Погоня за судьбой. Часть III - Dee Wild

Двойная дверь оказалась незапертой — к моему удивлению, помимо электронного замка, который отключился с наступлением ночи, никаких запоров больше не было. Толкнув створку, я оказалась металлическом возвышении. Воздух был густой, стерильный и холодный, пах озоном и чем-то сладковато-кислым, почти приторным. Из глубины огромного зала струился призрачный синеватый свет, отбрасывая пульсирующие тени на стены. Передо мной, перемигиваясь разноцветными лампочками, к потолку поднимались какие-то консоли, сверху нависала сетчатая металлическая рампа с перилами, уходящая в стороны и огибавшая помещение по периметру. Со всех сторон доносилось гудение многочисленных агрегатов.

Я сделала несколько шагов вперёд, ступила на небольшую лесенку, ведущую вниз, на широкую площадку, и моему взору предстали полдюжины операционных столов с разложенными на них медицинскими инструментами. На одном из столов лежало накрытое материей тело, надёжно зафиксированное ремнями. Оливер…

Грудь его неторопливо вздымалась и опадала, глаза его были закрыты, лицо выражало безмятежность. Он был жив. Аппарат рядом с ним мерно попискивал, отмеряя ровный безмятежный пульс.

Вдоль дальней же стены площадки, излучая синее свечение, за толстенным бронированным стеклом стояли два гигантских аквариума, один из которых был пуст, а во втором, полностью погружённая в прозрачную жидкость, тихонько колебалась огромная раздувшаяся «стрекоза». Сбоку от аквариума высился громоздкий тёмно-зелёный чан с надписью: «Биологические отходы».

Внутри оборвалось, дыхание перехватило, словно я получила удар в солнечное сплетение. Я не могла пошевелиться, не в силах отвести взгляд от существа в аквариуме. Из распухшего бугристого тела торчали многочисленные провода, кабели и патрубки, уходящие куда-то вверх, в потолок. Конечностей и крыльев не было — они, похоже, были просто-напросто ампутированы. Завидев меня, существо колыхнулось и вперило в меня пронзающий взгляд бирюзовых фасеточных глаз размером со спелые дыни. По спине моей кавалерийским галопом поскакали мурашки, сердце стремительно провалилось в пятки…

Нет, это был не взгляд хищника. Это был взгляд пленника. Бесконечно усталый, полный боли и немого вопроса. Возникший было страх сменялся приступом леденящего чувства жалости и вины — такого острого, что сводило скулы.

«Мы, если можно так сказать, выжимаем из неё последние соки…» — вспомнила я слова Шена.

С трудом наконец выбравшись из ступора, я сделала несколько шагов к бронестеклу, перед которым на столе светился экран включённой консоли. На мониторе был открыт документ, и взгляд мой инстинктивно зацепился за буквы:

«…Подопытный № 183, время жизни: 271 час, состояние: активно-возбуждённое, наблюдается некроз капилляров, продолжаются регулярные подкожные кровоизлияния. Признаки разума отсутствуют, сохраняются базовые моторные функции. Прим.: уже седьмой день справляет нужду прямо на месте, не снимая одежду; доставить обслуживающий персонал для проведения уборки…»

Я рухнула на железный табурет, схватила сенсор и рванула ползунок вверх. Взгляд побежал по строчкам, выхватывая обрывки фраз, палец проматывал отчёт об исследованиях страницу за страницей.

