Александра Брагинская - Муниципальная ведьма - 2

— Сюзерен — это кто-то вроде шефа? — уточнил Мешок.

— Да. Можно и так сказать. Шеф — сюзерен, а подчинённый — вассал.

— Вот! Значит, какой бы рыцарь ни был благородный, если сюзерен у него сволочь, то и рыцарь будет творить сволочные дела. А слово ‘вассал’ помню. Мы в школе с него ржали.

— Но Степан Алексеевич никому не вассал! — возразила я. — Он сам по себе, у него нет шефа!

— Ошибаетесь, Елена Михайловна. На самом деле шеф у него есть, только Стёпка об этом ещё не знает. Ладно, это всё лирика. Мы дальше тут стоим или куда-нибудь едем? Если едем, то куда?

Я пока не знала куда ехать. Нужно было звонить Марио, мне этого не очень хотелось с самого начала, а после разговора со Степаном Алексеевичем желание пропало совсем. Бывший десантник, при всех его недостатках, был светлым человеком, он не только верил в добро, но и пытался его творить. Как же он выделялся на фоне тех, кто меня окружал в моём нынешнем мире, сотканном из криминала, грязного бизнеса и ещё более грязной политики!

Впрочем, мои знакомые из времён, когда я ещё не была женой Мэрского и не знала, что мой отец — Каретников, мне откровенно завидовали, а значит, внутренне ничем не отличались от бандитов, политиков и чиновников. Бизнесменов можно отдельно не упоминать — все они или бандиты, или чиновники, а чаще всего и те, и другие сразу.

А ещё исчезла мама, с которой я раньше за всю жизнь ни разу не расставалась. Нет, конечно, совсем не так исчезла, как Светлана. После моей свадьбы она поехала в Сочи, отдохнуть пару недель. С тех пор прошло уже полгода, а она всё отдыхает. Раз в несколько дней мне звонит, спрашивает, как дела, рассказывает о себе, время от времени просит ещё денег, решив продлить отпуск ещё на пару-тройку недель. На работе ей безропотно продлевают отпуск, с такой роднёй всегда пойдут навстречу. А мужа это полностью устраивает, он очень рад, что тёща где-то далеко.

Я решительно тряхнула головой, выбрасывая из неё отвлекающие мысли. Увязнув так глубоко в этом деле, сейчас я не могла остановиться, а значит, придётся звонить. Я набрала номер Марио, в глубине души надеясь, что он вне зоны доступа, например, на очередной стрелке с кавказцами. Но нет, он мгновенно ответил.

— Здравствуйте, Марио! Бывший садик — пустой номер. Там женщину держать не могли, — сообщила я.

— Верю вашему ясновидению, но всё же дайте какое-нибудь логическое обоснование, — попросил он.

— Легко. Дам даже два. Здание охраняется собаками. Оттуда не сбежать. А второе — там и близко нет никаких скатертей, и даже столов, где они могли бы лежать.

— Скатерть, скатерть… при чём тут она? — задумался Марио. — Та хрень, в которую была завёрнута бабёнка — скатерть?

— Да.

— Вот как! А менты её обнюхали? У них же эксперты всякие могут определить, откуда её взяли. Что об этом говорил Нежный?

— Не говорил ничего. Но в деле написано, что скатерть искали, но не нашли. Пропала.

— Жаль. Тогда придётся обойтись своей экспертизой. Значит, что у нас получается? Три места, где могли держать бабёнку. Школа отпадает?

— Уверена в этом.

— Садик, значит, тоже. Выходит, остаётся только моя гостиница?

— Выходит.

— Ясно. Будем разбираться. Хотите поприсутствовать?

— Если разборки намечаются без стрельбы, хочу.

— Стрельбы не будет, гарантирую. Но я знаю, что женщинам на такое смотреть неприятно. Хотя, наследственность у вас вполне подходящая, может, для вас оно и нормально. А вот мальца, который за вами всюду таскается, с собой не берите. Ему там быть уж точно незачем. Пусть в машине посидит.

Когда Мешок подъехал к бывшему борделю, а ныне респектабельной гостинице, Марио с двумя телохранителями, теми же, что были вчера в ресторане, уже ждал у входа. Юра, невзирая ни на что, рвался пойти со мной, но Бубновый предложил дать ему по сопатке, и обиженный паренёк, нахохлившись, остался с Мешком караулить ‘БМВ’.

Как и говорил Нежный, за стойкой регистрации сидела благообразная старушка, при виде Марио расплывшаяся в улыбке. Она что-то хотела ему сказать, но он не был расположен слушать. Спросил только ‘Илона у себя?’ и, дождавшись подтверждения, повёл нас куда-то вглубь здания. В углу фойе я успела увидеть средних размеров стол, накрытый белой скатертью. Впрочем, это ещё ничего не доказывало. Мало ли где есть скатерти…

В коридоре нас встретил седой мужчина лет под шестьдесят, очень крепкого сложения для своего возраста, видимо, местный вышибала. Марио прошипел ему ‘Исчезни!’, и тот послушно исчез. Мы подошли к дверям без таблички и даже номера, Марио постучал и, не дожидаясь разрешения, вошёл. Нам ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Марк Леонидович! — обрадовалась женщина, при нашем появлении вскочившая из-за стола.

Красотой она ничуть не уступала своей ровеснице Анжеле, только, в отличие от неё, ещё и не брезговала косметикой, которой очень умело пользовалась.

— Илона, есть к тебе одно дело, — сообщил Марио.

— Так здесь же теперь обычная гостиница, кроме себя, мне и предложить некого, — улыбнулась Илона.

— Для начала ответь мне на один простой вопрос. Этак с месяц назад у тебя тут пропала скатерть. Почему ты мне ни о чём не доложила?

— Так ведь скатерть — это же сущая мелочь, Марк Леонидович, — женщина продолжала улыбаться, но теперь в её глазах плескался страх.

Не требовалось ясновидения, чтобы понять — она уже догадалась, о чём идёт речь, чувствует себя виноватой и ужасно боится неизбежного наказания. Марио тоже всё прекрасно прочитал по её лицу.

— Илона, лучше колись сразу, — попросил он. — Расскажи всё, что знаешь о бабе, которую здесь держали, и никто не пострадает.

— Я не понимаю, о чём вы говорите!

Всё она отлично понимала. Умение скрывать мысли явно не относилось к её сильным сторонам. Я не сомневалась, что ещё пара-тройка вопросов, и она выложит всё, что знает. Но Марио решил пойти другим путём. Почти не замахиваясь, он ударил женщину по лицу, и она упала, обливаясь кровью.

— Заорёшь — убью, — прошипел он.

Илона поверила, кричать не стала, только тихонько плакала, размазывая по лицу кровь и слёзы.

— За что? — произнесла она, всхлипывая.

Я видела, что сейчас он будет бить её ногами. Меня замутило, я готова была бросить всё это дело, лишь бы прекратить ту мерзость, что происходила у меня перед глазами. Шагнув к Марио, я хотела его остановить, но Бубновый одной рукой меня обхватил, а второй зажал рот.

— Не вмешивайтесь, — Елена Михайловна, — прошептал он мне в ухо. — Здесь он хозяин и в полной силе, полезем — только себе навредим.