Время отдавать - Владимир Львович Кусакин

сегодня утром, невесёлые. Улетало двенадцать человек, вернулись только семь. «Копперфильд», Аверина, американский резидент и двое эсэсовцев назад не вернулись.

— С чего вы взяли что Аверина была там? В докладной этого не было.

— Не успели товарищ полковник. Хозяин отеля сказал, он тут всё знает. Девушки-то говорит нет с ними. Ну мы и попросили описать. Всё сходится, это она. А что не сообщили, так когда? Тем более вы сюда летите.

— Летите! Прилетели уже! Оружие с собой?

— Обижаете, товарищ полковник, целая машина, на выбор.

— Учись Лисин у старших товарищей! Едем!

Через минуту большой чёрный автомобиль мчал полковника Коваленко и сопровождающих его агентов в Шамони, где старый эсэсовец Отто Шваб пил коньяк из пузатой бутылки на балконе, с которого открывался великолепный вид на Монблан. То что произошло, выбило его из привычной колеи и подорвало уверенность в своих силах.

— Всё было слишком легко чтобы быть правдой, — думал он, глядя через прищуренные глаза на свет отражающийся от ледяной шапки ненавистной горы, — начиная с нового набора «спасателей», которые возомнили себя крутыми воинами после расстрела нескольких негров, нелегально пересёкших границу в контейнере. Тряпки! Но настоящие солдаты не хотят идти к ним. За редким исключением они шарахаются от подпольных нацистских организаций. Слишком много стереотипов. Проклятый Сталин! Он оплевал самую идею национал-социализма и сделал всё возможное чтобы СС вспоминали только в связи с Треблинкой, Аушвицем и остальными концентрационными лагерями. Это была часть большой игры которую генерал не понял. За лагеря отвечали совершенно другие подразделения СС. Тогда зачем?!!

Внезапно дверь от сильного удара влетела внутрь. Генерал обернулся и фужер наполненный на одну треть золотистым напитком стал медленно падать из внезапно ослабевшей руки. Но увидев вошедших, он взял себя в руки.

— Рано или поздно вы должны были придти. — сказал он обращаясь к старшему по званию, да он и просто был старше чем его спутники, так что угадывать не пришлось. Только один вопрос…

— Вы из ФСБ?

— Военная разведка. — доставая наручники ответил самый младший.

— Лисин, ты совсем обалдел, придурок? Ты перед кем отчитываешься? Проверьте его на наличие оружия!

Генерала быстро обшарили.

— Ничего, товари… Пётр Денисович.

— Полковник, — обратился к нему старый эсэсовец. — Вы хотите поговорить, или приехали убить меня? Если поговорить, то я готов. Только отправьте сначала своих людей, пусть посидят в соседнем номере.

Коваленко почувствовал острый укол зависти. Сумел бы он так вести себя, если бы…

— Всем выйти!

Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт и бросил его на стол. Потом туда же последовала пачка сигарет и зажигалка.

— Принесите ещё один бокал из бара, полковник. Мой так неудачно упал. — старик мотнул головой себе под ноги.

— Откуда вы знаете моё звание? — спросил несколько сбитый с толку Коваленко, когда коньяк снова был налит и сигареты задымились.

— Это совсем не трудно, когда тебе сто лет. Попробуете, если доживёте.

Что-то нехорошее послышалось в его словах полковнику, но время для раздумий над пустяками не было. Вместо этого он хлебнул из бокала и спросил:

— Вход в тайник?

— А вас не интересует судьба девушки? Или «Копперфильда»?

— «Копперфильда» я отдам вам, а девушка… А была-ли девушка? А, генерал?

— Вы мне отдадите не только его… Кстати, что это за бумажонки вы тут разложили? Компромат? Показывайте… Ах, молодость! Большие надежды… Как же звали эту женщину? Не говорите, я должен вспомнить сам. Анна! Должен признаться что я был даже в неё влюблён, но она… Помните песню? Что-то такое: «Нам дали вместо сердца огненный мотор.» Уберите это, не бередите рану. Вы ведь никуда не пойдёте и никому их не покажете. Я прав? Теперь к делу. Я знаю что вам нужно поймать «Копперфильда», но это не так просто, поверьте мне. У этого человека седьмой уровень гипно.

— Что это значит?

— Это значит что он может создавать мыслеформы, которые становятся реальными. Победить его нельзя, его можно только убить.

— Как?

— Выстрел в голову, только надо чтобы он вас не видел. Издали.

— Где он сейчас?

— Как любили говорить ваши газетчики: «В закромах родины». Ну что вы вскочили? Он там уже двадцать шесть часов и никуда не денется. Один он бы конечно сбежал, но с ним эта маленькая сучка, ваша подчинённая. Её он не бросит.

— Да, не бросит. — согласился полковник. — Потому её и послали.

— А что с ней такое удивительное?

— У «Копперфильда» была жена…

— Не продолжайте… Ах, какие мы сентиментальные! Значит из-за этой девки он пойдёт на всё? Вот оно и решение. Бедная Анжела! Жаль что я не знал об этой слабости. Тогда так. Всё что в бункере — ваше, за исключением одной вещи. Пейте, полковник! Потом снимете с меня ваши наручники, как глупо я должно быть в них выгляжу.

Генерал понизил свой голос до шёпота.

— Пей, свиное рыло! Будешь выполнять все мои приказы! И машина в центре зала, моя! Повтори.

Коваленко повторил.

Генерал довольно улыбнулся. Он получает сейчас подготовленную команду профессионалов. Как раз то что ему не хватало.

— Ну что же внучек, — старик повернулся в сторону Монблана. — ждать тебе осталось недолго. Играешь в шахматы, полковник? Ну да, конечно играешь. На твоей должности ты просто обязан играть. Очнись!

Он стукнул Коваленко по плечу.

Тот вздрогнул, повёл глазами не понимая где находится, схватился за карман где лежал пистолет и облегчённо вздохнул.

— Что вы говорите? Шахматы? Давно не играл. Хотите партию?

— Хочу. — ответил старик. — Только перед тем как мы начнём, хотелось чтобы вы поняли, мы играем не на деньги, даже не на вашу жизнь…

— Тогда на что? — полковника смешила самоуверенность старика.

— Я буду играть чёрными. — сказал Отто Шваб. — Надеюсь вы не будете возражать?

Он взял фигурку короля узловатыми пальцами.

— Это фюрер.

— Гитлер?

— Вы можете звать его как хотите, но это фюрер.

— Тогда королева это Гиммлер?

Старик на секунду задумался.

— Да, пожалуй это будет правильно по отношению к рейхсфюреру. Остальные будут просто действующие лица.

— Сталин? — поднял белого короля Коваленко.

Генерал кивнул, со Сталиным ясно, но его интересовало как полковник назовёт ферзя. Однако противник ничего не сказал по этому поводу, а спрашивать…

— Так на что мы играем?

— Дорогой полковник, я собираюсь исправить ошибку истории. Мы играем на передел мира.

— То есть,