Михаил Ахманов - Али Бабаев и сорок покойников

Отдавать легко – возвращать трудно… Такой процесс не обходится без крови.

Пример Бабаева вдохновил депутатов, и тропку к битцевскому пятачку натоптали основательно. Вдруг обнаружилось, что Икс не терпит Игрека, Игрек ненавидит Зета, а у того камень за пазухой на некоего Би, который заявил публично, что Зет – придурок. Теперь эти старые обиды всколыхнулись, вызовы посыпались градом, а отказаться от дуэли не было никакой возможности – отказ означал политическое самоубийство. Что за депутат без чести и достоинства!

За перманентной депутатской битвой СМИ следили в четыре глаза, комментируя каждую дуэль в «Поединке Плюс», «Сатисфакции», «Дуэльном вестнике» и «Деле чести». От них не отставали другие газеты, телеканалы и радиостанции, так что всякий парламентарий, взявшись за оружие, мог рассчитывать на бесплатный пиар. Это придавало ситуации особую пикантность – победителя славили и облизывали, побежденному вспоминали все грехи, чтобы закончить традиционным: справедливость восторжествовала! Торжество, связанное с похоронными венками, случилось восемь раз; в остальных случаях дело кончилось ранами, и не всегда почетными – кому-то отстрелили ухо или загнали пулю в ягодицу.

Убыль депутатского корпуса была значительной. Можно сказать, она приняла угрожающие размеры, ведь стрелялись не в одной Москве, но и в регионах – по обвинению в коррупции или криминальном бизнесе, из-за женщин, квартир и политических разногласий, а в Твери спор возник из-за пива: один депутат был сторонником «Клинского», а другой отстаивал честь и достоинство «Трех медведей». На Четвертом оружейном трудились не покладая рук и собирали ежедневно сотню изделий ПД-1. Отдел Поцелуйко в Минюсте срочно расширили и укрепили кадрами из судов, где наблюдался явный отток исковых заявлений. ЦИК и избирательные комиссии на местах были сверх меры перегружены, и Троеглазов отправил письмо в Министерство финансов, требуя дотаций для новых штатных единиц. Заполнение вакантных мест шло туго; мерзавцы и мошенники уже не спешили скрыться за щитом депутатской неприкосновенности, треснувшим после указа президента. Мафиози и рэкетиры, авторитеты и строители пирамид, торговцы водкой и фальшивыми лекарствами вдруг осознали, что депутат всегда на виду, а в заметный лоб пуля так и просится. Кое-кто сложил полномочия и скрылся в тенях, а точку в этом процессе поставил рыботорговец Момот, исчезнувший в восточном направлении. Объявился он в Токио и сообщил репортерам, что мечта его жизни – сидеть у горы Фудзияма и любоваться цветущей сакурой.

Все эти перемены политической жизни не обошлись без последствий для Бабаева. Что-то было приятным, что-то – не очень, но Али Саргонович не унывал, памятуя, что дни человеческие как россыпь камней; есть среди них белые, есть пестрые, и черные тоже попадаются. Белым камешком была, конечно, Нина, любимая его ханум, но не только она. Гутытку, ярманд Пожарский, Лена Вересова и прочие сотрудники, даже взбамошная Земфира, тоже являлись белыми камнями. Когда Бабаев думал о них, на сердце его теплело и вспоминалась пословица: ищи спутника прежде дороги, а соседа прежде дома.

Серые камни оставляли его равнодушным. Почет, опаска и знаки уважения, с какими относились к нему в Думе, новый просторный кабинет, испанская мебель, которую Мамаев пытался заменить на совсем уж роскошную итальянскую, квартира в престижном небоскребе, спецсигналы и остальные блага – все это были серые камни, что душу не греют, а существуют для престижа. Имелись среди них увесистые – поговаривали, что Али Саргоновича надо бы продвинуть в вице-спикеры, ибо тогда порядка будет больше. Как он встанет, все замолкают; ни выкриков с мест, ни потасовок у микрофонов, ни – упаси Господь! – нарзанных дождиков, полезных для здоровья, но вредных для костюма. После третьей или четвертой дуэли Папа Жо так полюбил Бабаева, что расстался с прежним имиджем, и хотя неукротимый темперамент все-таки брал свое, но извергался уже не нарзаном, а словами. Лидер аграриев Придорогин преподнес Бабаеву модель комбайна, а Чайников из ППП – поэму Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре», подарочное издание in folio. Остальные партийные бонзы жали руку и вежливо улыбались, а спикер Бурмистров намекал, что будет, будет Али Саргоновичу хорошая командировка. Не сразу, конечно, на остров Мальту или в Лиссабон, до Лиссабонов много у нас охотников, но все же в теплые края, где зреют апельсины.

Пожалуй, проект об отмене прописки тоже стал серым камешком. Катиб Маркелов и его помощники речь сотворили превосходную, и Бабаев ее произнес с чувством, с толком, с расстановкой. Он говорил о том, что жизнь переменилась, и нынче граждане имеют ИНН, и СПС, и СМП, а недвижимость их, квартиры, дачи и земельные участки, записана во всяких ГБР и ОРП [73]. Каждый присутствует в базе данных, и не в одной, а в четырех-пяти, и все там о гражданине сказано: где живет и чем владеет; женат ли, холост или разведен; какие у него болезни и что за лекарства страдальцу прописаны; какая пенсия или зарплата, какая кредитная история и нет ли недоимок по налогам. Эти ниточки соединяют гражданина с государством, и стало их намного больше, чем в минувший век; теперь любое ведомство о гражданине знает все, от адреса до состояния здоровья. Может, это плохо, может, хорошо, но вопрос не в этом, а в институте прописки, что именуется нынче регистрацией. Пережиток прошлого, постыдный для демократической страны! Синекура для кормления чиновников! Ни в Европе нет такого, ни в Америке! Давайте, уртаки, подумаем и вырежем этот уродливый аппендикс, а средства, что освободятся, вложим в северные территории, где проживают малые народы. И сделаем это побыстрее, ибо многим из них грозят деградация и полное уничтожение. Кто им поможет, кроме Старшего Русского Брата?… Кто сумеет повести в светлое завтра, где не будет прописки, зато у полярного круга встанет город-сад?… Пусть под стекляным колпаком, но встанет! Чтобы узнали люди Севера вкус яблок и хурмы, персиков и мандаринов, а еще…

И далее в том же роде. Прекрасную речь составил Маркелов! Когда Али Саргонович упомянул о персиках, Манилов, лидер «персюков», пролил слезу, и вся его фракция голосовала за бабаевский проект. Нацлибералы и демократы-западники тоже его поддержали – видимо, по той причине, что коммунисты в лице Жиганова были против. Жиганов высказался в том смысле, что у нас не Европа, что прописка – краеугольный камень страны, и никакие базы-шмазы ее не заменят. Наш человек привык к чему-то быть приписанным, к партии, жилплощади или трудовому коллективу. А потому не посягайте на святое! – закончил Старший Русский Брат и важно сошел с трибуны.