Макс Роуд - Данута

— А эти люди не могут это… заблокировать? — Данута указала на компьютер Алекса. — Снять пароли, удалить письма… и эти, которыми ты обмениваешься с ними сейчас, и те, которыми ты угрожаешь им в случае неблагоприятных действий?

— Те письма, которые я поставил на автоматическую рассылку, удалить невозможно. Они находятся во всех облачных сервисах сразу и каждое отправлено с «гуляющего» адреса. За это время можно найти несколько адресов и расшифровать пароли, а у меня их восемьдесят один. Шансов нет, и там это прекрасно понимают. Что касается этого ноутбука, с которого я делал всю работу, то в нем, конечно, есть вся информация в корневых папках, но сейчас я поступлю вот так, — Алекс вытащил штекер питания и, подмигнув Дануте, со всей силы бросил ноутбук на пол. — И вот, и вот так! — повторил он, прыгая на уже поверженной технике. — А вот и главная память, — Алекс вытащил из кучи обломков маленькую продолговатую коробочку, в которой через решетки виднелся синий полупрозрачный кристалл. — На нем все и оборвется, оставшись только в моей голове. Ну что же, рад был познакомиться и прощай! — Алекс положил коробочку под ножку стола и всем весом нажав на столешницу сверху, уничтожил последнюю улику.

— Ну как? — спросил он, поднимая взгляд на Дануту, с изумлением следившую за его действиями.

В ответ она неопределенно повела плечами:

— Если ты так поступаешь со своими друзьями, я даже боюсь представить, что может ждать твоих врагов.

— Ха, еще бы! — Алекс торжественно поднял вверх указательный палец. — Только не моих, а наших! А что их ждёт? Да ничего, если будут себя достойно вести. А если нет, то пусть боятся — раздавлю их всех. В нашем мире самое главное оружие — это слово и информация, а с пистолетиками пусть бегают герои боевиков. Они расправляются с десятками людей, на которых сценарист наложил клеймо негодяев, но все это создано на потеху толпе, тогда как в реальном мире самые главные вопросы решаются тайно, в тишине, в узком кругу и с самыми благочинными лицами. Мы имеем дело именно с такой компанией, а потому будем соответствовать ей, отвечая на удары не кулаком, а разумными доводами. Когда людям есть, чем рисковать, они этого стараются не делать, так что инициатива в наших с тобой руках, надо только держать её за хвост и не бояться.

— Да я уже готова, — Данута улыбнулась. — Что надо делать сейчас? Поедем по телефону звонить, как ты и говорил?

— Да, они нам все прислали свои номера… кроме одного — Ватикан попросил позвонить по одному из номеров, известных только тебе. Есть такое?

— Я же тебе говорила.

— Вот и отлично! Тогда сейчас покушаем и выезжаем.

— Мы еще вернемся сюда?

— Сегодня?

— Не знаю, милая. Скорее всего, да. А что?

— Как мне одеться? — Данута подошла к окну и выглянула наружу. — Вроде бы тепло, только все мокрое — кофточку одену, жарко станет, а если нет, то обязательно замерзну.

Алекс улыбнулся:

— Вечные женские вопросы! Одень кофточку, одень — если что, то всегда снять можно.

Алекс оказался прав — домой они вернулись, но это произошло уже ближе к вечеру. Весь день прошел в бесконечных перемещениях с места на место, когда одни переговоры проходили на севере города, в Отрадном, а следующие на совершенно противоположной стороне — в Теплом стане. Огромный город диктовал свои условия, заставляя часами добираться до удобного места, но и соблюдение безопасности не оставляло им иного пути.

Здесь нет смысла подробно останавливаться на том, как и о чем велись эти разговоры. Достаточно отметить, что в основном они касались проверки серьезности намерений каждой из сторон — все желали убедиться, что это не блеф, а также обсуждения технических моментов предстоящей встречи. Уве Райбах — президент Евросоюза, Родион Марков — президент России, Винс Гейбл — президент корпорации «Норд Крафт АГ» — имена этих людей заставляли любого человека внутренне собраться, а некоторых и вовсе повергали в дрожь, но Данута с честью выдержала испытание, отвечая на наводящие вопросы с такой обезоруживающей прямотой, что суровые мужчины, привыкшие подчинять себя всех и вся, быстро переходили на дружелюбный тон, понимая, что их собеседница действительно нуждается в помощи.

Конечно, здесь нельзя упустить из внимания и разговор с Ватиканом, случившийся одним из первых, потому что именно он позволил Дануте раскрепоститься и набрать нужный уровень иронии, так кстати пришедшийся в дальнейшем общении с сильными мира сего. Дело в том, что позвонив по одному из двух ватиканских номеров, остававшихся в её распоряжении, Данута попала не на кого-нибудь, а на папского камердинера Марио. Того самого Марио, чьё предательство раскрыло местонахождение Дануты, Умберто и Софи в Новой Зеландии, и который, по словам архиепископа ди Строцци, уже давно получил за это сполна. Не подав и виду, Данута спокойно поздоровалась с камердинером, выложив все, что она думает, только самому папе Бенедикту, вскоре подошедшему к телефону. Как и следовало ожидать, предательство, проникшее в самые папские покои, имело по-итальянски закрученный сюжет. Ничего не изменилось со средних веков, когда приближенные папы плели бесконечные заговоры друг против друга, не гнушаясь любыми средствами, так что роль Клаудио ди Строцци, поверенного в самые сокровенные дела Святого престола, оказалась стоящей любого из Медичи или Борджиа. Именно на его совести оказались все злоключения, произошедшие с Данутой за последнее время, когда ее местонахождение постоянно становилось известным другой стороне, приводя к известным последствиям. Клаудио, оболгав Марио, который на самом деле не имел к этому никакого отношения и даже не знал, как используется его имя, взял в свои руки все общение с Данутой и ее сопровождающими, подстегиваемый не только алчностью (он получал огромные деньги от корпораций, которым служил), но и честолюбием. Пользуясь доверием папы, от его имени он получал любую интересующую информацию, затем искажая её в своих целях или вовсе не доводя до понтифика. Бенедикту, конечно, иногда доносили о возможной работе на сторону кого-то из самых близких к нему людей, но он не желал этому верить, говоря, что лучше поверить предателю, чем не поверить другу, а там всевидящее око небес и само в конце концов укажет на негодяя.

Так оно, в конечном итоге, и случилось. Видимо, день 5 июня 2045 года действительно являлся днем искупления, когда каждый получал причитающееся, а правда, какая бы она не была, выходила наружу. Едва закончив разговор с Данутой и еще не успев положить телефонную трубку, Бенедикт вызвал к себе главного мажордома и учинил тому самый строгий допрос. Долго сопротивляться Клаудио не смог — припертый к стене неопровержимыми доказательствами, которые прозвучали в записанном разговоре с Данутой, он признался во всем и стоя на коленях попросил прощения за свою слабость к деньгам, приведшую златолюбца к вполне закономерному итогу. Нет, он не просил прощения ни за что другое — зная Бенедикта, ди Строцци понимал, это было бессмысленно, тем более что предателем он стал несколько раньше и уже почти полгода доносил обо всем, что происходило в кулуарах Ватикана. Он обманул папу, совершил предательство страны, к которой принадлежал, из-за него пострадало множество ни в чем не повинных людей, и сейчас он просил лишь о снисхождении к своей слабости.