Беглянка в королевстве теней - Лидия Милеш

class="p1">– То в тридцать пять лет я сам заберу его, Герольс, а вместе с ним и всех представителей вашего рода, всю вашу власть и всех жителей этих земель. Ко мне в армию они, конечно, не попадут, но, поверь, моя злость будет с ними вечно. А это намного хуже. Ты просишь меня спасти их, я спасаю их, хотя они должны были умереть. Плодитесь и размножайтесь, Герольс, но если ты попытаешься спасти мальца, то умрут все, кого я спасу.

Он заинтересованно посмотрел в окно, но сразу отвернулся.

– А это же все твои люди, – продолжил он. – И помни, никогда ничего нельзя отдавать без выгоды для себя. Не поймут, мальчик мой, сочтут слабостью и начнут требовать. Это так, бесплатный совет!

Мужчина еще раз засмеялся и исчез. Он растворился так быстро, что само его появление здесь казалось лишь игрой воображения. Только что был, и сразу его нет. Лишь кольцо в руке графа.

– И это все? – спросил Герольс, стоя в центре комнаты.

– Не знаю, – честно признался я. – А чего ты ожидал?

Герольс задумался.

В ту ночь мы говорили о чем-то. О каких-то глупостях, о которых говорят все люди, когда им нечего делать и скучно. Со стороны могло показаться, что мы коротаем время. Но нет. Мы ждали. Спасения, знака, голоса, появления этого странного человека. Чего угодно, лишь бы хоть что-то произошло и стало понятно, что делать дальше. Единственное, о чем мы не говорили – это о самом договоре.

А наутро белый человек исполнил уговор.

В графство пришла армия. Жестокая, беспощадная и встала около замка, ожидая указаний. Это был целый легион воинов, которым не страшны раны и заклинания, которых невозможно уничтожить или остановить. Легион смерти, который мы сами призвали на собственные земли. Там были звери: огромные, рычащие, скалящие пасти, показывающие когти, желающие сеять только смерть. Там были люди: одинаковые, холодные, с горящими глазами, с желанием забрать как можно больше жизней.

И Герольс повел этот легион. Я видел, как смерть смотрит ему в спину, как реки крови неприятеля текут по нашим землям, как страх сковывает все вокруг и больше я никогда не смотрел на ту дорогу.

Ночью были слышны крики. Пожары озаряли черное небо как рассвет. Мне было страшно. И я чувствовал страх Герольса. А потом его страх прошел. Он слишком долго пробыл с этим легионом.

– Мы разбили диких! – торжественно возвестил граф, вернувшись домой. Теперь даже слуги боялись его. – Элиот, можешь восхвалять мою смелость и отвагу. Я сам убил с десяток этих тварей.

– Они люди, Герольс, – попытался я вразумить моего мальчика. – Такие же, как и ты. У них не было крова, еды и денег. Им приходилось это делать.

– Что ж, теперь их самих нет, – ответил граф. – Пришло время восстанавливать земли. Помнишь, никогда ничего нельзя отдавать без выгоды для себя?

И он раздал бесплатно хлеб, с условием, что в следующем году ему вернут вдвое больше.

Для меня перемены в нем оказались настоящей пыткой. Он был расчетлив, ужасен в гневе и что самое мрачное, в нем больше не было страха. Еще и его новый друг, поселившийся возле дома корабела. Я чувствовал, что будет беда, чувствовал, но не мог ничего сделать, а лишь затаившись наблюдал. Ненавижу себя за это.

В тот день к графу прибежали его слуги. Они наперебой рассказывали о смерти друга Герольса, о хладнокровном убийстве, о жестокости. Я знал, что тот сам способен искалечить кого угодно, но нет, граф не стал слушать меня. Он помчался к дому корабела и вернулся только под вечер, весь в крови и со странным выражением на лице.

Пять дней мы с ним не говорили. Пять мучительных дней я пытался понять, что произошло с моим графом. И лишь на пятый день он пришел ко мне.

– Я полюбил одну женщину, – сказал он могильным голосом. Мне бы обрадоваться, но я знал, что снова придет беда. – Это жена корабела.

– Герольс, так нельзя. Это неправильно.

– Замолчи, Элиот! Я сам знаю!

– Тогда отпусти их.

– Я уже забрал ее себе, – произнес граф. – А мужа и сына отпустил. Только дочь сбежала.

– Что ты натворил?

– Я убил их, Элиот, – он смотрел на меня так, будто ожидал моего прощения. Не у меня его надо просить, не у меня. – Девка украла мои записи с нашими рунами.

– Ты хранил их не в доме? – зачем-то спросил я, когда впору было бы устыдить графа, заставить его раскаиваться в содеянном.

– Нет, в склепе отца. Я послал за ней. Но легиона, моих великих зверей, больше нет, а эти твари ни на что не способны.

– Это не твари, Герольс. Их называют людьми. Люди. Запомни это слово.

– Вот и я говорю, не способны найти даже какую-то проклятую девчонку!

Мне было его не понять, а он перестал понимать меня. Если бы я мог уйти, то я бы обязательно это сделал. Как же я хотел сделать это. Как же молил всех богов освободить меня. И в чем я виновен, что родился таким? Что я сделал, чтобы меня так наказали?

Десять лет я смотрел, как мой любимый гость издевается над той женщиной. Она не любила его, а он не мог заставить себя любить. Сначала она пыталась себя убить, потом молилась, потом, мне казалось, сошла с ума. Лишь повторяла, что дочь отомстит.

Но дочь не появлялась. А Герольс испробовал все, желая покорить ее сердце. А после запер в небольшой коморке, куда запретил приходить даже мне. Сначала я навещал ее. Но потом она сама закрылась.

Лишь в появившемся на свет младенце была моя отрада. Он был так похож на отца. Того, который еще не встретился с легионом и не установил новый мир на своих землях, который хотел стать магом, постигать новые знания и отдавать всего себя другим.

Я видел, как и Герольс стал тянуться к своему ребенку. Особенно, когда понял, что у него больше не будет детей.

– На нем прекратится род Делерей, – сказал как-то граф, отправляя сына обучаться верховой езде. Это был наш первый разговор за столько лет.

– Необязательно, – ответил я, больше чтобы подбодрить Герольса.

– Моя жена не способна рожать. И никто не способен родить от меня. Ты не видел, сколько их было.

– Нет, ты никого не приводил сюда, – я понял, что имеет в виду граф.

– В знак уважения к тебе, Элиот. Порой мне кажется, что ты всегда знал, что так произойдет. Может, и сейчас скажешь