Кудесник в городе богов - Денис Владимирович Морозов

– Что случилось? – Лиходей вцепился в шерсть своего пса и привстал, чтобы получше разглядеть происходящее.

– Появился Перун, всех громит.

– Не может такого быть! Это какое-то наваждение!

– Не испытывай его гнев на себе, лучше поберегись, покуда не поздно, – настаивал бес.

Полкан залился злобным лаем из всех девяти глоток, и понес седока к темному жерлу пещеры. Лютобор поспешил следом. За ними втянулись воеводы и рядовые, в панике бросающие щиты, копья и палицы. Возникла давка, бесы полезли по головам чертей, давя и сминая собственных подчиненных.

Мимо Немила пронесся Мстивой, не желающий упускать добычу. Плотный ряд гридей окружил вход в пещеру. Горние воины принялись колоть копьями зады чертей, визжащих от давки и сутолоки. Близнецы Мирослав и Славомир сомкнули щиты и так налегли на противников, что те попадали с ног.

В считанные минуты поляна очистилась от врагов. Облачный Гром подскакал к Немилу, все еще не пришедшему в себя после схватки с Полканом. Стрибог раздул ветер, подхвативший остатки чертей и поднявший их в воздух. Порыв взметнул лазурное корзно на плечах всадника и расправил полотнище знамени, знакомого всем трем мирам.

Немил хотел что-то сказать, поприветствовать внезапно ожившего горнего князя, но язык одеревенел, и ему не удалось выдавить из себя ни слова. Всадник звонко расхохотался и снял шлем с забралом. Изумленный кудесник увидел оживленное лицо с румянцем на щеках, пронзительный взгляд светло-голубых глаз и женскую косу, уложенную поверх головы.

– Кострома! – выдохнул он.

– Ты на каком свете, на этом или на том? – сверкая очами, спросила богиня.

– Сам не знаю. Поди, разберись, когда вокруг такая кутерьма.

– Вижу, ты говорлив, как и прежде. Значит, за тебя можно не переживать.

– Госпожа, – обратился Мстивой к Костроме, – черти загнаны в подземелье. Прикажешь преследовать их?

– Разумеется! Все вперед! – воскликнула Кострома, и ударила пятками Грома.

– Погоди! – испугался Немил.

Он едва успел схватить облачного скакуна за уздечку.

– Там, во тьме – Железный лес. Сквозь него не пройти, наши воины перережутся.

– Ах, как же я не подумала! – Кострома закусила губу. – Может, все же удастся схватить Лиходея?

– Бесы уже унесли его. Они мешкать не станут.

– Какая досада! Логово супостатов нужно брать с ходу, пока они не опомнились.

Отставшие божества собирались вокруг, с обожанием глядя на свою предводительницу.

– Ты заменила Перуна, – сказал Ярило, поднося свой золотой щит, почерневший от драконьего пламени. – Вижу, наш государь не ошибся, когда выбрал тебя в жены.

– Без тебя мы бы пропали, – подтвердил Хорс, счищая с гирьки на кистене остатки чертовой шерсти.

Старец Род подбежал, запыхавшись, и принялся распоряжаться:

– В пекло не лезть. Мы там пропадем.

В ответ на этот запоздавший приказ воины разразились дружным хохотом. Гром поднес Кострому к входу в пещеру. Она заглянула во тьму, лихо гаркнула, послушала эхо, и, обернувшись к соратникам, произнесла:

– Стоит чуть-чуть приналечь, и мы их дожмем.

– Не сейчас, сестрица, – настаивал Род. – Дай войску передохнуть. Видишь, как все измотались?

– Мне нужно время, чтобы во всем разобраться, – пропыхтел кудесник. – Я узнал кое-что важное. Может, из этого выйдет прок.

– Если продолжим, то довершим разгром бесов, – упорствовала Кострома.

– Сестрица, ты только что одержала поле, – умоляющим тоном обратился к ней старый владыка. – Погляди: вечер близится, скоро ночь. Тьма – бесовское время, они сильны в темноте, а мы нет. Наших сил недостаточно. Решительный натиск нужно отложить до утра.

– Ну, как знаете, – нехотя бросила Кострома.

Ее конь взмыл и принялся облетать поле, на котором в полном беспорядке валялось брошенное оружие и доспехи.

Вечер в самом деле уже наступал. Солнце закатилось за край леса, и поляну объяли сумерки. Звенислава нашла Немила и обняла его, стараясь не касаться открытой кожи.

– Как я за тебя волновалась! – призналась она.

– А уж я как признателен тебе, моя душенька, за то, что ты меня выручала! – с чувством ответил Немил.

Воеводы выставили у входа в пещеру дозорных, и горнее войско расположилось на ночлег. Заполыхали костры, разложенные не столько ради тепла, сколько ради света.

– Еще чуть-чуть, и Лиходей бы тебя прибрал, – дрожа, произнесла Звенислава. – Больше так не рискуй. Ты давно не малыш, а ведешь себя, как сорви-голова.

– Оно того стоило, – заговорщицки подмигнул ей Немил. – Лиходей, сам не ведая, навел меня на догадку. Боюсь, нам отдохнуть не удастся. Захвати тыквы с живой и мертвой водой, они пригодятся. Нас ждет хитрое дельце. Медлить нельзя!

Превратившийся в гору великан больше не шевелился. Небосвод никто не сотрясал, и он выровнялся. Богини вернулись в свои чертоги, и лишь небесные воины с гридями и вооруженными навьями оставались на Туманной поляне и готовились к возобновлению битвы, которую собирались начать с первыми утренними лучами.

Додола открыла Немилу и Вене Радужный мост, и Рублик унес их на небеса. Дева ждала, что кудесник остановится у Костромы, несмотря на то, что хозяйка усадьбы осталась с воинами на поле брани. Но Немил даже не заглянул в город. Не долетая до Золотых ворот, он повернул коня влево, к южной окраине Вышеграда, где за кедровыми борами и дубравами прятался замок Вертопраха.

– Может, передохнем? – робко спросила дева. – Ты за прошедший день так натерпелся.

– Потерпим еще чуть-чуть, и все будет кончено, – оглянувшись, ответил кудесник. – Я чувствую: ждать развязки осталось недолго.

Он посадил коня перед замком, помог деве спуститься и спросил:

– Помнишь, как ты гадала, каким растением отравили Перуна? Ты говорила, что ни волчья ягода, ни живокость не причинят вреда божеству.

– Я ошибалась.

– Вовсе нет! Ты была совершенно права. От волчьей ягоды и живокости Перуну была одна польза. Его сбила с ног мертвая вода, которая по виду и запаху ничем не отличается от обыкновенной. Ты так и сказала: больше всего в чаре вина и воды, вот только что это за вода – этого ты не могла учуять.

– Вот оно что! – ужаснулась Звенислава. – Мертвая вода – безупречный яд без цвета и запаха. Он был в ледяном пузырьке, что мы нашли в горнице Вертопраха.

– А я еще ломал голову – что за водицу он держит на видном месте? Мертвая вода сращивает кости и телесные ткани. Но она действует лишь на покойников. Если ее глотнет живой – она вышибет из него дух. И только горнее божество не умрет окончательно, а лишь впадет в смертный сон.

Звенислава со страхом нащупала фляги, наполненные у двух ручьев.

– Я слыхала, будто живой водой умываются, чтобы вернуть себе молодость, – сообщила она. – Но так делают только богини. Служанкам этого не позволяют.

– Испытывать ее на себе мы