Александр Лонс - Арт-Кафе

— Нет, я понятия не имела о том, что Мирский завсегдатай клуба гомосексуалистов. Об этом я вообще знать не знала.

— Вы — лесбиянка? — спросил следователь.

— Нет, натуралка, — недовольно ответила я. — Вас это так удивляет?

— Зачем вы пришли в клуб «Схрон»? — проигнорировал мой вопрос следователь.

— Я хотела посмотреть. Интересно…

Время шло против меня, и тут вдруг я поняла, что чуть было не сделала ошибку. Неисправимую ошибку! Мирский убит, а вдруг Гвен случайно узнал, что я должна встретиться с ним? Может, он сам все подстроил? Или кто-то из его приятелей? Он же такой, от него всего можно ожидать. Я должна, просто обязана как можно скорее выбраться отсюда. Кто знает, что на самом деле тут от меня надо?

— Почему вы замолчали? Вы собирались шантажировать Мирского? — в очередной раз спрашивал мой экзекутор. Интересно, а где он учился? И как? По-моему, учился он плохо. Или наоборот — очень хорошо и теперь эта новомодная форма ведения допроса? А может, он просто-напросто насмотрелся американских боевиков?

— Нет, — сразу же резко ответила я, — ничего я не собиралась.

А вот узнать бы, есть ли тут у них полиграф? Надо бы потребовать проверить меня на детекторе лжи. А то надоело уже — одни и те же вопросы только на разный лад. Или он надеется, что я собьюсь и забуду свои прежние ответы?

— Как вы относитесь к геям?

Вообще-то на допрос могут пригласить любого, и перед пациентом встает немало непростых задач — как повести себя, чтобы не сделалось еще хуже, ведь уже плохо, раз допрашивают. Во время допроса определять свою позицию и вырабатывать линию поведения уже поздно: обычно следователь, знает свое дело и может легко переиграть неподготовленного дилетанта. Был бы человек, а дело для него всегда найдется — гласит народная мудрость. От сумы и от тюрьмы… ну, вы все и так прекрасно знаете.

— К геям-то я нормально отношусь… у меня даже есть один такой друг — гей. Но я, извиняйте за грубоватую прямоту, пидорасов не люблю!

— Вы — подвержены гомофобии?

— Нет, не подвержена. Прошу прощения, а можно меня проверить на полиграфе? На детекторе лжи? Скрывать мне нечего, я с вами вполне откровенна, и так мы смогли бы сэкономить мое и ваше время. Много времени. А то не могу я больше, сил уже никаких нет.

— Вопрос так не стоит, — туманно среагировал на мою идею следователь. — Теперь ответьте, когда и в какое время вы последний раз видели Мирского?..

«Вот ведь зараза! — раздраженно думала я тогда, — не стоит у него, видите ли! А мне сиди тут и отвечай на одно и то же по сто раз!»

Долго ли, коротко ли, но все, в конце концов, заканчивается. Даже допросы у излишне занудных и туповатых следователей. Меня отпустили, и больше по этому делу не беспокоили. О том убийстве потом еще много чего писали, говорили по теленовостям и в «блогосфере», но постепенно все как-то забылось, и на первые полосы выползли всякие другие события. Но меня больше всего беспокоило то, что очередная ниточка, за которую я хотела потянуть, оказалась оборванной.

24. Рассказ Ивана

Остаток ночи и весь день Иван показывал мне мою будущую зону ответственности и проводил со мной разъяснительную беседу. Как он уже говорил, на маяке не было своей питьевой воды — ее приходилось привозить. Для технических и санитарно-гигиенических целей надлежало использовать дождевую, для чего наличествовали водосборные цистерны с хитрой системой улавливания дождя. Нагревание осуществлялось при помощи электричества, а сбор и очистка сточных вод происходили в полном соответствии с высокими экологическими стандартами. Собственная, питающаяся от атомных батарей, энергосеть маяка с напряжением в двести пятьдесят вольт, обеспечивала подключение почти любых электроприборов. Медицинская помощь, теоретически, могла быть предоставлена из блажащих мест, и в случае острой жизненной необходимости с базы должен прибыть вертолет.

