Антон Грановский - Двойная тень

Ознакомительный фрагмент

Бланк возник в его жизни неожиданно. Игорь Александрович навел о торговце кое-какие справки и выяснил, что Бланк появился на рынке антиквариата всего пару месяцев назад, но развил такую бурную деятельность, что в Большом Граде не осталось ни одного более-менее приличного семейства, которое не приобрело бы у него какую-нибудь антикварную вещицу.

Сенатор отпил саке и почмокал губами, затем развернулся вместе с креслом к столу и протянул руку к графинчику с саке. Несмотря на то что стрелка часов едва перевалила через полдень, он намерен был превысить свою обычную дозу спиртного на пару-тройку стаканчиков. Праздновать так праздновать!

Наливая саке в стаканчик, Игорь Александрович не заметил, что с картиной, висевшей у него за спиной, произошли кое-какие перемены. Девушка с жемчужной сережкой, изображенная на картине, шевельнулась. Лицо ее дрогнуло, губы чуть обвисли. А в следующую секунду красочный слой картины стал быстро темнеть и стремительно покрываться густой сеткой мельчайших морщин. Это продолжалось секунд пять, после чего красочный слой, став совсем серым, плавно соскользнул с холста и бесшумно осыпался на пол.

В эту секунду Игорь Александрович, сжимая в морщинистых пальцах стаканчик с саке, неторопливо повернулся к картине и вдруг замер с отвалившейся от изумления челюстью. Вместо «Девушки с жемчужной сережкой» он увидел перед собой девственно белый холст, вставленный в золоченую раму.

Пару мгновений кучка серой пыли, в которую превратился красочный слой картины, неподвижно лежала на полу, под белым, лишенным изображения холстом, а затем легким вихрем взвилась в воздух.

Почувствовав жжение в носу, сенатор Градов чихнул, а затем полной грудью вдохнул в себя воздух вместе с кружащимся в нем облаком пыли, которая, подобно рою насекомых, устремилась к нему в рот.

Несколько секунд сенатор Градов сидел неподвижно, словно умер или оцепенел. Потом морщинистые веки его дрогнули, а рот захлопнулся. Сенатор медленно поднял руки и посмотрел на свои ладони. Перевернул их и снова осмотрел, как бы знакомясь с ними заново. Потом он едва заметно кивнул сам себе, словно был удовлетворен увиденным, и повернулся к столу.

Возле двери стоял его молодой помощник.

– Игорь Александрович, я постучал, но…

Помощник осекся, уставившись на своего патрона. Белки глаз сенатора были покрыты серым налетом, словно на них налипла пыль.

– Игорь Алек…

– Мне жаль, что ты это увидел, – сипло проговорил сенатор, глядя на своего помощника страшными, словно затянутыми серой катарактой, глазами.

Лицо помощника побагровело.

– Господин… сенатор… – прохрипел он.

Градов молчал, пристально глядя на парня. Помощник вскинул руку к горлу и попытался ослабить узел галстука.

– Господин…

Из носа у него хлынула кровь.

Сенатор продолжал пристально смотреть на помощника. Глаза парня налились кровью, а лицо распухло. Еще несколько секунд продолжалась эта молчаливая пытка, а затем в голове у помощника что-то щелкнуло, словно лопнул большой сосуд, налитые кровью глаза вылезли из орбит, и он рухнул на мягкий ковер, поглотивший звук падения.

Сенатор Градов пошевелился и перевел дух. Серый налет исчез из его глаз, и они снова заблестели ясным, холодным блеском. Он протянул руку к столу и снял с подставки серебристый видеофон.

– Соедините меня с преподобным Эмо Ватанабэ, – потребовал он.

– Слушаюсь, господин сенатор! – прощебетала в ответ секретарша.

Некоторое время Градов ждал, глядя на мерцающий экран видеофона. Затем экран снова ожил, и на нем возникло одутловатое лицо преподобного.

– Слушаю вас, сенатор! – громко произнес глава думской комиссии, блестя своими нелепыми очками.

– Господин Ватанабэ, я звоню вам по поводу вашего законопроекта.

Лицо преподобного дернулось.

– Сенатор-сан, – резко проговорил он, – предвидя все ваши возражения, я хочу…

– Вы меня неправильно поняли, – спокойно перебил его Градов. – Я не собираюсь возражать. Я, так же, как вы, считаю, что псионики представляют потенциальную опасность для общества. И, так же как вы, я уверен, что пришло время «затянуть гайки» потуже.

На лице преподобного Ватанабэ отобразилось замешательство.

– Вы намерены оказать публичную поддержку моему законопроекту? – уточнил он.

Сенатор улыбнулся холодной, вежливой улыбкой:

– Да, Ватанабэ-сан. Я сегодня же выступлю с официальной речью в вашу поддержку. А затем дам пресс-конференцию, где объясню, почему я стал приверженцем жестких мер.

Глава думского комитета был явно сбит с толку. Поправив толстым пальцем очки, он осторожно спросил:

– Сенатор, могу я узнать, почему вы переменили свою точку зрения на данный вопрос?

– Вы были правы, утверждая, что псионики сплачиваются в тайные организации, цель которых – узурпация власти, – пояснил сенатор Градов. – Я только что получил этому зримое подтверждение.

– Подтверждение? Какое?

– Один из сотрудников моего офиса погиб. Причина – псионическое воздействие.

Глаза преподобного Ватанабэ на экране видеофона вылезли из орбит.

– Но… как это случилось? – севшим от удивления голосом вопросил он.

– Детали выясняются, – ответил сенатор. – У нас есть факт злонамеренного псионического воздействия. И кто-то должен за это ответить.

– Даже не знаю, что вам на это сказать, сенатор… Я рад тому, что мы теперь по одну сторону баррикад, но меня огорчает, что причиной этому стала смерть одного из ваших сотрудников.

– Что случилось, то случилось. Я позвоню вам, когда уточню время и место пресс-конференции.

Сенатор отключил связь и переключился на канал секретарши.

– Срочно вызовите охрану, – сказал он. – Псионики убили моего помощника.

3

Бизнесмен Андрей Сергеевич Ямамото устало прикрыл глаза. «Как сильно я устал, – подумал он. – Может быть, у меня начинается диабет?»

Господин Ямамото вздохнул. В последнее время он часто уставал. Должно быть, в его возрасте уже нельзя так много работать. Но кто будет работать, если он отправится на покой?

В последнее время бизнесмен Ямамото стал все чаще задумываться о том, в чьи руки перейдет созданная им империя. Его сын и наследник, двадцатишестилетний выпускник колледжа Олег Ямамото, создавал для него немало проблем.

В детстве Олег был обыкновенным драчуном и задирой – черта, которую можно было отнести на счет его возраста. Но годы шли, Олег стал взрослым, однако взгляды его на жизнь изменились лишь в самой незначительной степени. Он не только не хотел работать ради своего светлого и обеспеченного будущего, но настоятельно требовал, чтобы ему преподнесли его в готовом виде. Олег воспринимал свое богатство как само собой разумеющееся, а всех, кто был с ним не согласен, готов был послать к черту, а то и попросту избить.