Чужак. Особый магистрат - Константин Викторович Кузнецов

не стали. А еще дали дырявое ведро для испражнений и заперли на ключ решетчатую дверь.

Недолго думая, я облокотился о стену, отклонил голову и провалился в глубокий сон.

Это был мой первый пространственный Прыжок. Но я знал из информационного пособия, что после явления в точке приземления происходит резкий упадок сил. Это как межконтинентальный перелет — организм не успевает адаптироваться к перепадам давления, тебя погружает в рваный сон, а после приземления ты чувствуешь упадок сил. При прыжке происходит нечто подобное, только в несколько раз сильнее. Конечно, зависит от времени перехода и количества преодолеваемых реальностей: чем длиннее временной прыжок, тем выше нагрузка на путешественника.

Проснулся я внезапно. Открыл глаза, осмотрелся. Вокруг ничего не изменилось. Все также пробивалось солнце сквозь небольшое окошко, только луч переместился уже выше. Интересно, сколько я проспал? Пару часов или целый день?Скорее все-таки второе, потому как чувствовал я себя весьма сносно. За несколько часов так хорошо силы бы не восстановились.

Ну что ж, теперь можно собрать мысли воедино и продумать дальнейший план действий.

Итак, что мы имеем… Мне удалось ускользнуть от убийц заказчика, скрывшись в иной реальности. Это хорошо! Отследить трассер прыжка у них вряд ли получится, так как я не задавал начальные координаты, а лишь поставил на максимум энергию исходной точки. Получается, мой план сработал. Огромное количество переходов в неизвестном направлении.

Теперь можно приступать к процессу адаптации. Тем более, что срок изгнания будет долгим. Минимум лет десять-двенадцать. Это достаточно для временной перезагрузки — а раньше совершать обратный прыжок не имеет никакого смысла, схватят и предадут справедливому суду. А за преступление, что я совершил, не дают пожизненного срока или смертной казни. Наказание куда серьезнее. Если после возращения и поимки, власти смогут установить мою личность, то уничтожат весь мой род вплоть до третьего колена. Для этого в Российской полиции существует служба филеров — они не только занимаются слежкой между мирами, но и приводят в исполнения судебные решения меж пространственного характера.

На лице возникла грустная улыбка. Я ощутил небывалый приток адреналина. Мне все-таки удалось совершить невозможное: изменить ход истории, уничтожив правящие дома Российской Империи. А ведь заказчик ставил задачу расправиться лишь с Юсуповыми. Но он не учел одной простой вещи — Китобой находится вне системы, и всегда играет по своим правилам, в отличие от других наемных убийц.

Я немного отвлекся. Хорошо, в любом случае — прошлое осталось в моей корневой реальности. А что же с реальностью нынешней, где я оказался? Время — средние века 12–13 век, место — Италия. Возможно, с некоторыми допущениями. Вселенных же много. Возможно, меня зашвырнуло, в некий альтернативный вариант. Ладно, разберемся.

А что на счет меня?

После прыжка, мое тело претерпело некие изменения. И седовласый на допросе мне это наглядно продемонстрировал. Странная побочка. Впрочем, как мне кажется, некритично. Вопрос лишь в том, что теперь меня считают прокаженным, даже не так — имеющим колдовскую отметку.

Из темноты узкого коридора послышались медленные, шаркающие шаги. Я внимательно вгляделся в темноту. Возле решетки возникла сгорбленная фигура коротко стриженого старика, облаченного в черную сутану. На его груди висел деревянный крест, а в руке виднелись каменные четки с символом веры.

Пристальный взгляд пронзил меня не хуже швейной иглы. Он долго молчал, перебирая бусины, чем вызвал у меня непреодолимый приступ изжоги. Я икнул, постукал себя по груди и недовольно покосился на священнослужителя.

— Да, дела хуже, чем я думал! — протянул старик.

Я протяжно зевнул.

Стук четок прервался, старик окрестил себя, а затем меня и сказал:

— Мое имя, кардинал Пьетро да Верона. И я являюсь представителем святой канцелярии.

На моем лице застыло притворное равнодушие.

— Крепкий разум. Что ж, это неплохо, — в слух рассудил Верона.

— Откуда вы родом, сын мой?

— Бергамо, — ответил я.

— Город или пригород? — уточнил священник.

— Это столь важно?

— Если спрашиваю, значит надо отвечать! — мило улыбнувшись, промурлыкал Верона. — Господь поможет любой заблудшей душе, если та сделает первый шаг в его направлении.

По всей видимости, быстро это не закончится. И единственное, что я сейчас могу сделать — это удовлетворить любопытство кардинала-инквизитора, чтобы этот клоун побыстрее убрался восвояси.

— Пригород.

— Ну вот и хорошо, — кивнул Верона и, сняв с шеи крест, протянул его мне через решетку. — Целуй символ веры, сын мой. Тем самым ты укрепишь свои шансы на спасение!

Я едва прикоснулся губами к деревянному образу и тут же убрал голову. Никогда не был поборником веры. Нет, в высшую силу, я, конечно же, верил. Но для меня высшее божество имело отнюдь человеческий вид. А церковь и вовсе представлялась сборищем шутов — что в моем настоящем, что в нынешнем прошлом.

— Интересно. Весьма интересно, — водрузив крест обратно на шею, протянул священник. — Стало быть, ты из Бергамо?

Впрочем, Верона не ждал ответа — а просто наблюдал. Бусинки опять издали монотонный стук. С языка священника сорвались слова молитвы. Сначала шепотом, но постепенно они стали громче.

— Вы ждете, что я начну корчиться от боли и извергать ужасные проклятия?

— Такое случается, но нечасто, — ответил Верона и улыбнулся. — Пока мы лишь на начальном этапе дознания. А всем самое интересное конечно впереди.

— И сколько же этапов я должен пройти, чтобы вы меня отпустили?

Немного помедлив, священник извлек из рукава ключ и тихо ответил:

— Промедление подобно смерти. Предлагаю перейти сразу к последнему!

Два здоровяка вывели меня на постоялый двор. В стороне бегали куры, стояла деревянная телега у каменной башни и стог сена под навесом возле хлева. Но важно, что лежало прямо в центре пыльного круга: мертвое человеческое тело было накрыто куском грязной ткани.

— А вот и наш заключительный этап, незнакомец из Бергамо, — ответил священник.

Помощник убрал ткань, и я уставился на убитого мной в лесу разбойника: свернутая набок шея, землистое лицо. Представители церкви осенили себя крестным знамением.

— Сделай круг вокруг мертвеца, — произнес Верона.

Я недоверчиво уставился на инквизитора. Возможно, это один из неких достоверных способов определить — колдун я или нет.

Очертив круг, помощник указал мне на линию.

Люди замерли в стороне, ожидая моего первого шага. Я оценил ситуацию так: сбежать можно — но скорее всего, недалеко, представители инквизиции начеку, а их — четверо. И это только тех, кого я заметил. Расправятся со мной раньше, чем