Мариэтта Шагинян - Месс-менд. — Лори Лэн, металлист.

«Мне удалось произвести революцию среди индейцев, провозгласить республику и арестовать Бугаса. Я увез его с собой в Нью-Йорк, создал для него клиническую обстановку и шаг за шагом изучал на нем роковое перерождение позвоночника. Бугорок превратился в утолщение кости, темное пятнышко — в круглую выбоину. Плечи Бугаса с каждым годом опускались все ниже. Голова его с величайшей неохотой занимала вертикальное положение, и я не мог никакими соблазнами заставить его глядеть вверх. В то же время, леди и джентльмены, руки моего пациента стали резко видоизменяться. Сперва они были только сильно подагрическими в суставах. Потом я заметил, что утолщения начинают превышать обычную человеческую норму. Здесь, господа, я хотел бы сделать остановку и иллюстрировать для вас дело примером».

Доктор Лепсиус сильно вздохнул, горящим взглядом обвел безмолвный зал, слушавший его с затаенным дыханием, и как бы случайно взял безжизненную руку профессора Хизертона. Рука была в черной перчатке.

Он дружески похлопал по ней, подняв ее кверху, и стал стягивать с нее перчатку. Один, другой, третий палец. Над публикой с эстрады вознесено нечто странное, долженствующее означать человеческую руку.

Глава пятьдесят седьмая.Тайна доктора Лепсиуса

В зале пронесся шепот ужаса. Все, как один, не отрываясь, глядели на перепончатую конечность, сильно распухшую в суставах, омерзительно цепкую и деформированную.

— Эта рука, — продолжал доктор Лепсиус сильно дрогнувшим голосом и побледнев как смерть, — эта рука превзошла все мои ожидания. Она показывает такую степень дегенерации, которой мне еще не приходилось наблюдать в натуре! Я прошу поэтому у почтенного собрания разрешения демонстрировать этого старца целиком!

Распорядитель, окаменев от ужаса, не произнес ни слова. Кое-кто в зале встал с места. Женщины были близки к истерике.

И как раз в эту минуту на лице профессора Хизертона появились первые признаки оживления. Блуждающие глаза стали сознательней. Они упали на свою собственную руку, и в них сверкнул страх. Зубы его щелкнули, скулы обтянулись. Вырвав руку у Лепсиуса, Хизертон вдруг подпрыгнул и вцепился ему в грудь.

Толстяк вскрикнул, в зале раздался стон. Два рослых милиционера, вынырнув из-под эстрады, оттащили профессора Хизертона от Лепсиуса. Несмотря на их рост и мускулы, они с трудом удерживали этого небольшого человечка.

— Продолжайте! — крикнул кто-то из зала. — Теперь уже нельзя остановиться на середине!

— Я продолжаю, — с трудом ответил Лепсиус, вытерев холодный пот с лица, — я продолжаю и докончу. Этот профессор — не профессор! Он не может идти вразрез с собранным мною опытом. Он должен бьть представителем аристократического рода!

Решительными шагами подойдя к Хизертону, Лепсиус схватил его за белоснежную шевелюру и сдернул ее. Зал вскрикнул. На месте старца в руках милиционеров бился ярко-рыжий человек средних лет, с упавшей на пол бородой.

— Капитан Грегуар! — завизжал Биск, ринувшись к эстраде. — Убийца! Держите его!

Но Биска не допустили наверх. Железные пальцы Тингсмастера сжали его руку.

— Смотри и слушай! — шепнул он ему повелительно. — Дойдет очередь и до тебя!

Между тем Лепсиус, бросив белый парик наземь, бесстрашно схватился и за рыжий. Минута — и вместо рыжего человека перед залом был бледный, перекошенный брюнет с бескровными губами и сверкающими глазами.

— Грегорио Чиче! — вскрикнул на этот раз сам Микаэль Тингсмастер. Наступила жуткая тишина.

— Дамы, удалитесь! — потребовал Лепсиус — Милиционеры, разденьте его.

Переводчик быстро перевел приказание Лепсиуса, но никто не хотел удалиться, а милиционеры в одну минуту стащили с Чиче одежду, оставив его в одном белье. Теперь им на помощь подошли еще двое. На голову Чиче накинули платок.

— Поверните его спиной к публике! Вот так! Обнажите спину до пояса!

Милиционеры что-то замешкались.

— Леди и джентльмены, — продолжал Лепсиус свою речь, — я должен открыть вам теперь, в чем сущность отмеченной мною дегенерации. Многие из вас читали, вероятно, Хердера. Он приводит мысль о вертикальном строении человеческого позвоночника в противоположность горизонтальному звериному. И вот открытый мною бугорок оказался не чем иным, как деформированной точкой хребта. Это — vertebra media sine bestialia! Это начало роста позвоночника не по вертикали, а по горизонтали, как у зверей. Взгляните вот сюда...

Он быстро повернулся к Чиче и вдруг вскрикнул:

— Черт побери, да что это такое?

— Не знаю, сэр, — пробормотал переводчик, стоявший возле милиционеров, трясущихся от страха, — на нем что-то железное, сэр, его не сдернешь с тела.

Спина оголенного человека была в железном футляре.

Лепсиус кинулся к ней, заглянул во все стороны, нашел металлические пряжки, какие бывали у старых фолиантов, и лихорадочно начал их отстегивать. Одна, другая, третья...

— Снимайте футляр!

Милиционеры рванули, на минуту выпустив Чиче. В ту же секунду потрясающий вопль вырвался из тысячи уст. На стол прыгнул зверь с поднятым, как у кошки, хребтом. Он на четвереньках соскочил со стола в зал и понесся, едва касаясь пола, к выходу.

— Держите его! — истерически крикнул Лепсиус. — Это бесподобный, законченный объект!

Но ни одна душа не могла бы задержать Чиче. Толпа с воплем шарахнулась от него, и он мчался к свободному проходу до тех пор, пока громовой голос Тингсмастера не крикнул:

— Бьюти!

Тогда наперерез бегущему Чиче выросла белая фигура собаки. Бьюти пересекла ему путь, но тут произошло нечто непостижимое, Шерсть на собаке стала дыбом, пасть ее жалобно оскалилась, она затряслась и отступила. Проход был свободен. Чиче исчез.

Никто в течение нескольких минут не был в состоянии ни говорить, ни сдвинуться с места. Наконец раздался спокойный голос Тингсмастера:

— Тот, до кого побрезгал дотронуться зверь, пусть минует человеческих рук. Товарищи! Ни одно правосудие в мире не в силах наказать его больше, чем он уже наказан!

— Вот именно! — ответил чей-то стальной голос. К эстраде приблизился пожилой человек. Он взошел на нее. Он оглядел публику серыми глазами, на мгновение задержавшись на чете Василовых. Но Артур и Вивиан не выдержали пережитого ужаса, они оба были в обмороке.

— Я генеральный прокурор штата Иллинойс, — отчеканил незнакомец, отстраняя рукой кинувшегося к нему Лепсиуса, — я послан сюда, чтобы задержать опасного преступника. Но я был сейчас в публике, и я шарахнулся вместе с нею, дав ему бежать. Тем не менее следует немедленно организовать погоню, не для того, чтобы поймать его, а для того, чтобы пристрелить!