Ничего личного. - Роман Феликсович Путилов

же здании, где в свое время занимал пару этажей, не к ночи помянутый, центр молодежных инициатив, или технического творчества, названия уже не припомню, только лица персонажей из этого «гудочника» стоят перед глазами. Хорошо, что нужный офис находился в другом крыле, воспоминания были не самые приятные.

Судя по табличкам на кабинете, это юридическое лицо занималось не только строительством, а всем, что приносило возможность быстрого обогащения. В другое время бы в такую подозрительную контору и не пошел бы, но я точно помню. Что этот дом был благополучно построен в это время и никаких скандалов, связанных со сроками сдачи здания или двойными-тройными продажами, я не припоминаю.

- Чем могу вам помочь? – молодой человек, к которому меня привело блуждание по кабинетам, был одет в хорошо пошитый, солидный, серого цвета костюм, приятно пах и смотрел на меня с благожелательностью.

- Я хотел бы заключить договор на долевое строительство в вашей стройке…

- Да? – клерк удивился: - То есть вы хотите вложится в нашу стройку?

Его удивление я понимал. Мы жили в немного наивном времени, когда железная машина все еще оставалась главным мерилом человеческого успеха. Бывшая общность советский народ все еще не отвык от, впитанного с молоком матери, аксиомы, что жилье можно получить бесплатно, а вот машину можно приобрести только за большие деньги. Не знаю, как сейчас обстоят дела в замусоренной Москве, только –только начавшей отходить от правления демократа Попова, но в нашем Городе можно было обменять однокомнатную квартиру на отечественную машину, особенно, когда речь шла о рабочей окраине. Да и по возрасту мне должен был присущ интерес к юрким и мощным иномаркам, а скучным квартирам.

- Образец договора можно посмотреть?

- А? да-да, конечно. – профессионализм возобладал в клерке и мне протянули образец договора долевого строительства.

- Скажите, а кроме денег вы что принимаете?

- В каком смысле?

- Ну вот у вас написано, что «Инвестор вправе вносить свою долю либо денежными средствами, либо строительными материалами по согласованным сторонами ценам.

- У вас есть доступ к строительным материалам?

- Есть. – я посмотрел в глаза менеджеру: - Вопрос только, по какой цене вы их примете?

Были ли у меня строительные материалы? У меня не было, а вот у Завода… тоже не было, но вот должники, которые были хоть завтра закрыть свой долг кирпичом, цементом, бетонными изделиями и прочими шлакоблоками – были, и довольно таки много.

- Нет, это несерьезно. – я отодвинул от себя лист с, только что отпечатанным, прайсом: - Вы тут сколько накрутили себе – сорок процентов? Аппетит свой умерьте пожалуйста. Я был на вашей стройке, там, кроме ямы, извините, ни хрена нет. И с чего к вам люди пойдут заключать инвестиционный договор, когда у вас там три калеки в яме проволочку крутят и больше ничего не делают? А ведь вы рекламируете постройку семиэтажного кирпичного дома. Да у вас вся площадка должна быть заставлена поддонами кирпича в три ряда, а там кроме вагончика, туалета и десятка плит перекрытия, ничего нет.

И, кстати, я прекрасно знаю розничную цену на кирпич, слава Богу, половина Города завешана плакатами двух крупнейших производителя кирпича Западной Сибири.

В общем, мы договорились. Заплатив символическую сумму «наличкой», я брал на себя обязательство «внести инвестиционный взнос в срок до окончания третьего квартала текущего года, путем внесения денежных средств в кассу предприятия, либо передачи Исполнителю в собственность строительных материалов, согласно согласованного сторонами договора прайса».

Строители брали обязательство передать мне во втором квартале девяносто пятого дома двухкомнатную квартиру на третьем этаже, общей площадью в пятьдесят пять квадратных метров.

Локация Завод, помещения коммерческого отдела.

Начальник коммерческого отдела, молодой мужчина, пришедший на работу две недели назад, когда комиссия по работе с дебиторами пришла к выводу, что не стоит тупо судится с контрагентами, а потом безнадежно ждать, когда на, арестованных по десять раз, расчетных счетах организаций появятся деньги – дело неблагодарное и сомнительное. Люди бы и готовы с нами рассчитаться, но, только деньги им нужны самим, а вот товар мы можем взять, причем даже с доставкой силами продавца до склада покупателя. Пока же усилия коммерческого отдела были скромными, да и сотрудников, кроме начальника отдела, пока не было, но наш генеральный верил в успех и постоянно приговаривал, что необходимо во всех проявлениях работы стремится к новому, передовому, а Завод уже дозрел до приема на работу заместителя директора по финансам.

Коммерческий начальник встретил меня насторожено.

- Здравствуйте. Что-то хотели?

- Да, Алексей Федорович, хотел. А есть ли у вас кирпич на продажу?

- И сколько вам кирпича надо?

Я назвал количество, мне озвучили цену. Я призвал к остаткам совести Алексея, он смутился, но лишь слегка, по цене «подвинулся» еще меньше. Я сходил в кабинет и распечатал на «черновиках» соглашения с парой наших дебиторов, которые я сам и готовил, с согласованными ценами на кирпич. «Коммерсант» потупил взгляд, но остался на своем, ссылаясь на распоряжение директора.

- То есть, если шеф мне подпишет продать кирпич по цене, указанной в этом соглашении, с вашей стороны вопросов не будет?

- Ну, если только генеральный…

- Хорошо. Доставка чья?

- Алло, Надежда Константиновна, здравствуйте! – я радостно заорал в телефонную трубку через мгновение. Как услышал голос начальника канцелярии Завода: - Не подскажите, шеф на месте? А как его настроение? Нет, я завтра тогда к нему пойду.

На следующее утро

Локация – Завод.

Шефа я встретил в половине седьмого утра, стоя у дверей, еще запетой, приемной.

- Я тебя разве вызывал? – по лицу директора не было понятно его состояние и настроение, но мне отступать не хотелось.

- Нет, не вызывали. У меня вопросы появились. Мне представитель Флейшмана с «Алтайснабсбыта» позвонил, сказал, что они готовы подписать с нами мировое соглашение….

- Это что такое? Присаживайся.

Судя по лицу, сегодня настроение шефу испортить не успели.

- Мировое соглашение, чаще всего, предлагает сторона, которая чувствует, что дело проиграет. Они предложили сумму в два раза больше, чем по номиналу, то есть пятьсот двадцать тысяч, а когда я отказался, сказали, что им проще порешать вопросы по-другому.

-