«…Группа поиска по запросу доставила одиннадцать рядовых образцов. Два образца с внутренними образованиями помещены в стазис, излишки переведены на побочный проект и подготовлены к комплексным испытаниям…»

«…Реакция на электрические разряды большой мощности чрезмерная, проверка допустимого болевого порога…»

«…Изъятие органов пищеварения сказалось на жизнедеятельности особи лишь на девятые сутки…»

«…Ампутированные конечности продолжают самостоятельно существовать и проявляют активность ещё около трёх часов…»

«…Яйца овально-грушевидной формы, массой не превышают полутора килограммов. Миграция матки мирметеры на пустынные участки для нереста под слой песка происходит примерно раз в…»

«…Во время нереста спецгруппой захвачен родящий образец № 1. Сразу после помещения в камеру он перестал производить потомство даже несмотря на регулярное опыление трутнем…»

«…Регистрируется сильное ультразвуковое излучение, которое привлекает мирметер с ближайшей округи. Предположение: родящий образец № 1 зовёт на помощь…»

«…Шумоизоляция испытательного цеха и помещение родящего образца № 1 в экранированную жидкостную среду помогло нейтрализовать особь. Собственные «крики» причиняют родящему образцу № 1 боль, поэтому он прекратил сопротивление, однако особи-солдаты продолжают регулярно прибывать к комплексу, проявляя осознанное поведение. Автоматические системы защиты работают в усиленном режиме…»

«…Утилизация кладки яиц при непосредственном присутствии особи вызывает у родящего образца № 1 сильные эмоционально-физиологические проявления, фиксируются энергетические всплески…»

«…Взятый также во время нереста родящий образец № 2 не вызывает у родящего образца № 1 интерес, однако родящий образец № 2, напротив, усилил попытки сопротивления. Зарегистрированы 4 погибших, отправлен запрос в Корпус на усиление охранения. Прим.: поставить второй слой противоударного стекла!..»

«…Регулярный забор гемолимфы рекомендуется снизить до 500 гр. в сутки: родящий образец № 1 впал в апатичное состояние и не реагирует на стимулирующие электрические разряды…»

«…Из отдела антропологии: оставшийся биоматериал перестал получать регулярную дозу нейтрализованных симбионтов из-за высокой смертности подопытных. Корпус приостанавливает доставку заключённых, пока вакцина не будет более стабильна…»

«…Из отдела антропологии: среднее время жизни биоматериала удалось увеличить почти до шести суток. Отдел фармакологии продолжает модифицировать формулу нейтрализации…»

«…По запросу Департамента Обороны Конфедерации партия модифицированных симбионтов количеством 32 капсулы (5 мл) передана с кораблём на Землю…»

«…По запросу Департамента Обороны Конфедерации возобновлён отлов рядовых особей…»

«…Родящий образец № 2 не проявляет активности, также впал в апатию, а затем в некое подобие комы…»

«…По запросу Департамента Обороны Конфедерации регулярный забор гемолимфы у родящего образца № 2 увеличен до 850 гр. в сутки…»

Я больше не могла читать. Мне не хотелось читать про Джона — там наверняка было всё то же самое. Полный анализ, разбор предмета, в который посредством науки превратили живое существо, на составляющие. И пытки, одни сплошные пытки — излюбленный научный метод в этом месте… Дыхание перехватило, тело колотила нервная дрожь, а на глаза наворачивались жгучие слёзы. Я, наконец, нашла здесь кошмарных чудовищ, о которых говорила Катрин Адлер — ими были сами люди…

Я медленно подошла к бронестеклу. Вплотную. Ладонь мехапротеза легла на холодную поверхность, отделявшую меня от этого моря страданий. Огромные, многосоставные глаза матки встретились с моими. В них не было ни угрозы, ни надежды — одна только бесконечная усталость. Я раздумывала о милосердии. О том единственном способе проявить его, который оставался — прикончить несчастное создание.

Пошарив глазами вокруг, я заприметила массивную дверь, врезанную с рамой в бронированное стекло. Считыватели магнитных карт — с двух сторон. Здесь электронный замок работал исправно — этот подземный зал был круглосуточным и беспрерывным потребителем электричества, поэтому так просто открыть дверь было невозможно. Стрелять из бластера или ломать запоры показалось мне бредом, поэтому я оставила эту мысль.

— Обещаю, — прошептала я, и голос сорвался на хрип. Стекло запотело от моего дыхания. — Я освобожу тебя.

Пересекая зал, я вдруг услышала что-то самим своим существом, нутром организма — какой-то нечеловеческий крик, стон, вопль.