Максим Дегтярев - Условный переход (Дело интуиционистов)

— Сами-то где живете? — возмутилась она. — В каких хоромах?

— В термитнике.

— То-то же…

На Фаон Лия прибыла двадцать второго ноября. Устроившись на работу и найдя временное («дай Бог!») жилье, она вспомнила («Никогда не забывала!!») о Человеке с Гвоздем и позвонила по потерянному номеру. Случилось это третьего декабря по синхронизированному календарю. Неприятный голос посоветовал ей оставить сообщение. Лия советом не воспользовалась. Восьмого декабря Лия снова набирает тот номер и оставляет на автоответчике номер домашнего видеофона. Двенадцать дней она тщетно ждет звонка. Затем обращается к нам. Сегодня у нас двадцать первое декабря, скоро Рождество и Новый год, и какими еще делами мне заниматься, как не чужими и романтическими…

— В праздники расследование, наверное, дороже стоит, — осторожно заметила Лия.

— Пока не берите в голову, — сказал я, пробегая глазами записанную информацию.

— А вообще вы дорого берете? — И ее рука потянулась к сумочке, словно Лия собиралась проверить, хватит ли у нее наличных, чтобы расплатиться со мной.

— Мы, — я гордо вскинул голову, — работаем, как приемное отделение в госпитале имени Полинга: раз уж попали к нам, то лечим несмотря ни на что, даже на протесты самих больных и их родственников. Потом с каждым выздоравливающим разбираемся отдельно. За тех, у кого есть страховка, платит страховая компания. Тот, у кого страховки нет, но есть наличные — платит наличными. А у кого нет ни того, ни другого… в общем, как-нибудь выкручиваемся…

— Хорошо, — вымолвила она и достала из сумочки шоколадку. Я чуть было не прослезился от умиления.

— Вы сказали, что незнакомец говорил с акцентом. Не с фаонским случайно?

— Похоже, — кивнула она, — но точно не могу сказать. Угощайтесь…

Угощение она предложила раньше времени: шоколадка не ломалась, как Лия не старалась. Я, разумеется, не мог не предложить ей свою помощь. Я зажал шоколадку между средним, указательным и безымянным пальцами левой руки, и сломал ее, вывихнув при этом все три пальца. Вернул Лии обе половинки, оставшиеся внутри неповрежденной упаковки.

— А вы? — спросила она.

— Зубы берегу.

— Зачем тогда ломали?

Я предпочел не отвечать. Вместо этого попросил уточнить, как выглядел ЧГ:

— Что он был красавец, каких мало, это я уяснил. Еще что-нибудь можете сообщить?

— Нет, — отрезала она. — Но могу показать.

Я ожидал всего чего угодно, но не карандашного наброска на плотном листе формата А-4. С листа куда-то мимо меня смотрел кудрявый мужчина с вытянутым, заостренным книзу лицом, с усами и бородкой, не соответствовавшими современной моде. Впрочем, если верить Яне, о моде я не имею ни малейшего представления. Глаза были большими, темными и широко посаженными. Нос крупный, с горбинкой — или Лия тут изобразила тень. На портрете Человеку с Гвоздем было года тридцать три, но, зная, как это обычно бывает с портретами, я для верности накинул ему еще пять лет.

— Когда вы успели его…

— По памяти, — опережая вопрос, ответила Лия. — Я всегда рисую по памяти.

— Почему?

— Для меня важен не образ, а тот след, который он оставил в моей памяти — рисунок, а не срисунок . Я переношу память на бумагу, вы понимаете?

— Понимаю. Я могу это взять?

Лия замялась. Я не стал ее мучить.

— Ладно, пересниму. Все равно потом множить и рассылать по больницам и моргам.

— Не надо так шутить, — произнесла она столь жалостливо, что я поспешил уточнить:

— Вдруг он там работает.

Я переснял портрет камерой комлога. За одно уж заснял Лию и обстановку в комнате.

— Зачем вам это? — поинтересовалась она.

Я постеснялся говорить, что иногда потом приходится разыскивать клиента.

— Вместо шоколадки… И последнее, уважаемая Лия, это гвоздь. Я хочу быть уверен, что под гвоздем мы понимаем одно и тоже. Термитниками, я слышал, на Земле называют такие кучки из глины, где живут, как их… изоптеры…

— Сами вы изоптера, — рассмеялась она, — сейчас, секундочку…

Она разворошила одну из коробок. Под альбомами, которые она сначала хотела дать мне подержать, но потом, передумав, отложила в стороне от меня на диване, лежал бумажный сверток. Она долго его разворачивала, и я подумал, что сейчас выяснится, что гвоздь украден. Но он был на месте — двухсотмиллиметровый, с насечкой на шляпке и грубо ограненным острием.

— Вот вам, — сказала она. — Снимите его на видео.

— Нет уж. Эту штуковину я должен показать коллегам, иначе они мне не поверят.

Они расставались с большой неохотой: сперва она все не решалась выпустить его из рук, потом уже сам гвоздь зацепился заусенцем за ее мизинец.

— Поцарапались?

— Ерунда, — она облизала мизинец. — Вы его вернете?

— Если мы найдем ЧГ и если при нем будет гвоздь, можно, я этот оставлю на память?

— Но только в этом случае, — согласилась она с моим условием.

Уходя, я посоветовал ей обзавестись комлогом или хотя бы БК — браслетом-коммуникатором.

3

Для старого педанта Хью Ларсона не существует несерьезных заданий. Вообще-то эксперту нет и пятидесяти, однако стаж педанта идет у него с детского сада, поэтому это прозвище вполне оправдано. Дело Человека с Гвоздем показалось Ларсону подходящим для иллюстрации научного метода ведения расследований.

— Берясь за решение подобной задачи, — сказал он, — надо прежде выяснить, является ли она в принципе разрешимой.

— Что ты имеешь в виду под разрешимостью применительно к Человеку с Гвоздем? — поинтересовалась Яна, специалист по информационным технологиям и ровесница Лии.

— Я имею в виду, существуют ли вообще люди с гвоздями.

Попросив нас подождать, Яна выскользнула из лаборатории. Минуту спустя она вернулась, сжимая в руке здоровенный гвоздь.

— Вот, я — Человек с Гвоздем! — выпалила она.

— Мы ищем мужчину, — напомнил Ларсон.

С надутыми губами Яна подошла к Ларсону и сунула гвоздь в верхний карман его лабораторного халата.

— Вот тебе, мужчина с гвоздем.

Эксперт и бровью не повел.

— Хорошо, пусть и несколько искусственно, мы показали, что, по крайней мере, один Человек с Гвоздем в природе существует. Следующий вопрос: не являются ли все мужчины на свете Человеками с Гвоздями?

— Контрпример у тебя перед носом, — и Яна покосилась на меня.

— В субботу я был контпримером к тому, что неандертальцы давно выродились. Надоело мне это. Кроме того, у меня есть гвоздь.

Я подкрепил это утверждение материальным доказательством, позаимствованным у Лии.