Юнкер - Валерий Пылаев

алый фонтан. А за ней сложились и ребра, будто грудная клетка попала под асфальтоукладочный каток.

Штерн рухнул на залитый кровью стол, в последний раз дернулся — и затих. Все закончилось даже быстрее, чем я успел понять, что меня-то все-таки провели. Загадочный враг, имя которого я так и не успел услышать, вновь ускользнул, оставшись в тени. Я неплохо разыграл партию — но он, похоже, заранее подстраховался и в одно мгновение превратил мою победу в ничью… в лучшем случае.

— Да твою ж… — проговорил я, кое-как вытирая рукавом перепачканное кровью лицо.

— Такого я не ожидал… Это заклятье не использовали уже лет семьдесят.

Дед появился только сейчас — видимо, не успел дойти и поэтому опоздал на финальную часть… представления. Впрочем, даже его присутствие едва ли изменило бы хоть что-то.

— Ты знаешь, что это за… срань? — спросил я.

— Очень сложное плетение… и очень поганое. Не уверен, что справился бы с таким. — Дед окинул задумчивым взглядом изломанное тело на столе. — И уж точно не стал бы мараться.

— Как бы то ни было, он нам уже ничего не расскажет, — вздохнул я, плюхаясь обратно в кресло. — И нам еще предстоит как-то объяснить все это городовым.

Снаружи завывали сирены — еще далеко, но, похоже, уже на территории завода. Кто-то из местных все-таки вызвал полицию. И если даже авторитета деда хватит, чтобы пока не пустить их хотя бы — через полчаса наверняка примчится Багратион. И тогда…

— Ничего… Ничего, Сашка. Как нибудь отбрешемся. — Дед вымученно улыбнулся — и вдруг подмигнул. — Не впервой.

Эпилог

Глава Третьего отделения, светлейший князь Петр Александрович Багратион работал. Или делал вид — я так и не смог понять, почему гербовую бумагу, в которую он сосредоточенно пялился уже несколько минут, нельзя было отложить. Раз уж сам вызвал и назначил это время…

Наверное, просто вредничал. Заставлял ждать — без особой необходимости, просто чтобы указать мне мое место.

Я не возражал. Торопиться, судя по всему, было уже некуда. Я снова наворотил дел, Багратион снова узнал об этом — наш разговор просто не мог не состояться… Разговор — но не разнос или уж тем более какие-то там санкции… Желай Багратион прижать Горчаковых к ногтю — беседовал бы с дедом.

А меня вызвал… интересно — для чего?

— Полицейская сводка — и опять ты тут, как тут, Александр.

Багратион отодвинул бумагу в сторону, сцепил пальцы в замок, подался вперед и выжидательно посмотрел на меня. Я не ответил — хотя бы потому, что никакого вопроса он мне не задал. Не то, чтобы у меня совсем не было в мыслях оправдываться или пытаться что-то объяснить — но уж того не до того, как его светлость начнет обвинять.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга.

— Вооруженный захват фабрики, принадлежащей гражданам другого государства. Препятствование работе полиции. Убийство и глумление над телом, в конце концов! — Багратион легонько стукнул ребром ладони по столу. — Думаешь, у меня сейчас слишком мало седых волос.

— Я не убивал Штерна. — Я пожал плечами. — И никто из тех, кто пришел со мной — не убивал. Ваша светлость наверняка лично видели все и считали плетение. И я не понимаю, к чему все эти…

— Видел и считал, — буркнул Багратион. — Но это никак не избавляет меня от необходимости объяснять всем, почему Александр Горчаков-младший заявляется в кабинет к известному промышленному магнату, выходит через пятнадцать минут весь в крови, оставляя после себя изломанный труп — и до сих пор на свободе… Думаешь, я смогу прикрыть тебя?

— Думаю, что сможете, ваша светлость.

Я посмотрел Багратиону прямо в глаза. Без испуга и даже без стеснения. С нашей последней встречи кое-что изменилось. И не только мой статус — с опального юнкера третьесортного училища до наследника рода. У меня было достаточно времени подумать… о многом.

И сделать выводы.

— Думаю, что сможете, — повторил я. — Потому что я вам нужен… И прошу, оставьте разговоры о безопасности для кого-нибудь другого. Я не в штате Третьего отделения только потому, что могу действовать там, где у вас связаны руки, верно?

Багратион не ответил — даже не выдал себя взглядом или жестом — но я нутром чуял, что не ошибся. Даже если он и беспокоился обо мне, Империя для него всегда была и будет важнее.

Пару месяцев назад это, пожалуй, даже заставило бы меня обидеться.

— Ну так дайте мне действовать, ваша светлость, — продолжил я. — Сейчас я не прошу большего… хотя мог бы.

— Ты с каждым днем все больше напоминаешь своего деда, — вздохнул Багратион. — И я мне уже страшно подумать, что из тебя получится лет через десять… Ладно. Что вам удалось выяснить?

— Почти ничего нового. — Я откинулся на спинку стула. — Заговор против короны… Все те же лица. И они умеют заметать следы — в самый последний момент. Сначала Колычев, теперь Штерн — погибли раньше, чем успели рассказать хоть что-то полезное.

— Всегда на шаг впереди. — Багратион задумчиво побарабанил кончиками пальцев по столешнице. — А вот по поводу лиц… Я могу полюбопытствовать — где твой брат? Он уже неделю не выходил в свет.

— Михаилу нездоровится. — Я спокойно выдержал пристальный взгляд черных глаз. — Видимо, дела целого рода оказались для него непосильной ношей… Третьего дня он уехал в Шварцвальд — поправить здоровье. Говорят, горячие источники в Баден-Бадене творят чудеса.

— Горячие источники? — Багратион ухмыльнулся и покачал головой. — Ладно, будь по-твоему. В конце концов, наследник рода не обязан отчитываться… даже перед самой государыней императрицей. Но если бы твой дед — по каким-то причинам — пожелал бы изменить завещание… впрочем — неважно. — Багратион махнул рукой. — Так как он все равно этого не сделал.

Не сделал? После того, что случилось?

Я постарался не выдать удивления, но Багратион, конечно же, без труда прочитал на моем лице все, что ему было нужно. Но добавлять ничего не стал — только едва заметно улыбнулся уголками губ, будто намекая: думай сам, Горчаков, дело твое.

— Как бы то ни было, мне придется взять на себя часть его обязанностей, — проговорил я. — Не уверен, что смогу и дальше оставаться в училище.

— Еще как сможешь. — Багратион чуть сдвинул брови. — В конце концов, пора бы уже получить хоть какое-то образование. И сейчас это лучшее место для тебя.

— Для меня — или для вас? — уточнил я. — Если я нужен…

— Да, ты нужен мне там, Саша. И да — в твоих же интересах сейчас поменьше