручьи по асфальту, и бегущих людей… Знакомо?

— Конечно, — Алекс не возражал. — Но почему?

— Потому, что это есть везде. В каждом городе, где когда-либо побывала я… или ты. Одно и тоже. А тогда, две недели назад, я вышла на какой-то случайной остановке. Было холодно, с неба падало что-то напоминающее снег. Люди проходили мимо и зло заглядывали мне в глаза, но их жестокие, недовольные взгляды ничуть не меня пронимали. Проходящие мимо парни, пытались разглядеть в глазах отгадку на мою тайну. А я просто шла, ничего практически не замечая вокруг. Потом приехала домой, попыталась поесть, но в горло особо ничего не залезло. Чувствовала себя усталой и никому не нужной…

— Но это не так важно, да? А важно то, что в этом городе, как и в любом другом, большом или маленьком, есть абсолютно все для нормальной жизни.

— Может быть, — не возражала Лора, — но, где-то далеко, шумит прибой ласкового моря, где-то играет огнями Эйфелева башня, где-то Карлов мост, а где-то туманная набережная и Вестминстерское аббатство на том берегу… Зато здесь, сегодня, в парке так красиво падает дождь, и ветер разносит прошлогодние листья… Я тогда очень пожалела, что не взяла с собой фотоаппарат. Просто стояла, смотрела и думала. Умом понимала, что хорошо там, где я есть, где я живу, и будет хорошо везде, где бы я ни оказалась, но…

— Просто надо помнить, что ощущение дома, счастья и покоя, не зависит от окружения, и ты всегда в силах все изменить. Я правильно понял твою мысль?

— Да, но… Понимаешь, несмотря ни на что я уже давно хочу на юг, к морю. Этот гнилой город на болоте довел меня до лютой ненависти к себе. Я хочу туда, где синее небо и теплый ветер пахнет пряностями. Где солнечные зайчики пляшут на дощатом полу, на стенах развешены связки сладкого лука, а на полках стоят причудливые глиняные горшочки, наполненные приправами. Где запах корицы смешивается с запахом имбиря. И, доверившись своему неопытному носу, немного порывшись на полках, обязательно можно найти гибискус, гвоздику, сушеную кожуру апельсина, ваниль, базилик и шафран. Взобравшись по старой деревянной лестнице, достать до самых верхних полок, и сидя там высоко — под самым потолком — грызть вкусные орешки, то и дело, засовывая нос в банку с кофейными зернами. И любоваться той узорчатой скатертью теней, что лучи вечернего солнца, проникая через кружевные ставни, застилают громадный деревянный стол. Я хочу туда, где можно выйти прохладным утром к шумному прибою и вздохнуть полной грудью напоенный морской воздух. Но я туда если и поеду, то очень-очень нескоро, я сейчас в этом месте и мне необходимо любить то, что я вижу вокруг. А я не могу… Я чего-то не понимаю в этой жизни: вот сидишь, ромашки нюхаешь, а потом бац и циник!

— А в циники просто так не попадают. Это приходит с мудростью.

— Мне кажется не все так просто насчет мудрости — старики вот иногда обратно в детство впадают, это уже передоз мудрости что ли?

— Не, у стариков постепенно отказывает мозг. Это всегда так. Слабеют мышцы, кости делаются хрупкими и ломкими, теряет эластичность кожа, стареют сосуды, сердце. И нервные клетки мозга.

40. Пол Жданов

Вызов к Шефу пришел как всегда неожиданно. Старик был явно чем-то очень доволен, что считалось редкостью в последнее время. Все-таки возраст — что тут скажешь.

— Ну, как Пол, работаем? Результаты есть?

Сделав многоопытное лицо, я ответил:

— Кое-что есть Босс, но все скучновато как-то. И потом — такое впечатление, что мою работу кто-то саботирует. Мешает. Даже в других отделах нашей Службы я не вижу желания сотрудничать. Каждый раз приходится давить. Надоело!