Евгений Дембский - Блудный брат

Стройная хищная блондинка (духи!) выскочила из дверей кухни и бросилась мне на шею. Я крепко прижал ее к себе, зная из телепередач, что клинч дает борцу от нескольких до нескольких десятков секунд на то, чтобы перевести дыхание. Мне требовалось полчаса, но я рад был каждой минуте.

— Что так поздно? — прошипела блондинка, пытаясь вырваться из моих объятий, но я еще не был готов к борьбе вне клинча. Я крепко держал ее, но ей удалось повернуть голову, и она провела кончиком языка по краю моего уха, а затем слегка надкусила его. Похоже, оно показалось ей чересчур жилистым. — Я все сижу тут и сижу… — пожаловалась она.

Я глубоко вздохнул, осознавая, что нахожусь на грани провала; нужно было бросить самому себе какую-нибудь доску в волны собственной лжи.

— О господи… — простонал я. — Как только я вышел из клуба, у меня зверски разболелась голова, так что я сидел в машине и выл от боли. Наверное, с полчаса, не знаю… Первый раз в жизни…

Она уперлась мне в грудь, так что, если бы я ее не отпустил, ее руки по локоть ушли бы в мою грудную клетку. Отодвинувшись, она внимательно посмотрела на меня и лучезарно улыбнулась.

— Действительно, ты выглядишь совсем разбитым. Но, к счастью, ты не обманул свою женушку — я звонила Мерфи, он сказал, что ты ушел из клуба около часа назад.

Женушка! Вот черт! Я слабо улыбнулся. Он ничего мне не сказал, но я его и не спрашивал. Видимо, они поженились совсем недавно, в базе данных, где я его нашел, еще не было сведений о том, что у него есть жена. Нимфа, вспомнил я, это слово настолько занимало его мысли, что даже пробилось сквозь блокаду гипноза. Черт… Оказывается, я должен знать — а я этого не предвидел, — что она пьет, курит ли, какое у нее хобби… Чем дольше я об этом думал, тем отчетливее видел, как женушка звонит в полицию. У меня не было никаких шансов избежать ее влюбленного бдительного взгляда и демаскировки. Мне стало жаль самого себя — из-за такого идиотизма разваливается вполне неплохой план.

— Ну что? — спросила жена. — Еще болит?

— Собственно, уже нет. — Под ее взглядом я боялся слишком много врать. — Но знаешь — это было так неожиданно, господи, меня так прижало, что я думал… — Я покрутил головой, заодно осмотрев комнату. — Кошмар! И знаешь, я все время боюсь, что это опять начнется.

— Ну, тогда иди ляг. Может, хочешь выпить? А?

— Думаю, хочу. — Я сделал три шага и осторожно лег на диван. Заодно, подумал я, узнаю, что пьет мой альтер эго.

— А чего хочешь?

Чтоб тебя, нерешительная баба! Я вздохнул и поморщился.

— Прошу тебя, не требуй от меня никаких решений! — простонал я. — Я все время думаю только об одном — чтобы это не повторилось. — Я закрыл глаза и для надежности прикрыл их рукой.

Блондинка зазвенела стаканами, потом подошла ко мне. Я почувствовал нежный поцелуй на губах. Мгновением раньше, словно предупредительный сигнал, моего обоняния достиг тяжелый, словно строительная плита, запах духов. Вложив стакан мне в руку, она присела на пол, касаясь правым соском моей груди.

— Может, мне позвонить Мерфи и сказать, что ты возьмешь день-два, чтобы провериться у врача? — спросила она.

О! На этот раз уже у меня возникло желание ее обнять. Я убрал руку с лица и приоткрыл один глаз.

— Думаешь, он меня за это не убьет? — спросил я.

— О, наверняка нет! Я бы уж с ним поговорила, — воскликнула она и бросилась к телефону.

