Жена на полгода - Ольга Иконникова

я смогу быть спокоен. Или ты хочешь, чтобы титул перешел к Дюпону?

Произнеся это, он содрогнулся и потребовал, чтобы Барруа принес ему успокоительных капель.

— Если бы ты в свое время не ограничился мной одним и подарил мне нескольких младших братьев, то у тебя сейчас не было бы повода для волнений, — возразил я.

— Но вернемся к делу.

— Да-да, вернемся! — воодушевился отец. — Быть может, тебе обратить взор на девушек из низших дворянских родов? Дочери баронов и шевалье могут быть весьма привлекательны! — он покивал головой — кажется, со знанием дела. — И уж они-то не станут воротить от нас нос.

Но всё во мне противилось этому. И дело было не только в родовой гордости.

Низшие титулы обычно даровались королем выходцам из простого народа, отличившимся в боевых сражениях или на других поприщах — в таких семействах обычно не было ни капли магии, а наш род славился ею, и мне совсем не хотелось ее разжижать. К тому же, для дочери барона или шевалье брак со мной был бы, несомненно, браком по расчету, а этого мне тоже хотелось избежать.

Мажордом выразительно покашлял, и я нетерпеливо спросил:

— Вы хотите что-то сказать, Барруа?

— Если позволите, ваша светлость, — ответил он, — то я хотел бы напомнить вам о дочери графа Шамплена. Да, его сиятельство тоже не решился принять ваше предложение, но, полагаю, он весьма расположен к этому браку. Мне показалось, при вашем разговоре он обмолвился, что если бы вам удалось доказать, что на вас не лежит никакого проклятья, то он охотно бы вернулся к обсуждению этой темы. А мадемуазель Шамплен и вовсе была бы счастлива стать вашей женой.

Я усмехнулся не без самодовольства — дочь графа Шамплена, без сомнений, была в меня влюблена. И вообще — если бы решение о брачном союзе принимали сами девицы, а не их родители, я давно уже снова был бы женат.

— Доказать? — переспросил я. — Но как, по-вашему, я смогу это сделать?

Но стоило мне задать этот вопрос, как ответ сам пришел мне в голову.

— Временный брак! — воскликнул я. — Конечно! Я женюсь на первой встречной! Мы заключим договор на полгода, и если за это время с ее головы не упадет ни единого волоса, то у Шамплена не будет оснований для отказа.

И почему я не додумался до этого раньше?

8.

Я не назвала свою настоящую фамилию, а назвалась матушкиной — Айрис Мюссон. Сказала, что жила с дядей — священником из небольшой деревушки, а теперь, после его кончины, еду в Веланс искать работу.

Мадам Преваль пожелала принять в моей судьбе самое деятельное участие.

— Ох, мадемуазель, будь вы моей племянницей, я не захотела бы отпустить вас в столицу одну. Я сама там никогда не бывала, но слышала, что Веланс — огромный город, в котором происходит много всяких бесчинств. Вы слишком молоды и красивы, чтобы не привлечь внимания какого-нибудь не очень порядочного мужчины. На вашем месте я бы предпочла обосноваться в маленьком городке —вроде нашего Монтерси.

Я похвалила ее родной город в самых восторженных тонах, и она расцвела.

— О, да, он нравится всем, кто в нём хоть раз побывает! И такого освещения улиц, как говорят, нет и в самой столице. А всё почему? Потому, что его светлость заряжает для нас кристаллы, которыми мы и пользуемся в темное время суток.

Я вздрогнула и переспросила:

— Его светлость?

— Да, маркиз Ренуар! — охотно начала рассказывать мадам. — Он, знаете ли, весьма заботливый хозяин. У него и замок весь в огнях, и о нас он, не в пример другим благородным господам, не забывает.

Ну, вот, Ренуар, оказывается еще и сильный маг! Этого только не хватало!

— Кажется, я уже слышала эту фамилию, — осторожно перевела я разговор в нужное русло. - Не у него ли умерли уже четыре жены?

Мадам Преваль помрачнела.

— Да, это так, мадемуазель, — после некоторой паузы кивнула она с мрачным видом.

— Его светлости можно только посочувствовать. Сколько горя он с этим хлебнул, бедняжка.

Мне подумалось, что куда больше горя хлебнули его покойные жены и их семьи, но я не стала произносить это вслух — в этом вопросе мадам Преваль явно была не беспристрастна.

— Что же с ними со всеми случилось?

Но ответа я не получила — на кухню, где мы сидели, зашла мадемуазель Тьери — темноволосая девушка, возраст которой я не взялась бы угадать. Ей можно было дать и двадцать лет, и все тридцать, и после знакомства с ней я поняла, что временный брак для нее - и впрямь неплохой вариант.

С ее появлением разговор с маркиза Ренуара переключился на другие темы. Арлет Тьери собирала себе новый гардероб, с которым не стыдно было бы появиться в доме мужа, и большие надежды возлагала на ярмарку, которая вот-вот должна была открыться в Монтерси.

— Быть может, там можно будет купить белье подешевле.

— Непременно, мадемуазель! — согласилась с ней мадам Преваль. - У нас проходят славные ярмарки! А как на них бывает весело! Театральные представления, карусели, музыка! Поверьте — вы такого еще не видали! А катание на санях! На берегу реки уже леденят горку.

Монтерси готовился к празднованию Нового года, и мадам надеялась получить от этого не только массу впечатлений, но и новых покупателей.

— Я уже наняла двух девушек на подмогу — перед праздником бывает столько заказов на сладкую выпечку, что сами мы не справляемся. Мы печем торт даже для маркиза Ренуара! — в голосе ее прозвучала вполне понятная гордость. — Да-да, несмотря на то что в замке есть свои повара, его светлость любит мой миндальный торт. Кстати, милочка, — она обратилась в мою сторону, — если вы ищете работу, я могу поговорить с экономкой маркиза — кажется, на прошлой неделе она обмолвилась, что его светлости нужен человек для составления переписи старинных книг из замковой библиотеки. Раз ваш дядюшка был священником, должно быть, вы — образованная барышня.

— О, да! — воскликнула я, сразу поняв все преимущества такого предложения. — Я очень люблю читать, и у меня прекрасный почерк! И я была бы так признательна вам за помощь!

Мадам Преваль довольно улыбнулась.

— Я поговорю с мадемуазель Мишель