— Дежурство, — назидательным тоном продолжил инструктировать Иван, — это единственная реальная работа смотрителя по маяку, извини за банальность. При выходе из строя лампы, поднимаешься наверх, в ламповый отсек, и меняешь на запасную, но сначала надо питание отключить. А вот зимой, когда штормит, нужно еще присматривать за территорией — чтобы не размыло. Если возникает опасность аварийной ситуации — то сразу же сообщать в Центр. Работенка необременительная, поэтому уж извини — без праздников и выходных. Маяк высотой семьдесят метров. А ежели считать с флюгером, так и все семьдесят два, но это — ладно. Говорят, он самый высокий в Южных морях, что неправда: в Сиднее недавно стометровый построили. А самый высокий в мире, кстати, в Японии — сто шесть метров, но сие к делу уже не относится. Еще немного истории. Официально маяк отмечен с девятьсот шестого года, но реально он гораздо старше. Например, линза Френеля на нем аж тыща восемьсот лохматого года выпуска. Маяк надстроили и перестроили в пятидесятых и ремонтировали в середине девяностых. Почему — непонятно. После того, как его зачем-то покрасили, стены из прочного железобетона начали облезать, и появились микротрещины, за ними тоже следи. Не то оттого, что стены перестали дышать, не то бетон оказался паршивый, короче — чтобы спасти башню, ее от самого чугунного основания и до верхнего балкона одели в стальной бандаж, а потом покрыли каким-то специальным составом. Лампа не шибко мощная, все дело в линзе. Стекло у маяка бесцветное, а период работы — секунда через пять. Если возникнут проблемы с маяком — сразу же сообщаешь в Центр… Кстати — они всё тебе там разобъяснят, пройдешь полный инструктаж по Скайпу, так что не пугайся. В свое время тут был домик смотрителя, но наступающее море его разрушило и сейчас только кусок фундамента можно разглядеть. Вон там, в зарослях еще видно. Потом, когда маяк надстраивали, то решили, что места тут все равно нет, а жилые помещения можно устроить в теле самой башни. В результате какой-то архитектор-новатор придумал, как уместить в железобетонной части маяка все жилые и технические помещения. И уместил! Вот с тех пор тут больше одного человека и не живет никогда, тут и одному-то тесно… Это что касается маяка, но есть еще работы по Проекту… Да, наверх, дальше верхнего балкончика снаружи не лазай, а то там перила хуевые.

— Нет, ты что! — содрогнулся я. — Неужто может такое желание у нормального человека возникнуть! Нет? Разве что после сильного перепоя, да на нетрезвую голову.

— Откуда я знаю? Мало ли! Но здесь сухой закон, так что про нетрезвую голову вообще можешь забыть. Да, и аккуратность — прежде всего. Все сам делаешь, никто за тобой убирать не станет — некому. Посудомоечной машины тоже нет — места мало, поэтому ручками мой. Знаешь старый-престарый анекдот, про мытье посуды? Но он же еще школьный! Ну, значит это оттого, что мы с тобой в разных школах учились. Значит так. Богатая английская семья собирается из своего замка переехать в южный приморский дом на лето. Но произошла заминка: прислуга уже отбыла, а семья задержалась, какие-то дела заставили. Поскольку мыть некому, каждый раз использовали новую посуду. Грязная скапливалась, наполняя замок зловонием. Тогда глава семьи так решил: кто первый заговорит, тот и будет посуду мыть. Все сидят злые, как черти, и молча обедают. Тут приехал на своем «Бентли» жених старшей дочери. Здоровается — тишина. Пытается завести беседу, но все молчат. Он опять что-то спрашивает, но никто ничего не отвечает. Тогда он, видя, что всем на него глубоко наплевать, втаскивает свою невесту прямо на стол и в присутствии всей семьи делает с ней то, что собирался сделать в первую брачную ночь. Все молча продолжают обедать. Тогда жених затаскивает на стол младшую дочь и делает то, что собирался сделать только через несколько месяцев после брака со старшей дочерью. Опять все молчат. Тогда жених делает с супругой лорда то, что вообще не собирался с ней делать. Реакция — та же... Тут он уходит, садится в свой «Бентли», но машина не заводится — замок засорился и надо ключ чем-нибудь смазать. Тогда жених возвращается и обращается к лорду: «Извините меня, сэр, но не найдется ли у вас какой-либо смазки или хотя бы вазелина?» «Нет!!! — тут же вскричал лорд. — Уж, лучше я посуду вымою!»