Одним ухом я прислушивался к разговору своей жены с Мерфи, моим шефом, остальная же часть меня отчаянно искала выхода из положения. Я потерял два дня на поиски моего двойника, чтобы иметь возможность спокойно, пользуясь его автомобилем и его документами, попытаться найти Красински. Теперь же похоже было, что я застрял еще хуже, чем до того, как нашел Олдоса, и ничего, кроме банального убийства, не приходило мне в голову — не удивительно, что слабые духом столь часто прибегают к гарроте, ножу или револьверу. Внезапно меня охватило тяжкое предчувствие беды — такая женщина, как эта, через час будет знать, что это не ее муж лежит на диване в гостиной, такая женщина не поколеблется перед тем, чтобы пойти в полицию и заставить полицейских, насколько бы те ни устали и ни воспринимали всерьез ее рассказ, прийти за мнимым муженьком. Мне конец. Единственный выход — мчаться в Тирлбоут, ловить настоящего Олдоса и вернуть его жене! Я услышал, как она кладет трубку и подходит ко мне. Послышался легкий смешок.

— Мерфи сказал, что его и без того удивило, что мы не стали устраивать себе медовый месяц. Он отпускает тебя на неделю. — Я почувствовал, как она просовывает руку мне под рубашку, захватывает сосок в ножницы длинных ногтей и слегка сжимает. Моя диафрагма, помимо моего желания, несколько раз поднялась и опустилась. — О! — защебетала блондинка. — Неужели ты собираешься отступить от своих принципов? А? — Она стиснула пальцы на моей груди, я сам не знал, что ее можно так мять. Боже… нимфа? Какая нимфа?! «Нимфа», — сказал Олдос. Наверняка он хотел сказать «нимфоманка»! Может, потому все и пошло так гладко, а остатками воли он хотел меня предостеречь. Скотина, на черта он взял себе… О господи!.. Куда она сует свою лапу?

— Дорогая, — выдавил я. — Давай держаться уже заведенных правил…

— Ну ты и бухгалтер, — промурлыкала она мне в ухо, продолжая манипулировать обеими руками. Я почувствовал, что долго сопротивляться не смогу, разве что включу себе гипнотизер. — Расслабься, мррр???

— Нет, солнышко, в самом деле, — забормотал я. — Я не хочу, чтобы в первые недели после свадьбы мы друг друга боялись, а я боюсь — если вернется тот чертов приступ, он запомнится мне как…

— Какие первые недели? — Она съела почти половину моей ушной раковины, но говорила все так же отчетливо, а то, что она говорила, заморозило меня до нуля, абсолютного нуля, двух абсолютных нулей. — Если не помнишь, то мы пять дней как поженились. — Она проглотила хрящ моего уха, и он даже не захрустел у нее на зубах.

Бац! Один-ноль в ее пользу. Интересно, при каком счете она поднимет тревогу. Особых иллюзий по данному поводу я не питал. Переместив одну руку на шею жены, я просунул другую под пояс юбки. Движения мои были быстрыми и решительными, или — или, в моем распоряжении имелось лишь несколько секунд на то, чтобы овладеть ситуацией. Левой рукой я начал массировать затылок самочки, правую же сунул глубже под пояс, который поддался с легким треском. Белья на ней не было. И в самом деле, на черта той, чей супружеский стаж исчисляется пятью днями, трусики? Чтобы она в них запарилась? Я положил указательный палец на весьма изящный — должен объективно признать — бугорок в начале борозды между ее ног и — когда извивающаяся на мне нимфа издала низкое горловое рычание — вскрикнул, перевернулся на бок, сбросив жену на пол, схватился за виски и взвыл. Глубоко вздохнув, я задержал дыхание, рассчитывая, что мое лицо приобретет достаточно убедительный багровый цвет. На лбу и над верхней губой выступил пот. Из-за моего собственного крика мне не было слышно, что делает женщина, но вряд ли она радостно щебетала, лежа на полу. Я застонал еще раз, еще и внезапно замер. Услышав классическое: «Что случилось?», — я сел.