Ева Гончар - Нектар Полуночи

Привстав, Притворщик аккуратно разъединил кубки и задул не изменившую своих размеров свечу. Зрителей, чьё сознание переполняли образы иных миров, укрыла спасительным пологом темнота.

— Очевидно, это всё, — в темноте голос Джарода прозвучал, как чужой.

— Да, всё… — протянула Паркер, голову которой сжимало стальным обручем. — Ты случайно не посчитал, сколько было «фильмов»?

— Случайно посчитал. Двадцать четыре, — сообщил он.

— Двадцать четыре! — ошеломлённо повторила она. — И все они — наши?!

— Все — вряд ли, — ответил Притворщик с отчётливым сожалением в голосе. Уж он-то точно не отказался бы прожить не одну, а добрый десяток жизней. — Надо полагать, нам предстоит выбрать единственную судьбу из этого множества.

— Какие разные судьбы… — Паркер никак не могла прогнать видения, где она и Джарод умирали и убивали, предавали друг друга и были преданы, сходили с ума и топили свою боль в алкоголе. — И ни одной идеальной среди них! Я уж молчу об Ангел, наложившей на себя руки, и о Кристин, которую раздавил Центр. Джоанна платила здоровьем дочери за грехи предков. Мэл была пленницей своего предназначения…

— А Эйприл просто вышла за другого, — подсказал Джарод. Его слова прозвучали, как упрёк, и она невольно улыбнулась. — Кэтрин-младшая вытащила Томми из психушки и осталась с ним. Дороти тоже осталась с Томми, перед этим вдребезги разбив моё сердце. С Мией я жил «долго и счастливо», но какой ценой? — в темноте улыбка Паркер превратилась в гримасу, но он, конечно, этого не видел и продолжал рассуждать вслух: — В мире нет совершенства. Получая одно, утрачиваешь что-то другое, как будто не менее ценное…

— Хватит! — женщина резко поднялась и кинулась к настольной лампе, электрический свет больно ударил по глазам. — Я так больше не могу. Я устала от несчастий и ненависти!

— Мы выберем мир, в котором не будет ненависти! — с готовностью воскликнул Притворщик, вскакивая вслед за Паркер и обнимая её.

— Хорошо. Допустим, мы его выберем, — она недоумённо нахмурилась. — Но как мы туда попадём?

— А как мы попадали в Авитанию? — приподнял брови Джарод. — Один глоток волшебного напитка — и ты в другой реальности…

— Волшебного напитка у нас больше нет!

— Сдаётся мне, вода сработает ничуть не хуже ягодного сиропа, — он показал на выжидательно притихшие полные кубки. — Придётся пересмотреть… «фильмотеку» в ускоренном режиме, остановить показ в нужном месте — и выпить воду.

— Но Авитания… — попыталась возразить она. — Ведь мы вернулись оттуда! Почему же ты думаешь, что теперь…

Он хмыкнул:

— Авитания — это была демоверсия! Может, нам помогли оттуда вернуться? А может, всё дело в количестве жидкости… Целый кубок — это ведь не один глоток, — Джарод нащупал зажигалку, чтобы снова зажечь свечу. — В любом случае, ваше высочество, никакого другого ключа у нас нет. Так что попробуем этот. Тем более, что здесь нам оставаться нельзя, — и он посмотрел в глаза Паркер, не сомневаясь, что увидит в них согласие.

— Мы так и не выяснили, от кого получили этот фантастический подарок… и почему его получили именно мы, — чуть раздосадованно улыбнулась она.

— Увы… — Притворщик перевёл взгляд на кубки, ему не терпелось совершить выбор. — Утешает лишь то, что в новой жизни эта тайна не будет нас мучить — я думаю, мы с тобой вообще забудем историю с Нектаром Полуночи.

Он щёлкнул зажигалкой, но Паркер мягким прикосновением удержала его запястье:

— Погоди.

Вдохновенное сияние её лица заставило его замереть.

— Что такое?

— Джарод, я не хочу выбирать! — заторопилась объяснить она. — Я не хочу выбирать из готового! Не хочу укладываться в рамки, заданные кем-то другим, и мне неважно, какие они. Я всю жизнь провела в этих рамках и всю жизнь мечтала из них выбраться… Я хочу свободы, Джарод! Ты ведь знаешь, как это… знаешь лучше других… — он попытался что-то сказать, но она не обратила внимания: — Если бы только мне предложили свободу! Пусть я потом обо всём забуду, но хотя бы недолго знать, что свою жизнь я создаю сама…

Притворщик остановил её коротким обжигающим поцелуем.

— Не мог решить, говорить тебе или нет…

— Говорить? Что? — встрепенулась женщина, в тысячный раз за сутки сердце понеслось аллюром.

— Помнишь крошечную паузу после «фильма» перед тем, как нам во второй раз показали Лос-Анджелес?

— Я думала, ты просто неудачно сдвинул кубки…

— Нет, нет. Там, на самом деле, ничего не было — будто ошибка в записи, — он с удовольствием смотрел, как её глаза становятся всё больше. — Это был «пустой» мир, понимаешь? И мы с тобой можем выбрать именно его!

— «Пустой» мир? Имеешь в виду, чистый лист?.. — она и обрадовалась, и испугалась одновременно. — Значит, нас может ждать что угодно. А если мы окажемся там врозь? Я не хочу снова тебя потерять!

— От меня ты точно не отделаешься, — уверенно ответил Джарод. — Ты же видела: где бы мы ни жили, чем бы ни занимались, какими бы ни были сами — в любой реальности мы связаны друг с другом, как цепочки ДНК. Не бойся. Если у нас есть шанс нарисовать своё счастье таким, как мы сами его представляем, давай этот шанс используем!

— Давай! — решительно тряхнула головой Паркер.

Эпилог,

в котором некто с замысловатым именем с удовольствием избавляется от безделушек и сворачивает дела, а миссис Мэйсон думает, что от усталости может померещиться всякое

За столом в гостиной мистера Гриффита, перед двумя пустыми кубками, сидел человек средних лет, ничем не примечательной наружности. Точнее говоря, сидел он в своей гостиной — просто раньше Авессалом не бывал здесь в настоящем обличье. Говоря ещё точнее, это обличье тоже было ненастоящим, так же, как и громоздкое библейское имя, но тем и другим он пользовался уже не первый год и потому воспринимал их почти как собственные. Впрочем, в глубине души он скучал об истинном своём имени, прозрачном и мелодичном, и о почти невесомом теле — а потому особенно радовался благополучному завершению очередной миссии и предвкушал отдых.

Авессалом стянул с пальца кольцо-печатку с эмблемой в виде буквы Х, освободил ухо от серьги с тем же символом и убрал серебро в коробочку. Он недолюбливал украшения — ему казалось, они стесняют его движения. Но безделушки были элементом игры, в которую ему нравилось играть со своими подопечными, оставляя для них намёки и знаки. Он всё надеялся, что кто-нибудь его знаки прочтёт, однако до сих пор этого не случилось. Те двое, что нынче ночью смотрели здесь волшебное «кино», ближе других подошли к отгадке, но и они были слишком заняты изменениями в своей жизни, чтобы всерьёз задумываться о чём-то ещё.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});